Кукольных дел мастер - Генри Олди

— Вам плохо? Вот, выпейте…

Жидкость обожгла горло, комом огня провалившись в пищевод. Ударил хмель, расслабляя, отодвигая проблемы на задний план. Тарталья закашлялся, восстанавливая дыхание. Градусов пятьдесят, не меньше…

— Что это?

— Самогон. Гнал тут один, на буксире. В оранжерее уйма клубеньковых лиан, для этого дела — лучше не придумаешь. Ну, ясное дело, втайне от Пастушки. Чрезмерно не пил, чтоб не заметили; со мной менялся — на разговоры по душам. Очень уж любил поговорить. Жаль, запасы кончаются, а обновить не у кого.

— Куда он делся, ваш самогонщик?

— Вознесся. Я и не знал, что он — Осененный. Он смеялся: пьяниц, мол, флуктуации обходят десятой дорогой. А в столовой, за ужином, раз — и расточился. Еще чуть-чуть?

— Ага…

— Хорошо, что я хранил остаток. Пригодилось.

— Скажите, Авель… Я так понимаю, вы помогаете любому, кто ищет выход. Почему? Лишь потому, что не хотите умереть в «Шеоле»?

— Потому что я больше не верю в спасение. Ни в малое, ни в главное, так сказать. Утратил веру. Ужасно, не правда ли? Вот и таскаюсь за теми, кто еще верит. Будто дозу клянчу. Раз сам не в силах, хоть у вас подзаряжусь. Как «Вампир». Теперь зажуйте этими зернышками. Запах отобьют…

— Обед! — уведомила акуст-линза под потолком. — Всем заключенным: пройти в столовую согласно распорядку! Повторяю…

Бижана с Залем, машущих ему руками, Лючано увидел, едва войдя в столовую. За столом, где окопались вехдены, Юлия с легатом и адвокат-вудуни, оставалось свободным одно место. Выстояв короткую очередь и получив свою пайку, кукольник не замедлил занять предложенный стул. Летописец расположился по соседству, в компании юных гематров, двух охранников госпожи Руф и навигатора с «Герсилии». Вдоль прохода с грацией танцора прогуливался голем, по обыкновению что-то мелодично мурлыча себе под нос.

Обедавшие поблизости рефаимы косились на голема с заметной опаской. Весть о конфликте Эдама с братом Увой успела облететь «Шеол».

— Приятного аппетита, дамы и господа.

— Ну вы и оптимист, Борготта!

Тумидус уставился на кукольника, силясь понять: издевается над ними ходячее недоразумение, или просто ляпнуло, не подумавши? Откуда возьмется «приятный аппетит», если на обед тебе выдали вот это?! В пластиковом судке пенилось суфле сине-зеленого цвета с белесыми прожилками. А запах, черт побери, запах…

Так пахнет лишь исключительно здоровая и полезная пища.

— Рыбогриб! — с радостью возвестил из-за спины О’Нейли. — Хвала небесам! Наконец-то мясофрукты иссякли…

Восторг летописца остался неразделенным. «Неофиты» без энтузиазма ковыряли ложками подозрительную массу. Ложечку за папу, ложечку за маму, за тетушку Фелицию, за маэстро Карла… «За меня не надо!» — воскликнул Гишер, сбив Лючано с ритма. Рыбогриб, войдя в контакт с крепким самогоном, опасно забурлил в желудке.

Икнув, невропаст решил переждать бурление.

Он не успел снова взяться за ложку, как к их столу подошла Пастушка. Учуяв запах спиртного, киноид с укоризной покосилась на Тарталью, но бранить раздумала.

— Вашего друга я отнесла в лазарет, — без предисловий сообщила она.

— Что с ним?

— Я не врач, — Пастушка излучала доброжелательность и искреннее участие. Теперь она говорила только с Юлией, безошибочно распознав в ней «хозяйку» Антония. — Автослуги Малого Господа поместили его в кокон милосердия. Надеюсь, он поправится. Прошу вас в дальнейшем не выходить из повиновения. Для вашего же блага. Малый Господь плачет, карая детей своих. Внемлите Ему — и воздастся вам.

Девушка обвела взглядом сидящих за столом, словно очерчивая невидимую границу круга. Так шаманы-аримы на островах Кемчуги заключают себя и соплеменников в круг из порошка «сугуй-ма»: молотые раковины, стружка кокоса, толченые кости младенца — для защиты от злых духов.

Из круга выходили не все. Злые духи требовали откупного.

— Сегодня у вас особый день. После ужина задержитесь в столовой. Вам предстоит Посвящение.

— Во что же нас будут посвящать? И, главное, каким образом?

Ядовитый скептицизм Тумидуса вдребезги разбился о броню невозмутимости Пастушки.

— Вы расскажете общине о своей прошлой жизни. И оставите ее позади. Сбросите, как старую одежду. Взамен получите новую: и одежду, и жизнь. Станете рефаимами: бессильными и спокойными.

