Стекло и дерево - Сергей Буянов

В конце концов, она же попрощалась и, вроде бы, навсегда! Вероятно, ей надоело возиться с мужем, закончился интерес и чувство новизны. Новая работа, а то и увлечение, захватили её целиком. Все чувства Рима перекипели: зла не осталось, а любви… да была ли любовь?

– Ну, что решил?

– Да как сказать.

– Понимаю, тебя настораживает факт моего знакомства с Сажей и ему подобными, но они в нашем деле ни с какого боку? Ни с какого! Это, исключительно, внутреннее дело двух друзей, – Пётр заметил, что начал повторяться, так к согласию прийти будет сложно, – а знаешь, какие перспективы даёт наше сотрудничество?

– Понятия не имею.

– А я-то – бизнесмен безголовый! – Пётр шлёпнул себя по лбу. – Надо ведь было с этого начать! Так вот, тебе необходимо организовать работу. Не стоит хвататься за всё сразу! Для начала определи людей-соавторов, чтобы обрабатывали, оттачивали информацию и подавали в готовом виде.

– Как?

– Да не будь ты единоличником! Это ничего не даст, кроме нервного истощения. Надо создавать свою школу!

– Спасибо за полезный совет, но я понять не могу, при чём тут ты и школа?

– Да как это, при чём? Ты организовываешь работу, создаёшь школу, или скажем так, команду единомышленников. А вот я, в свою очередь, беру на себя обязательство финансировать все проекты!

– Какие проекты?

– Тебе ведь нужны ресурсы.

– ???

– А что, ты предлагаешь мыкаться по чужим отделениям? Хоть ты сейчас уже не сопливый аспирант, но зато зелёный учёный! Вскоре опять появятся трудности. Поэтому нужна собственная клиника!

– Эк тебя развернуло!

– А стоит ли браться за дело, если оно обречено на провал? Тебе нужна база! А вот я, как раз, сумею её создать.

– Как?

– Берём в аренду помещение, организуем отделение только для специфических больных. Для тех, кто поддаётся твоему методу лечения. Представляешь, какое обширное поле деятельности? Больных можно наблюдать круглосуточно!

– Заманчиво, но…

– Время покажет: но или да! Или тебе уже жалко денег, которых ты не увидел бы вовсе?

– Да нет, только масштабность твоих планов смахивает на маниловщину!

– Если ничего не будет клеиться, мы можем свернуть всю маниловщину: распродать всё, и делу конец.

– А ты смоешься со всеми деньгами куда-нибудь, за бугор!

– Ха-ха-ха! Твой план отступления намного лучше моего! В общем, шутки в сторону! Мы начинаем сотрудничество?

Рим, не прерываясь, осушил кружку, поднялся и прошёлся по залу. В задумчивости он не заметил, как оказался у прозрачного окна. Любимов взглянул, точно, напротив глухая стена какого-то производственного цеха.

Возможно, именно этот немой аргумент побудил Любимова согласиться. Он решил дать только предварительное добро, а затем посоветоваться с Владимиром. Его Рим почему-то считал более искушённым в делах такого рода.

Но Владимира он увидел гораздо позднее.

46

Карина Львовна с удовольствием вернулась в родные пенаты. Она с чувством близкой победы ходила по аудиториям, занимаясь рутинной работой, входящей в обязанности и.о. зав кафедрой.

Это пока и.о., скоро просто заведующая! Конкуренцию ей может составить только Владимир, но он и не помышляет об этом! Липутина с удовольствием поддержала молодого учёного в его рвении расширить влияние математики на медицину. Она отметила целый ряд положительных моментов такого сотрудничества и похвалила его работы.

Владимир после такого отношения Липутиной начал сомневаться в её природной стервозности. Может, к друзьям она относиться иначе? Алина, безусловно, давно стала её подругой. Что и говорить, приятно наблюдать превращение Мегеры в человека! Внутренне Владимир догадывался о причине перевоплощения Карины Львовны, но эта догадка решительно ни на что не влияла. Действительно, зачем поворачиваться спиной к распростёртым объятиям?

Новое направление целиком захватило Владимира. Он порой сравнивал себя с медведем, очнувшимся от зимней спячки к началу осени. Необходимо наверстать упущенное: сделать запасы на зиму в более короткий срок. Генетики встретили Иванова с удовольствием и тотчас принялись развивать идею. По обычным расчётам вероятность происхождения человека и человечества в целом от двух предков, была только возможной и не более. Требовалось заняться расчётами, используя иные подходы и технологии.

В семье всё наладилось – причина ссоры оказалась пустяковой. Владимир понял, что ему необходимо принять правила игры. Нравятся они или не очень, но ежели взялся за гуж… Жить в обществе и быть свободным от этого общества невозможно. Владимиру осталось радоваться, что его супруга способна к дипломатии, чего о себе он сказать не мог.

