Страсть за кадром - Мэри Джойс

После полудня время прошло без происшествий. Периодически Бретт замечала, что люди шепчутся за ее спиной, но когда она оборачивалась, разговоры смолкали.

"Потрясающе! Завтра об этом будет известно всем", - подумала она. Тем не менее это будет для нее прекрасной рекламой. Она не срывала своих ангажементов, не спала с членом юношеской мотосекции или что-то в этом роде, поэтому знала, что этот эпизод будет под пристальным вниманием.

Когда она вернулась в свой кабинет, Тереза сообщила, что ее тревога была не напрасной: каждая модель, с которой она связывалась, чтобы подтвердить ее ангажемент, была освобождена от него. Ей удалось восстановить все заказы, за исключением двух моделей, которым она нашла замену.

- Спасибо, Тереза. Если бы не ты, я бы не смогла выкрутиться из всего этого.

Она обняла свою помощницу и пошла наверх. Каждая клеточка ее тела дрожала. В квартире было темно, но Бретт не захотелось включать свет. Она направилась прямо в спальню и бросилась на кровать.

Паника и неуверенность переросли теперь в ярость. Кто-то намеренно и подло делал все, чтобы ей навредить. Это выходило за рамки ее понимания. Только она и Тереза могли знать все подробности графика. Тереза хранила их в памяти компьютера, а так как Бретт до сих пор так и не смогла разобраться в управлении компьютером, у нее были только распечатки информации. Бретт никогда не запирала свой кабинет и частенько оставляла бумаги на столе. Видимо, кто-то украл копию графика. Но зачем? Была ли это попытка задушить конкуренцию или это предупреждение? Она почувствовала, что за ней следят, но не могла понять кто и откуда.

Входная дверь открылась и закрылась, но она не знала, сколько она пролежала в темноте, размышляя. Она прислушалась к размеренным шагам Джефри, остановившегося у ее двери. Он тихо постучал.

- Войди, - отозвалась Бретт.

- Я не был уверен, что ты дома, - начал он, включая настольную лампу на туалетном толике. - У тебя все в порядке? - спросил он с тревогой в голосе.

У нее не было желания рассказывать ему, в какое сложное положение она попала. Она ожидала услышать очередную лекцию. К ее удивлению, он сочувственно выслушал ее.

- Это очень серьезно. Очевидно, конкуренция в твоем бизнесе такая же жестокая, как и во всех остальных. Ты не знаешь, кто из фотографов работал с этими людьми до тебя? - спросил он.

- Не думаешь ли ты...

- Я не знаю, что и подумать, но все возможно, - размышлял он. - Может быть, тебе это трудно представить, но есть люди, которые ни перед чем не остановятся, чтобы добиться своего. Тебе бы следовало запирать документы. Понимаю, тебе это трудно вообразить, но в какой степени ты доверяешь Терезе?

- Джефри, ты на самом деле?

- Может быть, я перестраховщик, но за ней надо понаблюдать. Если ты хочешь, я могу нанять на ее место кого-то другого.

- Нет, не думаю, чтобы дошло до этого, - сказала она, снова зарывая лицо в подушку. Джефри молча сидел на кровати и гладил ее плечи.

- Ты бы не хотела составить мне компанию на обед? - спросил он.

Бретт повернулась и посмотрела на своего мужа. Ей давно уже казалось, что в Джефри живут два разных человека. Иногда он был заботливым, душевным и понимающим, то вдруг становился мнительным, холодным и непреклонным. "Я не хочу сдаваться", - решила она.

- Я не очень голодна. Думаю, что мне лучше остаться дома. Зайди, когда вернешься, - ласково сказала Бретт.

"Все получилось так, как сказала Тереза", - подумал он, стоя под струей душа перед тем, как поехать на обед. Еще несколько таких деньков, и Бретт пожалеет, что когда-то взяла в руки камеру.

Возвратившись, Джефри зашел к Бретт. Она готовилась ко сну и, когда он постучал, накинула кимоно. Он побыл с ней дольше обычного, чтобы убедить ее, что в жизни случаются варианты и похуже. Перед уходом он погладил ее по волосам и нежно поцеловал. Бретт попыталась представить, ощущает ли она хоть сколько-нибудь возбуждения и желания, когда он закрыл дверь, но все, в чем она могла себе признаться, - это желание остаться одной.

Несмотря на трагическое начало, Бретт закончила работу, сфотографировав указанные модели на договорных началах, потратив на это лишних два дня. Она представила пленку своим клиентам в день, назначенный к сдаче.

Работа удалась, и в ней не чувствовалось спешки. Обе - Тилер и Хакфорд были очень благодарны и сказали Бретт, что хотели бы и дальше сотрудничать с ней. Но она покидала их контору, не совсем уверенная в том, что у них еще появится желание работать с ней в будущем.