— Спасибо за доверие! — не удержался Лючано.

Легат тоже хотел добавить что-то едкое, но передумал, уставившись в тарелку со злополучным рыбогрибом. Пастушка кивнула, выказывая удовлетворение, и направилась прочь. Грацией она могла соперничать с големом.

— Правила лучше не нарушать. Особенно в Дни Гнева, — вмешался летописец. — А еще «Вампир» время от времени отправляет заключенных-энергетов на подзарядку накопителей «Шеола». Сопротивляться не рекомендую. Накопители под любой вид энергии заточены: гематрицы, внутренний огонь, Лоа-элементали — сожрет, упырь, и добавку попросит. Вы свою порцию доедать не будете? Дайте мне, я нынче как с голодного края…

— Дядя Авель! Где у вас данные по контролю над насилием? — без церемоний прервала летописца Джессика. Близнецы успели вновь завладеть планшетом О’Нейли и с увлечением рылись в записях бывшего священника.

Вехдены и легат дружно поднялись из-за стола. К ним присоединился навигатор «Герсилии», и все четверо двинулись к выходу, что-то тихо обсуждая на ходу. «Молодцы! — одобрил Гишер. — Диверсия — сестра экзекуции. Обе подготовки требуют…»

— Юлия, с вами все в порядке?

— Да.

— Как вы себя чувствуете?

Мысль о возможном приступе не давала Лючано покоя. Он волновался за помпилианку. Корил себя за то, что не успел подарить ей розу. И вообще… Мысли путались. Самогон, подлец, оказался ядреней, чем предполагалось вначале.

— Лучше, чем когда-либо. Меня ударило током, мой начальник охраны валяется в лазарете; и все мы заперты в тюрьме-психушке, вокруг которой роятся пенетраторы… Минус эти пустяки, и я в раю. Спасибо за заботу, Борготта. Извините, мне нужно побыть одной.

Фионина Вамбугу дождалась, пока госпожа Руф в сопровождении охранников удалится, и обернулась к разобиженному клиенту.

— У меня к вам разговор, Борготта. Я жду вас снаружи.

Лишь сейчас кукольник обратил внимание, что судок вудуни пуст. Даже банка из-под «Сока мультиягодного сбалансированного» успела самоуничтожиться. Адвокат терпеливо сидела за столом с единственной целью: остаться с Лючано наедине.

Жадно выхлебав свою порцию сока — откуда ни возьмись, напал жуткий «сушняк» — Тарталья последовал за вудуни. Адвокат нашлась у первой развилки. Молча махнув изящной ручкой — за мной, мол! — она свернула направо. В этой части «Шеола» Лючано еще не бывал. Собственно, он почти нигде тут не бывал, и не стремился. Вскоре они оказались в пыльном техническом тоннеле. Половина светильников, встроенных в потолок, не горела. В тишине и полумраке шаги людей звучали со зловещей гулкостью.

— Надеюсь, нам никто не помешает, — вудуни остановилась перед запертой дверью, которой заканчивался коридор. — У меня есть идея, как нам выбраться отсюда. Или хотя бы заставить ЦЭМ связаться с внешним миром.

— Фионина, дорогая! — Лючано страстно захотелось обнять и расцеловать спасительницу. С огромным трудом он сдержался. — Вы — лучший адвокат в Галактике! Защитница обездоленных! Рассчитывайте на меня! Только… А почему вы не поделились своей идеей с остальными?

Страшное подозрение закралось в душу. Выбраться? Нам? В смысле, нам двоим, и никому больше? Нет, капрал Тарталья не предаст друзей! Чертов самогон, в голове сплошная каша…

— Я не до конца уверена в успехе. Если нас постигнет неудача, про запас останется план господ диверсантов. Не стоит мешать им. Мы бы погрязли в спорах, какой план лучше, а время дорого. Без нас они обойдутся, так что действуем параллельно. Вернее, на опережение.

— В смысле?

Адвокат с досадой воззрилась на тупого клиента.

— Вы пьяны, Борготта? Хотя нет, откуда здесь выпивка… В том смысле, что мы должны успеть раньше. А в случае нашего провала — пусть взрывают переборки. Еще вопросы есть?

— Н-нет…

— Пока не известно, какой из кораблей отстрелят и уничтожат. Значит, вехдены вряд ли сразу приступят к синтезу взрывчатки — слишком рискованно. Время терпит. Вы готовы следовать моим инструкциям?

— Готов! Что прикажете, мой генерал?

— Находиться рядом со мной и выполнять все мои указания. Не тревожьтесь, от вас не потребуется ничего особенного.

Синьора Вамбугу загадочно улыбнулась, став вдесятеро очаровательней.

— Ну вот! — дурашливо расстроился Лючано, ощутив игривость духа. — А я надеялся, что вы потребуете от меня подвигов! Мне это раз плюнуть…