Аашмеди. Скрижали. Скрижаль 2. Столпотворение - Семар Сел-Азар

— А что, носить наверно буду. — Простодушно ответил ополченец, не замечая вытаращенных белков военачальника, так как не отводил глаз от властных рук, опасаясь, как бы они незаметно не умыкнули его добычу. — Негодное кольцо, не серебряное даж, потяжче да потускнее будет, будто свинцом налито только крепче; не для лучших людей вещичка, но для нашей простоты сойдет. Господам нужны золотые да серебряные украшения, а мы поплоше, нам можно чего и попроще.

— Где пленницу держишь, спрашииваю, дурак?!

— Так там, снаружи осталась.

Военачальник не сказав ни слова, выскочил из шатра как ошпаренный, и кингаль, рявкнув на провинившегося, поспешил за ним.

— А кольцо-то? — Не надеясь быть услышанным, только и смог высказать им вдогонку десятник, искренне недоумевая, за что на него так взъелся военачальник, и внутренне обижаясь на несправедливые нападки и отобранную добычу.

Выглянув за полог, он застал невероятное, ошарашивающее зрелище, как их высокородный военачальник, заискивающе лебезит перед оборванкой приглашая в свои хоромы. Побледневший от страха десятник, боялся даже представить, какую высокую особу они обидели.

***

— Досточтимый А-Аш-Ме-Ди, верно узнал тайнопись своего воспитателя? Ты узнаешь их? — Обхаживая вокруг Аша, радостно приговаривал черный нимиец, в предвкушении разгадать, наконец, мучавшую загадку.

— Да, узнаю. — Вынужден был выдавить из себя юноша.

Конечно, он узнал руку несчастного абгала, выдавливавшего эти закорючки, в надежде, что скрытая в них тайна, поможет сохранить многие жизни. Но не спешил сознаваться, что знает их значение, чтоб выторгавать себе время и свободу действий, понимая, что от него им нужна только разгадка этих записей, а после от него могут и избавиться как от ненужной опасности.

Нимиец в воодушевлении скорого завершения дела, ликующе потирал руки.

— Да, это письмена и чертеж абгала, но я не знаю, что там написано. — Соврал напропалую эштарот.

— Ты же признал письмена.

— Узнал, да, но учитель не доверял мне такие тайны. Но я смогу разгадать их. — Поспешил он заверить переменчивого нравом чужеземца, опасаясь стать ненужным.

— Добро коль так. — Без прежнего воодушевления сказал нимиец. — Тебе пришлют помощников.

Оставшись один Аш выдохнув с облегчением, приступил к изучению плиток. Нимиец с козлобородым, не ошиблись, считая, что учитель мог доверить ему свои сокровенные знания, научив и своей тайнописи, однако, чтоб вникнуть в нацарапанное, требовалось время. Эштарот оценил старания нимийца и унукцев, предоставивших ему укромный шатер и стражей для охраны его спокойствия, а заодно и его самого от нечаяного побега. Разглядывая записи, оставленные абгалом, час за часом разгадывая сокрытое в них, Аш поражался широте знаний и способности своего учителя, на которые к своему стыду он был не способен. Он мог лишь повторить все то, чему научился, мог даже внести кое-какие правки и доработать, но сделать что-то новое что-то необычное, ему было не по силам. У азу алга было много разных задумок для помощи общинам на земле и строителям в возведении зданий, но, как правило приспособлений требующих многих затрат и сил, и потому все только отмахивались от него посмеиваясь над странным мудрецом. И вот, кто-то вспомнил об его изобретениях и решил воспользоваться ими, но использовать это не как задумывал абгал для вспоможения людям, но как оружие, умертвляющее их, крушащее и уничтожающее все на своем пути. Он держал одну из его тайнописей. Способ переброски больших грузов и пробивания заторов на реках при паводках, замысленный когда-то абгалом, но высмеянный, как и большинство его придумок, так бы и остался лишь наброском в тайных начертаниях, если бы о нем не вспомнил хитрый царедворец. Разобравшись с разгадыванием письмен, ему предстояло еще довести до ума скрытые в них задумки, ибо старый мудрец не утруждал себя точными расчетами. От мысли о размере предстоящей работы бросало в жар, но Аш старался удержать свое нетерпенье. Выйдя из-под навеса, чтоб отвлечься и утихомирить клокочущие мысли, он вздрогнул от ужаса негодования, перемешанного с предвкушением предстоящего возмездия, лицом к лицу столкнувшись с тем, кого меньше всего ожидал здесь увидеть. Его ладони невольно сжались в кулаки, а желваки заскрипели от злобы. В ответ ночной гость лишь скалил крепкие зубы.

— Не бойся тезка, — поспешил он успокоить, приняв юношеское волнение за страх, — нынче мы с тобой одну упряжь тащим. А я вижу, ты важный человек здесь.

Видя, что эштарот в растерянности не знает что оветить, гость продолжил:

— Что молчишь? Не веришь, что мы к тебе на помощь присланы? Так вот печатка. Хе-хе, в полной твоей власти. Я как услышал про тебя, ушам не поверил. Да и мало ли тезок, как наш друг Пузур говорит. Хе-хе. Только много ль и таких гала, да чтоб и с бродягами водился? Один ты и есть.

Только, как ты?? Мы ж тебя похоронили! Там в пустыне. Я думал, тебя давно уж Нергал побрал. Разве оттуда возвращаются? Я же твой труп… Старуха еще говорила…. Ох и хитра старая ведьмаа! — Потянул он с восхищением, догадавшись о подлоге. — Жаль что умерла. Так может, тогда и она жива? Кто этих сатаран знает. Да нее, ее труп шакалами был обглодан. Жалко, а что делать? За все ответ держать надо. Тем более и тебе она бежать помогла.

Выходит это ты моих людей?!

— Твое божественное чутье, тебя не подвело в этот раз. — Процедил сквозь зубы Аш, вытягивая краем губ ухмылку.

Пустынник оценил шутку эштарота, натужно рассмеявшись.

— Готовь свое великое оружие, гала — уничижительно обозвал он его в отместку, — мы ждем снарядить его.

Аш только усмехнулся, пообещав начать его сооружение, как только божественное величие со своими подпасками приготовят нужное количество леса и пеньки. Застигнутый врасплох нежданной встречей, он успел взять себя в руки, пока пустынник предавался воспоминаниям. Теперь он знал, как использовать недостаток расчетов, ему подумалось, что и абгал замыслил так нарочно. С нескрываемым злорадством он наблюдал за тем, как божок в беспомощном гневе, пытался что-то возразить, раздувая ноздри, но вынужден был прикусить удила и развернуться исполнять поручение. Новое самовольство ему бы не попустили, хоть он и выможил у лугаля свою долю.

***

Стук топоров и тёсел разносившийся по округе, ознаменовал для обитаемого мира начало чего-то неведомого и ужасного, зарождающегося и нового, объединенного ненавистью и праведным гневом ко всему заскорузлому и темному, увязывающим и утопляющим в своем болоте все светлое и живое. Аш ходил среди возводившихся пороков, следя за тем, чтобы согнанная пустынниками со всей округи чернь, точно выполняла его предписания. Самих подпасков с их пастырем, вызывая оторопь и бессильную злобу у самозванного бога, он