Война и честь (Война Хонор) - Дэвид Вебер

Глава 14

— Сука!

Двенадцатый граф Северной Пустоши произнес это единственное слово тихо, почти спокойно, но в глазах спокойствия не было и в помине. Ему удалось сдержаться, он все-таки не уставился в злобе на то, что происходило в противоположном конце огромного Зала королевы Кейтрин, одного из самых грандиозных в Королевском дворце, он стерпел — но лишь потому, что твердо знал: все, кто не смотрел сейчас на мажордома в ливрее, готовившегося объявить о прибытии новых гостей, во все глаза таращились на него.

— Её милость, адмирал леди дама Хонор Харрингтон, герцогиня и землевладелец Харрингтон и Нимиц!

Мажордому не пришлось напрягать голос, ибо современная акустическая система доносила объявление до каждого уха, хотя размеры зала позволяли свободно разместить в нем пару баскетбольных площадок. И хотя эти несколько слов прозвучали вовсе не так уж громко, чтобы заглушить голоса присутствующих, разговоры прервались сами. Волна почти звенящей тишины прокатилась по залу, начиная от входа. Взоры гостей скрестились на вошедшей в зал высокой стройной женщине.

Как и на всех официальных мероприятиях в Звездном королевстве, Хонор была одета в традиционный грейсонский женский наряд, сшитый согласно её личным вкусам. Сегодня она выбрала не простой белый, а глубокий сапфирово-синий цвет. Платье дополняла напоминающая жакет накидка темно-нефритового цвета, который кутюрье обеих звездных наций уже давно называли “харрингтонский зеленый”. Это сочетание было намного ярче чем у её обычного одеяния. На груди сияли золотом Звезда Грейсона и Ключ Харрингтон; прямые темно-каштановые волосы, собранные на затылке шелковой лентой того же зеленого оттенка, каскадом ниспадали по спине. Каштановая волна, уложенная с обманчивой естественной простотой, отклонялась влево, не мешая древесному коту восседать на правом плече.

Будучи если не самой, то одной из самых высоких женщин в этом огромном зале, она шла сквозь воцарившееся молчание с непринужденной грацией мастера боевых искусств. Имен следовавших за ней по пятам, облаченных в безупречные мундиры гвардии Харрингтон Эндрю Лафолле и Спенсера Хаука мажордом не объявил, но их появление вряд ли осталось незамеченным. Многие морщились при виде вооруженных людей в покоях королевы Мантикоры, но даже последний дурак не осмелился бы открыто выразить свое недовольство их появлением. Только не здесь. Только не в присутствии Елизаветы III.

Королева в момент прибытия леди Харрингтон беседовала с лордом Вильямом Александером и Теодором Харпером, Великим герцогом планеты Мантикора. Начисто игнорируя многовековой протокол, она прервала разговор и поспешила через весь зал, приветливо протягивая руки навстречу и сияя улыбкой. Улыбнувшись в ответ, герцогиня изогнулась в глубоком, изящном грейсонском реверансе и лишь затем приняла протянутую королевой руку и твердо её пожала.

По залу прокатился приглушенный вздох. Если Харрингтон и уловила его, то ни она, ни кот никак на это не отреагировали. Невозмутимо и внимательно она склонила голову, вслушиваясь в первые слова королевы, и совершенно непринужденно рассмеялась. Добавив что-то ещё, королева легко коснулась её плеча и уже хотела вернуться назад, к герцогу Мантикоры, когда мажордом возгласил имена следующих гостей.

— Адмирал граф Белой Гавани, леди Белой Гавани и Саманта!

Если появление герцогини Харрингтон заставило разговоры в зале прерваться на мгновение, то теперь воцарилась мертвая тишина. Казалось, будто все гости разом сделали глубочайший вздох... и задержали дыхание.

Граф был на пару сантиметров выше Хонор Харрингтон. Кресло жизнеобеспечения поддерживало графиню в воздухе рядом с ним. Супруги Александер двигались вперед в полнейшей тишине, словно не замечая сотен пристальных глаз. Лишь медленно изгибался самый кончик хвоста сидящей на плече графа изящной пятнистой древесной кошки. Они приблизились к центру, на миг приостановились, обозначив, что заметили герцогиню, и тут же, ускорив темп, направились к ней, улыбаясь с сердечностью, не уступавшей королевской.

— Хонор!

Радостный голос леди Белой Гавани отчетливо прорезал противоестественную тишину. Эмили вовсе не пришлось повышать голос. Она блистательно освоила приемы актерской подачи более полувека назад.

— Как я рада вас видеть!

