Стекло и дерево - Сергей Буянов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Рим профессионально выслушивал. Ему показалось, что Алине требуется его консультация, как психолога.
– Не знаю, что можно тут сказать, – уклончиво начал он.
– А ничего говорить не надо! Сейчас всё замечательно! Понимаешь, я, оказывается, ему не сказала то, что имела в виду, а мне показалось, что сказала. Бывает ведь так?
– Бывает, – согласился Рим.
– А он вовсе не обязан угадывать мои мысли, верно?
– Безусловно, а как это тебе пришло в голову?
– Случай! Счастливый случай! Мы уже собрались идти расторгать семейные узы, как внезапно позвонили по межгороду!
– Кому?
– Не кому, а откуда! Дели!
– Дели?! – Рим привстал.
– Именно! Дели. Телефонистка так и сказала: «Ждите разговора с Дели»!
– Вика?
– Вика, да не совсем, – вздохнула Алина.
– Как не совсем? Только Ви– или только –ка?
– Ты шутишь, – задумчиво произнесла Алина. – Это хорошо.
– Так, кто, всё-таки, звонил?
– А никто.
– Как?
– У меня тогда всё оборвалось внутри, а Володя тоже шутил. Как думаешь, Рим, женское сердце лучше чувствует?
– Конечно, – искренне согласился Рим.
– Так вот, мне тревожно стало.
– Погоди! Кто говорил-то? Или, хотя бы, что?
– В том-то и дело, что никто и ничего! – отчаянно выкрикнула Алина.
– Перестань говорить загадками! Я не пойму. Что это: «Никто, ничего»? Символы?
– Никакие не символы! Просто никто не подошёл и ничего не сказал.
– А телефонистка?
– Что, телефонистка?
– Она-то, как это объяснила?
– Извинилась и повесила трубку.
– Значит, оборвалась связь. Но почему Вика звонила вам?
– Тебя, наверное, не было дома.
– Но я был на работе!
– Ой, не знаю, Рим. Мне тревожно. Что-то тут не так! А может, она хотела сообщить кое-что, а в последний момент передумала?
– Вот так же и Володя сказал. Будто бы хотела сказать, о своём новом женихе или муже! – злобно сверкнула глазами Алина.
– Что ж, вполне правдоподобно. Столько времени ни слуху, ни духу, что же ещё думать?
– У вас только одно в голове!
– А у вас?
– Согласна, – кивнула Алина. – И у женщин то же самое, но мы прежде всего думаем сердцем!
– В этом я согласен, хоть раньше об этом не думал.
– Так вот, сердце мне подсказывает, что случилось нечто страшное!
– Прямо там, у телефона?
– Не обязательно. Это могло произойти и раньше! Вот ты мне скажи: Похоже на Вику исчезнуть и ничем себя не проявлять?
– Нет. Вроде бы нет, – засомневался Рим.
– Вот именно! – хлопнула себя по коленке Иванова.
– Так же она не стала бы звонить и молчать, как и отказываться от задуманного разговора, – продолжил Рим. – И всё-таки, с чего вы взяли, что это была именно Вика?
– Дели.
– Ну и что?
– Если это не Вика, тогда кто? И как у этого кого-то оказался наш номер телефона? Почему не твой?
– Мой – это и есть Викин!
– В этом-то и дело! Твой, то есть свой, она помнит!
– Что ты хочешь сказать?
– Ты забыл, что у меня наследственность?
– И что подсказывает интуиция?
– Что-то случилось, и я не нахожу себе места! Столько дней прошло, а никто больше не связывается с нами! Я с замиранием сердца прохожу мимо телефона. Владимир просил ничего тебе не сообщать, пока не прояснится. А что может проясниться? И кто нам скажет об этом?
– Я полагаю так: Вика может оказаться сейчас и в Нью-Йорке, и в Бонне, и в Абу-Даби, – где угодно! Может, она где-нибудь потеряла номер вашего телефона, а кто-нибудь захотел поговорить с Россией нахаляву. Заказ сделал, а потом узнал, что за счёт абонента у нас не связывают и бросил трубку. Вот и вся история.
– Тебе бы детективы писать.
– Это, пожалуй, скорее по твоей части! Тебе – детективы, Владимиру – авантюрно-любовные романы! Какие деньги можно заработать! – развеселился Рим. Его вполне устраивала собственная версия.
– Как только, так сразу и начнём писать, – немного успокоилась Алина. Ей вариант Рима не приходил в голову. – Только вот что, Рим, по секрету сообщаю тебе: я попросила папу выяснить, в чём тут дело?
– Вот это мудро! – похвалил Рим. – Действительно, если он может узнать, точно как и что, тогда для беспокойства нет причин!
– Сможет ли?
– Это ведь твой папа!
– Понимаю, у него есть всюду кое-какие знакомые. С другой стороны, боюсь, вдруг он узнает всё?
– Если ты имеешь в виду вариант Владимира, то ничего страшного. Каждый волен распоряжаться своей судьбой, как захочет.
