Тайные страсти - Алекса Смарт

— И… и что теперь, милорд? — еле слышно пролепетала она, в то время как его пальцы играли ее темными завитками между ног.

Гарет хрипло проговорил:

— Наклонитесь, мадам, и я окажу вам ту небольшую помощь, о которой вы просили.

Как только Марселла повиновалась, он обхватил ее бедра и вонзил горячий член в ожидавшие его глубины женской плоти. Марселла с трудом сдержала возглас удовольствия. Знакомое ощущение медленных движений Гарета переполняло ее блаженством, и она просто отдалась наслаждению.

— О… Боже! — все-таки вскрикнула Марселла, когда рука мужа коснулась ее набухшего бутона плоти, где сейчас, казалось, сосредоточились все ощущения. — А что… если Софи войдет и… увидит нас? Что она… подумает?

— Она подумает, что владелец особняка занимается любовью со своей женой и ничего больше, — уверенно заявил Гарет, лаская пальцами сокровенную плоть.

Невыносимый жар охватил Марселлу, и ей пришлось закусить губу, чтобы сдержать стон удовлетворенного желания. Прошлой ночью она решила, что уже достигла высот чувственного наслаждения. Однако то, что происходило с ней сейчас, превзошло все мыслимые эротические удовольствия. Марселла начала совершать движения бедрами, стараясь попасть в ритм этой страстной пляски. В ответ Гарет издал гортанный стон и с еще большим рвением принялся входить в тело Марселлы. Спираль тепла между ее бедрами сжималась все туже, пока не развернулась во взрыве чувственного освобождения, который, казалось, продолжался бесконечно.

Наконец Марселла радостно вскрикнула; ей эхом отозвался хриплый вопль Гарета, совпавший с его последним содроганием в глубине ее лона. В следующее мгновение он наклонился вперед, обхватив грудь Марселлы, которая, сама прижималась к нему изо всех сил.

Даже когда учащенный стук их сердец и дыхание стали ровнее, она не захотела отодвинуться от Гарета.

— Полагаю, я доказал свою пригодность, мадам, однако боюсь, вы окончательно забрали остаток моих сил… по крайней мере, на настоящий момент, — услышала Марселла грустный шепот мужа.

— И я тоже исчерпала свои силы, — с улыбкой призналась она. — Хотя должна признаться, это самая приятная из существующей усталости…

Ей не дал договорить неожиданный стук в дверь.

— Марселла? — донесся из коридора тихий голос вдовствующей графини, затем дверь распахнулась и на пороге появилась Джессика. — Извини, что я тебя беспокою, — весело продолжала она, — но мы собираемся отъехать через час, а Гарета нигде нет…

Почтенная дама замерла от неожиданности, заметив свою обнаженную невестку на сбитых в порыве страсти простынях рядом с предметом собственных поисков.

— Ах, дорогая, — в замешательстве выдавила Джессика, и на ее бледных щеках появились два красных пятна. — Я не ожидала…

Помертвевшая Марселла тоже почувствовала, как ответная волна стыдливого румянца заливает ее и без того розовое лицо, и лихорадочно подыскивала подходящие для объяснения слова.

Что касается Гарета, то он, казалось, единственный из них троих не смутился этим вторжением. Хотя, возможно, это объяснялось тем, что Марселла прикрывала его наготу, потому что простыни находились вне пределов досягаемости.

— Доброе утро, мадам, — услышала Марселла ленивый голос мужа, словно ситуация была самой обычной. — Так уж получилось, что я предпочел провести эту ночь в постели моей жены. Но поверьте, я не забыл о нашей поездке.

— Я уверена в этом, — ответила Джессика, подхватывая привычный тон беседы. — Увидимся внизу, в холле, через час, а теперь я оставлю вас обоих в покое.

С этими словами она немедленно отступила назад и закрыла за собой дверь, но Марселла успела заметить на ее лице удовлетворение. Освободившись из объятий мужа, Марселла схватила сползшую на пол простыню.

— Проклятье, — расстроенно прошептала она, торопливо набрасывая на себя на манер шали тонкий муслин, затем рухнула на край кровати и растерянно взглянула на Гарета. — Как ты думаешь… она… то есть Джессика, поняла, что мы делали?

— Полагаю, что да.

— О Боже, — слабым голосом воскликнула Марселла и на мгновение закрыла глаза, представив себе, как она теперь снова встретится со свекровью. — Интересно, о чем она сейчас думает?

— По-моему, она думает о красивых именах для малыша, для мальчика, — беззаботно сказал Гарет, вставая с постели и подбирая разбросанную одежду, затем посмотрел на пылающее лицо жены и с хитрой улыбкой добавил: — Поверь, дорогая, ничто не порадует Джессику больше, чем ребенок или даже двое детей, с которыми она могла бы нянчиться.

— А тебя тоже радует эта перспектива? — невольно вырвалось у Марселлы, но она тут же пожалела о своих словах. Впрочем, лучше знать ответ наперед.

Судя по всему, вопрос застиг Гарета врасплох. Он остановился с панталонами в руках и задумался. До сих пор Гарет старался сохранить возможность выхода из сложившейся ситуации… но так было до этой ночи, пока не обнаружил, что его внешне чопорная и правильная жена оказалась в постели очаровательной распутницей. Гарет скользнул взглядом по прелестной молодой женщине, закутанной лишь в простыню, щеки которой горели от смущения, а полные губы припухли от его поцелуев. Вместе с тем Марселла по-прежнему сохраняла вид непорочной невинности, привлекательной в своей свежести и одновременно манящей к греховным занятиям.

Правда заключалась и в том, что их любовные объятия лишь на время утолили тот сладострастный голод, который Гарет испытывал к своей жене. А мысль о ее материнской полноте, когда она будет вынашивать ребенка — его ребенка — также странным образом привлекала Гарета.

С пониманием этого что-то шевельнулось в его душе, словно встал на место недостающий кусочек детской головоломки. Гарет задержал дыхание, ожидая, что из существующей в его воображении картины опять выпадет какой-нибудь фрагмент. Когда же этого не произошло, странное ощущение чуда заполнило душу Гарета. Однако его тон оставался все таким же беззаботным:

— Я не был бы недоволен появлением ребенка, но у нас еще будет время обсудить этот вопрос, когда я вернусь, проводив Джессику в Сюррей…

Гарет замолчал, натягивая панталоны и раздумывая о том, не попросить ли Марселлу поехать с ними. Единственное, что он знал о сельских поместьях, это то, что там сыро и полно сквозняков. Поэтому перспектива иметь на время пребывания в деревне в своей постели страстную женщину выглядела, по крайней мере, весьма соблазнительно.

Однако Гарету больше хотелось совершить это особое паломничество одному. Может быть, ступив на землю, где предположительно прошли два года его жизни, он поймет, что действительно является сыном покойного графа Шербрука.