— Здравствуйте, Эмили, — ответила леди Харрингтон, обмениваясь с графиней рукопожатием. — Хэмиш, — кивком поздоровалась она с графом — и улыбнулась кошке, сидящей на его плече. — И тебе привет, Сэм!

— Добрый вечер, Хонор, — ответил граф.

Елизавета поспешила вернуться на место событий, чтобы приветствовать гостей. Граф склонился перед ней, целуя руку.

— Ваше величество.

Разговоры в зале уже возобновились, но низкий голос графа прозвучал почти так же отчетливо, как и голос его жены.

— Милорд, — ответила королева и тепло улыбнулась леди Белой Гавани. — Как я рада, что вы наконец решили приехать, Эмили, — сказала она достаточно громко, чтобы слова были слышны всем стоящим вокруг. — Мы редко видим вас в Лэндинге.

— Это потому, ваше величество, что Лэндинг меня утомляет, — ответила Эмили Александер.

Несмотря на светлую кожу, чертами лица Эмили удивительно напоминала королеву. Это сходство скорее ощущалось, чем воспринималось глазами, но ощущалось безошибочно. Впрочем, удивляться этому, скорее всего, не следовало, ибо они состояли в отдаленном родстве, и Елизавета не была единственной родственницей Эмили, присутствующей на этом вечере.

К маленькой группке примкнул герцог Мантикоры.

— Добрый вечер, Тедди, — широко улыбнулась графиня.

— С днем рождения, тетя Эмили, — поздравил он, целуя её в щеку. — Скажи, разве не любезно было со стороны её величества пригласить нас сюда, избавив меня от обязанности давать прием в честь твоего дня рождения?

Глаза его лукаво блеснули.

— От приема ты, может быть, и отделался, — ответила она ему в тон, — но я уверена, ты компенсируешь это, когда дело дойдет до подарков!

— Ну, что ж поделаешь. Можно продать часть портфеля акций, — вздохнул великий герцог. — Рад видеть и вас, Хэмиш, — сказал он, протягивая руку графу. — Я с нетерпением ждал встречи с вашей новой подругой, — прибавил он, поклонившись Саманте церемонным поклоном.

Кошка ответила ему царственным кивком, и он восхищенно рассмеялся.

— Как я слышала, Тедди, ты учишься изъясняться знаками? — осведомилась Эмили и, когда он кивнул, хмыкнула. — Ну что же, в таком случае, если будешь вести себя хорошо и не пожалеешь сельдерея на взятку, можешь попросить Саманту помочь тебе попрактиковаться за ужином.

— Непременно, тетушка, — послушно обещал он.

Эмили снова хмыкнула, погладила его по плечу и целиком погрузилась в разговор с герцогиней и королевой.

Главное — правильно выбрать время, размышляла Хонор, пока гости один за другим тянулись в примыкавший к залу королевы Кейтрин банкетный зал. Вряд ли среди присутствующих нашелся бы хоть один наивный человек, поверивший, что Хэмиш и Эмили просто по стечению обстоятельств прибыли сразу же вслед за леди Харрингтон или что Елизавета и племянник Эмили совершенно случайно присоединились к их троице (точнее, считая Нимица и Саманту, пятерке) на виду у всех гостей. Вероятность этого была ничтожна, но если бы всё же кто-то в это поверил, наш гипотетический наивный наблюдатель вполне мог предположить, что лишь по чистой случайности титул Хонор Харрингтон оказался выше титулов прочих приглашенных, за исключением великого герцога Мантикоры. Благодаря этому “совпадению” Хонор, в полном соответствии с этикетом, заняла место слева от королевы, герцог — справа... А тот факт, что официально прием был посвящен дню рождения Эмили, которая была “членом семьи”, позволил Елизавете, не нарушив протокола, усадить чету Александеров за свой стол, вопреки недостаточно высокому — графскому — титулу Хэмиша. В результате Хонор и Эмили оказались сидящими рядом, и каждый из присутствующих мог видеть, как мило и непринужденно они беседуют.

И даже клинически наивный человек просто обязан был прочитать между строк смысл этого мероприятия, устроенного её величеством королевой Мантикоры.

Выбор времени — вот что важно, продолжала размышлять Хонор, подкладывая Нимицу очередную веточку сельдерея и “вслушиваясь” в эмоциональную атмосферу банкета. Различить отдельные составляющие ошеломляющего водопада смешения множества мыслесветов столь огромной толпы было сложно, однако общие тенденции читались отчетливо, и Хонор мысленно вздохнула с облегчением. Послание её величества до адресатов дошло.

Может быть, в конце концов и сработает.

— Вот тебе и ваш хваленый “план А”! — проворчал Стефан Юнг, с детским злорадством швырнув сюртук в кресло.