Бретт разослала письма во все основные агентства города по моделям с просьбой принимать заявки на съемку только от нее или Терезы. Она наконец заставила себя изучить компьютер по вводу и выводу информации и поставила замок на двери своего кабинета, уверенная, что тем самым предотвратит все последующие непредвиденные случаи.

***

Джефри все чаще стал наведываться в свое логово, чтобы в одиночестве снять возрастающее напряжение от его многочисленных интриг и обманов. Он десятилетиями спокойно и размеренно подпитывал себя мыслью о возмездии. Теперь он был так близок к цели, что, как акула, чувствовал запах крови своей жертвы. Он должен был бороться с собой, контролировать свое неистовое ликование, переполнявшее его. Джефри открыл ящик, в котором находилась драгоценная пленка с рассказами Барбары. Лежа на парчовом диване в своей гостиной, он уже в который раз слушал слова Барбары:

- Он убил моего мужа и что-то ужасное сделал Карлу.

"Ты у меня в руках, проклятое, жалкое ничтожество", - злорадствовал он, представляя Свена Ларсена в тюрьме.

Но этого ему было недостаточно. Свен держал его железной хваткой, подвергая унижениям. И Джефри удовлетворится только тогда, когда сможет контролировать все, чем владеет Свен.

Джефри не рассчитывал на такую же помощь Бретт, какую ожидал и получал от Барбары. Однако он устал от роли внимательного и заботливого альтруиста: для них пришло время выполнять его волю.

От мысли о своем недавнем попечительском визите к Барбаре у него мурашки побежали по спине. Когда она не изливалась в своей любви и преданности, не тянулась к его молнии на брюках, она сетовала на то, что все слишком затягивается.

- Он что, даже еще не в больнице? Ты ведь сказал, что он вот-вот умрет, сказала Барбара.

И Бретт становилась все увереннее и сильнее. Без его помощи она выпуталась из приготовленной им ловушки. Он считал, что, игнорируя постель, скорее вынудит ее родить ребенка, но, изъявив на свадьбе желание работать, она предложила компромисс - отложить это хотя бы на год.

Джефри чувствовал себя в роли жонглера, подбрасывающего вращающиеся тарелки, стоя на канате. Трюк требовал сосредоточенности, и когда он подбрасывал тарелку, остальные падали, угрожая разбиться. В данный момент все тарелки были подброшены, и он не был уверен, сумеет ли их поймать.

А между тем настало время завернуть гайки еще на один оборот.

***

По совету умирающего Малколма Бретт поддерживала отношения с Фозби Касвел. Последние полгода они встречались каждый месяц. Сначала встречи были чисто дружескими, но когда Фозби позвонила и попросила разрешение приехать в студию, Бретт поняла, что лед тронулся. Фозби приехала со своей свитой, как глава государства, и после часового осмотра мастерской они перешли в кабинет. Тереза принесла чай, и Фозби подошла к теме своего визита. Она описала тенденцию развития современной моды, рассказала о новых тканях.

- Я видела совершенно потрясающие цвета, Бретт: аквамарина, крокса, морской волны - и все такие сочные, почти транспарантные. Не знаю, с каких времен я не видела подобных платьев, просто дух захватывает, - восторженно говорила Фозби. - Какую бы ты предложила концепцию изображения такой одежды?

Бретт поняла, что Фозби испытывает ее. И, не желая показаться растерянной, она сказала первое, что пришло ей в голову:

- Твое описание вызывает в воображении стиль классической и древнегреческой одежды. Я понимаю, что есть платья вне временной элегантности, отражающие линии тела. Они не требуют ни изменения, ни совершенствования, а только прославления. Думаю, лучше снимать модели и статистов в движении на фоне бесхитростного белого полотна, чтобы подчеркнуть насыщенность ткани. Она продолжала с таким воодушевлением, словно это была уже ее работа.

Когда Бретт замолчала, Фозби еще какое-то время продолжала писать, потом сказала:

- Ты же знаешь, дорогая, что я очень люблю наряды. Когда я была молодая, мама думала, что у меня какие-то отклонения: когда мы заходили в магазин, я старалась буквально изучить каждое платье, блузку, любой предмет туалета. Любая обнова волнует меня. Иногда я покупаю что-нибудь и отправляю в свою уборную на год или на два, прежде чем надеть. И потом я стараюсь скомбинировать с чем-то, что ношу давно, и это дает полное ощущение, что вещь мне давно знакома. Сейчас это был большой обходной маневр, чтобы открыть тебе секрет: то же самое чувство и в отношениях с людьми, которых я подбираю для работы. Я всегда их тщательно проверяю и провожу с ними много времени, чтобы поближе познакомиться, перед тем как мы будем работать вместе. Ты, наверно, решила, что я или одинока, или садистка, когда приглашала тебя так часто, казалось бы, ни для чего, на самом деле это один из видов моего безумия.