Невеста плейбоя - Сьюзен Донован

– Да. – Саманта кивнула, потом неуверенно добавила: – Просто это слишком.

– Нет! Ничего не слишком! – Толливер наконец осмелился обнять Саманту и поцеловал ее рыжие волосы. – Ты заслуживаешь самого лучшего, Сэм, и в моих силах дать тебе то, о чем ты так долго мечтала… Почему же ты не веришь, что я хотел порадовать тебя? Просто доставить удовольствие. Не обижай меня, Сэм. Это подарок от души, прими его.

Саманта обняла Джека и зарылась лицом в пуловер, пахнущий дорогим одеколоном. Они стояли так довольно долго, прислушиваясь к дыханию друг друга, счастливые теплом и участием.

– Я боюсь, – пробормотала Сэм, ее голос был едва слышен.

– Чего, милая?

– Тебя, Джек. – Она оторвалась от него, и теперь смотрела Толливеру в глаза и лицо ее было серьезным, даже печальным. – Ты так мастерски все делаешь… наверное, ты действительно большой эксперт по части женщин. Подумать только – во мне нет ни одной кнопки, которую ты бы не нажал за эти дни. Невероятный секс, заботливость, романтика, внимание к моим детям и интерес к моему внутреннему миру. – Саманта усмехнулась и покачала головой. – Я знаю тебя меньше двух месяцев, Джек Толливер, а я уже вся твоя. Если так пойдет дальше, у нас будут большие проблемы, понимаешь? Я могу привыкнуть к тебе… могу влюбиться в тебя.

Джек замер. Он столько раз переживал этот момент. Со множеством женщин. И четко знал, что подобный тон и слова – сигнал к тому, что пора спасаться бегством. Он никогда не хотел, чтобы его действительно полюбили. И никогда не верил тем женщинам, что клялись ему в любви. Любовь и привязанность – это оковы, узы, который угрожают его мужской свободе. Впрочем, дело было даже не в узах. Больше всего Джек боялся предательства. Если женщина полюбит его, он может испытать ответное чувство, поддаться, раскрыться – и что потом? Что если его обманут? Толливер молча прислушивался к себе, но не чувствовал знакомого порыва свести разговор к шутке и скрыться. Напротив, в душе поселилось странное чувство комфорта и удовлетворения, словно слова Сэм доставили ему удовольствие. Он, оказывается, рад подобной перспективе. Более того, ее слова обрадовали его, тронули и… Толливер решил обдумать свои новые впечатления попозже. А пока он улыбнулся Саманте и сказал:

– Не нужно бояться, Сэм. И знаешь, я все это делаю не потому, что я такой уж казанова и знаток женской натуры. Просто ты мне нравишься… очень. Честно сказать, я с ума по тебе схожу. И все удивляюсь, как чертовски мне повезло, что я встретил тебя.

Толливер зарылся лицом в волосы Саманты и вдруг ощутил себя счастливым. Что-то словно прорвалось внутри. Он чувствовал себя… полноценным человеком. Он жил полной жизнью, а не наблюдал ее со стороны. Джек словно вырвался из своего Зазеркалья.

«Я сделаю все, чтобы эта женщина была счастлива, – сказал себе Толливер. – И я сделаю все, чтобы она стала моей».

– Пойдем ко мне в спальню, – прошептала Сэм. – Я хочу как следует поблагодарить тебя за подарок.

Держась за руки, они выключили свет в студии, закрыли двери и по темному дому добрались до спальни Саманты. Толливер выключил свет, разжег камин и, подумав, запер двери. Теперь это было похоже на ту ночь, когда за окнами бушевала буря. Он подхватил на руки Саманту, все еще стоявшую посреди комнаты, отнес на кровать – как мечтал уже бог знает сколько дней – и принялся нежно и медленно раздевать ее. Маленькие пуговки на свитере оказались не такими тугими, как он ожидал.

Джек замер. Под простым шерстяным свитером мелькнул язычок красного пламени. Не веря своим глазам, он распахнул кардиган – на Сэм был его подарок. Ее пышная грудь выступала из пены красного кружева и шелка, и Толливер почувствовал, что терпение его не бесконечно. Он сорвал с нее джинсы, потом в несколько секунд скинул одежду и замер. Словно ожили его видения. Сэм лежала, разметав по подушкам рыжие кудри. Одна нога чуть согнута в колене, руки закинуты за голову. Толливер слишком поздно осознал, что захлестнувшие его эмоции уже не погасить, и молча лег рядом и обнял ее, зная, что не сможет скрыть слез, ибо они уже обжигают ее нежную кожу. Сэм обвила его руками и ногами и, мешая свои слезы с его, прошептала:

– А я так и не купила тебе подарок.

– Я получил свой подарок, милая. Это лучший дар, какой только можно попросить.

Кристи лежала в постели, ждала, пока подействует ибупрофен – зубы опять ныли, – и, пытаясь отвлечься от боли, она перебирала события прошедшего дня. Этот канун Рождества трудно было назвать обыкновенным днем. Подумать только: на вечеринке у мэра она нос к носу столкнулась с Маргарет Толливер. Кристи всегда считала миссис Толливер совершенством. Идеальная жена для политика. А ведь зачастую бывает так, что именно жена вертит мужем и благодаря ее связям, энергии и советам он делает карьеру. Кристи Скоэн сильно подозревала, что именно так и обстояло дело при жизни губернатора Гордона Толливера.

И подумать только, Маргарет пришла на вечер с Аланом Дитто. Эти двое были друзьями невероятное количество лет, но со стороны казалось, что у них свидание. Дитто ловил каждое слово своей спутницы, приносил ей напитки – хотя обслуги в зале было едва ли не больше чем гостей – и весь вечер не отходил от Маргарет.

Соблазн оказался слишком велик для Кристи. Она знала, что на подобных мероприятиях для узкого круг лиц деловые разговоры не приветствуются, но не смогла совладать с искушением.

Выждав момент, Кристи подошла к Маргарет и в лоб спросила ее, что она думает о своей будущей невестке. Она была вознаграждена реакцией, которую не смогла вполне скрыть даже такая искушенная в светских мероприятиях женщина, как Маргарет Дикинсон. Даже инъекции ботокса, делавшие лицевые мышцы неподвижными, не смогли удержать гримасу, которая исказила черты предполагаемой свекрови. Кристи заметила, как под тонкой кожей на виске часто-часто забилась голубая жилка. Что ж, ради этого стоило рискнуть всем!

На несколько секунд воцарилось молчание. Алан как-то растерялся и только покашливал, изредка поглядывая на свою спутницу. Маргарет, совладав с лицом, улыбнулась холодно и ответила:

– Мужчины рода Толливеров всегда обладали превосходным вкусом при выборе женщин.

Алан и Маргарет ушли, оставив Кристи размышлять над этой фразой. Что же имела в виду миссис Толливер? Может, это был комплимент ей, Кристи, потому что когда-то Джек ее выбрал? Или наоборот – оскорбление, потому что в конце концов он ее отверг?

Кристи Скоэн закуталась в одеяло и улыбнулась в темноте спальни. Маргарет не желала говорить о своей будущей невестке. То есть настолько не желала, что не сказала ничего. Может, просто нечего говорить? «Я вытащу эту историю на свет Божий, – пообещала себе Кристи. – Чего бы мне это ни стоило».