Внезапно его пригласили на конгресс. Времени на сборы почти не оставалось. Речь шла о шизофрении. Опять пришлось всё бросить и спешно погрузиться в параллельный мир. В мире реальном, в течение трёх часов Владимир собрал вещи. Он даже не сумел сообщить Риму о своей отлучке. Спешка, дурацкая спешка и взбалмошность! Неужели нельзя было предупредить заранее?

– Только что поступили средства, – так пояснила секретарша ректора.

Вот и всё. А не окажись средств – приглашение бы пропало! ВУЗу, видите ли, стыдно посылать мировую знаменитость на конгресс за его счёт. Это ударит по престижу заведения!

Вот они, правила игры, которые необходимо принимать, чтобы не остаться на всю жизнь на скамейке запасных. Владимир поблагодарил за оказанное доверие, сплюнул мысленно, и отправился в дальнюю поездку.

В аэропорту его провожала супруга, тесть и, конечно же, Карина Львовна с дочкой. Похоже, все были рады первой поездке рядового доктора наук из провинции на международный конгресс.

Провожающие в приподнятом настроении заехали к Ивановым. Кудрин раскупорил бутылку Шампанского, торжественно поздравил всех присутствующих и, сославшись на службу, попрощался.

– Что слышно о Сидоровой? – шёпотом в коридоре спросила папу Алина.

– Пока ничего существенного, – процедил полковник, застёгивая форменные пуговицы.

– А всё-таки, скажи, ну хоть капельку, папочка! – просительно проворковала Алина.

– Пока ничего не могу сказать.

– Понимаю, издержки профессионализма.

– Не дуйся! Всё обязательно расскажу. Рапорт представлю в своё время! – успокоил дочь Кудрин и ушёл.

Следующей покинула компанию Карина Львовна. Остались одни тёзки. И Алина почувствовала некоторую неловкость, но понять не могла, почему?

– Как винцо? – натянуто спросила она.

– Неплохо, – Эвелина заглянула в глаза подруги. – Лина, ты чего-то боишься?

– Н-нет! – вздрогнула Алина. Она как бы забыла о новогодней ночи, а теперь вот выдала себя!

– Ты о чём? – спросила Алина.

– А ты не догадываешься?

– Не знаю, может и так! Я вообще ничего не знаю! – сорвалась в плач Алина.

– Извини, Лина! Я, наверное, тебя напугала своим дурацким вопросом.

– Ты тут вовсе ни при чём! Я не знаю, что со мной. Тревога какая-то на душе.

– Ты боишься за Владимира?

У Алины отлегло от сердца. Липутина вовсе не имела в виду себя, когда спрашивала о причине страха!

– Нет! С ним всё в порядке, – ну как ей объяснить, что переживает за Вику, которую Эвелина вовсе не знает. А лучше ей не узнать о Вике никогда.

– Тогда почему? – Эвелина заметила, что подруга колеблется. – Помнишь, как при первой нашей встрече я тебе всё рассказала!

Иванова с удивлением посмотрела на девушку. Эвелина вполне искренне считает её подругой! Только близкому человеку можно предъявить такую претензию.

– Я помню, но боюсь, тебе не будет интересно.

– Разве это необходимо?

– Что, это?

– Интерес.

– Ты права, Линочка! Хочешь узнать? Слушай!

Иванова рассказала про свою подругу, которая внезапно пропала и не подавала о себе ни слуху ни духу, затем про ссору с Владимиром (упустив Карину Львовну, как причину скандала) и спасительный звонок межгорода. К сожалению, ожидание не оправдалось, Вика не вышла на связь.

– А не водилось ли за этой Викой каких-нибудь странностей? Алина вздрогнула. Кто это говорит? Рим – голосом Эвелины?

– Наваждение, – сказала она.

– Что, что? У неё было наваждение? Или она так часто выражалась?

Алина пообвыклась с римовыми вопросами. А он, оказывается, имеет гораздо большее влияние на Эвелину! Иванова пожалела о рассказе про Вику. Хорошо хоть, не ляпнула ничего лишнего.

– Это одно из её словечек, – сказала Алина.

– А сколько ей было лет?

– Ты что? – глаза Алины наполнились ужасом. – Как это – было?

– Прости! Не хотела, само как-то сорвалось с языка. Правда-правда! Я хотела спросить: сколько ей лет, а получилось в прошедшем времени.

– Примерно около тридцати. Но выглядела она, конечно, моложе! Такая вся жизнерадостная, непоседливая, с огромным чувством юмора и неистощимым запасом энергии! Когда у всех не хватало сил, Вика порой буквально хватала нас за руки, поднимала, заставляла: работать, жить, веселиться! – внезапно Алина умолкла, сообразила, что сама употребляет прошедшее время. Неужели, предчувствие?