– Чепуха все это! – взорвалась Алина.
– Я понимаю.
– Ничего ты не понимаешь! Думаешь, я защищаю подругу? Нет!
– О новом муже, она бы первому тебе сообщила! Ты вот сидишь, ёрничаешь, скрывая отчаяние, а её, может, в живых нет! – выпалила Алина и ужаснулась собственных слов. То, что изначально крутилось в голове, сорвалось теперь с языка и прозвучало страшно.
– Вряд ли. Виктория Сергеевна всегда сможет постоять за себя! Или я неверно говорю?
– Верно, верно. Но пусть папа всё-таки выяснит, в чём там дело! Алина успокоилась.
– Ты выпьешь чаю? – спросила она Рима.
– Пожалуй.
– Давай только при Лине не возвращаться к этой теме, хорошо?
– Конечно. Тем более мы всё уже выяснили.
– Кстати, как тебе эта девочка?
– Она похожа на ребёнка.
– Она и есть ребёнок! Так возьми её за ручку!
– А потом на ручки?
– Все хихикаешь? Смотри, другой возьмёт! Потом будешь локти кусать!
– Можно мне самому разобраться?
– И только самому! – Алина озорно блеснула глазами.
За чаем поболтали о пустяках. Речь шла о какой-то папке Карины Львовны. Девушки всё решали, откуда её извлечь и куда доставить. Рим заскучал и собрался уходить.
Разумеется, Алина навялила его Эвелине в провожающие.
Странное у неё сердце! С одной стороны, переживает за подругу, в то же время подсовывает другу подруги Вики – подругу Эвелину Рим запутался в друзьях-подругах и сосредоточенно молчал.
Эвелина чувствовала смятение души спутника и поэтому всю дорогу помалкивала. Её безмолвие не казалось обиженным и отчуждённым, скорее – участливым. Так умолкает ребёнок, когда маме плохо.
Прощаясь, Эвелина попросила разрешения позвонить как-нибудь. Рим машинально согласился. Мыслями он был в недосягаемой дали вычурно-замысловатых лабиринтов сознания пациентов.
На крыльце отделения поджидал Пётр.
– Привет молодому академику!
– Всё издеваешься?
– Хорошо, самому молодому в мире академику!
Рим устало махнул рукой.
– О! Я вижу, ты заработался совсем, – заметил Пётр.
– Если, у тебя какое-нибудь очередное предложение, то, пожалуйста, не теряй времени!
– Нет, нет! – Пётр замахал руками для убедительности. – Никаких предложений! Я заехал пообщаться. Что тут такого?
– Извини, много работы.
– Да ведь, в самом деле, не сдохнуть же тебе на этой работе? Ты посмотри на себя! На кого стал похож? Прямо Паганель какой-то! А давай-ка вечерком в сауну!
– Некогда.
– Найдёшь пару часов! Зато отдохнешь, как следует.
– Нет, даже и не уговаривай!
– Это я скажу: Нет! Никаких девочек, никаких сомнительных личностей! Отдохнём, попаримся, если пожелаешь – капельку пива и всё! Гарантию даю, завтра себя не узнаешь! Вот что, через пару часов заеду, жди! – Петр развернулся и зашагал к своей машине.
Рим невольно посмотрел на себя в зеркало. Действительно, ничего весёлого. Разве так должен выглядеть победитель? Измождённый, усталый, будто каждую ночь таскающий на себе мешки с цементом и мукой попеременно. Отдых, как говорит Пётр, остро необходим. Что ж, сауна, так сауна! Да и до дому Пётр довезёт.
44
– Да не будь ты такой дурой! – воскликнула Люська. Ей никак не могло прийти в голову: как так можно? Приметить свободного и в перспективе зверски богатого, молодого мужичка, и при этом задумываться о высоких материях!
– А что Алик? – спросила она у подруги.
– Алик, – отвлечённо отозвалась Эвелина, – понятия не имею. Сам не объявляется, да и честно говоря, мне всё равно где он и что с ним.
– А вдруг объявится, что тогда?
– Да ничего. Как появится, так исчезнет.
– А что если? – Люська закатила глаза. Ей очень захотелось поиграть со старой девой. Что вот она ответит?
– Если? – переспросила Эвелина. – А вот что! Я его с тобой познакомлю!
Вот этого Люська никак не ожидала.
– Дак ведь мы с ним знакомы!
– Дак я вас поближе познакомлю!
– В смысле?
– Сама знаешь, в каком смысле!
Люська аж поперхнулась от неожиданности. Кто над кем смеётся?
– А что? Вы уже…?
– Да! В первый же вечер!
Эвелина посмотрела на себя со стороны. А ведь эта пустышка только и делает, что дурачит её! Задаёт провокационные вопросы ни о чём как бы, а затем хохочет до упаду со своими сверстницами.
Эвелина жеманно вздохнула. Вот мол, такие дела! Что и говорить, Марина многому её научила. И кто сказал, что из психушки люди возвращаются тупее, чем были? А не наоборот ли?
– Врёшь!
