Негасимое пламя - Катарина Причард

Возле трибуны стояло всего несколько человек. Дэвид подошел к ним, надеясь, что число слушателей скоро возрастет. Так оно и вышло, едва только председатель после нескольких вступительных слов объявил о том, что на митинге выступит священник Фрэнк Хартли.

Стоило только дюжей, облаченной в черное одеяние фигуре популярного священника появиться на трибуне и обратиться с громким дружеским приветствием к собравшимся, как люди со всех сторон бросились к трибуне. Желтая листовка, но-видимому, сделала свое дело. Толпа, собравшаяся послушать Хартли, уплотнялась и ширилась, пока не заполнила все пространство перед трибуной; люди напряженно ожидали, что он им скажет.

— Разоружиться или погибнуть! Такова альтернатива, стоящая перед нами, — заявил Хартли со страстностью человека, глубоко уверенного в правоте своих слов. — Мы, австралийцы, и народы других стран должны заставить великие державы и наше правительство осознать эту альтернативу.

Он привел цифры, свидетельствующие о разрушительной силе современного атомного оружия.

Дэвид понимал, что в приведенных цифрах не было ничего нового, неизвестного широкому кругу людей. И тем не менее слова Хартли были встречены испуганными возгласами и замечаниями.

Возвысив голос до крика, чтобы его могли слышать все стоящие вокруг, Хартли продолжал:

— Дорогие друзья, я не хочу тревожить вас понапрасну. Но нам необходимо знать правду — зная ее, мы будем действовать и не допустим, чтобы это дьявольское оружие было когда-нибудь использовано против пас. Пли против какого другого государства. Использовано во время войны, которая может разразиться по вине бездарных дипломатов, в результате безответственного поступка какого-нибудь чересчур ретивого генерала или вследствие неисправности радарной системы, контролирующей полеты бомбардировщиков со смертоносным грузом, предназначенным для уничтожения ни в чем не повинных люден. В ответ на предупреждение компетентных ученых советский премьер, — продолжал Хартли, — выступая недавно на Ассамблее Организации Объединенных Наций, изложил план разоружения, рассчитанный на четыре года.

Многие слушатели ахнули, очевидно, они никогда не слышали об этом предложении, которое произвело в мире большое впечатление.

Убедившись, что его слова имели должный эффект, Хартли продолжал:

— Этот вполне реалистичный план предусматривает отказ всех стран от применения силы против любой нации. Он также предусматривает три стадии, в которые проводится под международным контролем разоружение. Сторонники мира во всем мире приветствовали надежду, которую открывает перед ними этот план.

Он сообщил, что в конце года будет созван Конгресс за международное сотрудничество и разоружение. Цель Конгресса — убедить народ Австралии в необходимости воздействовать на правительства разных стран, с тем чтобы заставить их примириться с существованием различных социальных, политических и экономических систем и строить свои отношения с ними на взаимной терпимости.

— Известный американский ученый Лайнус Полинг заявил: «Нынешнее десятилетие — самое ответственное в истории человечества. Мы сейчас стоим на перепутье. Одна дорога ведет к уничтожению человечества… Другая ведет ко всеобщему миру». Имея в виду эту альтернативу, — заключил Хартли, — мы и созываем наш Конгресс. Конгрессы и конференции, которые будут созваны также и в других странах, поведут людей по пути ко всеобщему миру. Только следуя по этому пути, человечество с божьей помощью может спастись от полного уничтожения.

Он не просил о поддержке Конгресса. Он требовал ее, обращаясь ко всем матерям и отцам, к людям более старшего поколения, к юношам и девушкам, которые тоже со временем станут отцами и матерями и у которых тоже со временем будут внуки и внучки. Он обращался к их здравому смыслу, диктовавшему необходимость напрячь все силы, чтобы обеспечить мир и счастье для них самих и для их детей.

— Если лесной пожар угрожает вашему дому и вашей семье, — говорил он, — вы, как один, выйдете и постараетесь преградить ему дорогу. Сейчас нам угрожает пожар, самый страшный во всей истории человечества. Разве не наш долг преградить ему дорогу? И мы можем сделать это, помогал Конгрессу мобилизовать люден против этой угрозы, объединить их усилия с усилиями народов других стран, дабы положить конец дальнейшему заражению атмосферы в результате непрекращающихся испытаний ядерного оружия и навсегда устранить из сознания людей страх, что наша прекрасная земля будет превращена в ад.

Дэвид чувствовал, что Хартли удалось, донести свои мысли до сердец всех собравшихся. Он произнес последние слова, даже не замечая, что расстегнувшийся воротничок свободно болтается на шее. Воцарилась мертвая тишина, за которой последовала буря оваций.

Толпа стала расходиться, обмениваясь замечаниями и обсуждая выступление. Дэвид прислушивался к тому, что говорилось, пытаясь понять, насколько серьезно затронули слова священника сердца слушателей. Ему казалось, что они проникли сквозь оболочку апатии и безразличия, которой так много честных граждан отгораживаются от жизни. Он затронул инстинкт самоутверждения — одну из отличительных черт в характере австралийцев.

— «Новости борьбы за мир» — один шиллинг! Принимаются пожертвования в поддержку Конгресса!

Дэвид обернулся. В голосе девушки, прорвавшемся сквозь гул толпы, звучали знакомые напевные интонации.

— Шарн! — воскликнул он, когда она подошла к нему.

— Привет, Дэвид! — сказала она, слегка задохнувшись, и пристально поглядела ему в лицо, словно ища скрытые причины их отчужденности. — Вы уже видели этот номер «Новостей борьбы за мир»?

Оп купил у нее бюллетень и несколько памфлетов, смущенно сознавая, что должен объяснить ей столь долгое свое отсутствие.

— Митинг прошел замечательно, правда? — спросила Шарн, стремясь сгладить неловкость положения. — Я так боялась, что дождь помешает нам.

— Да, успех огромный, — подхватил он. — Этот Конгресс будет иметь большое значение.

— Надеюсь. — Веселое оживление исчезло с лица Шарн, уступив место озабоченности, связанной со сложностями подготовки к Конгрессу. — Нам предстоит огромная подготовительная работа: нужно собрать деньги, организовать митинги в провинции, арендовать помещения и гостиницы для именитых заокеанских гостей. Комитет работает дни и ночи, чтобы разрешить все эти вопросы.

— Могу я чем-нибудь помочь?

— О Дэвид! — Ее глаза вспыхнули искренним укором. — И вы еще об этом спрашиваете?

— Я зайду денька через два, через три и сделаю все, что от меня потребуется, — сказал он, избегая ее вопрошающего взгляда. И пошел прочь.

Осеннее солнце померкло. Из туч, которые собирались весь день, закапал дождь. Послышались дальние раскаты грома, сверкнула молния. Затихли последние рыдающие звуки псалмов. Подмостки и трибуны были быстро убраны. Агенты по сбыту шарлатанских лекарств и экстравагантных доктрин быстро упаковывали свои товары и брошюры, спеша укрыться от приближающейся грозы.

Обрывки бумаги и опавшие листья кружились над опустевшим форумом, где несколько спорщиков все еще продолжали ожесточенную дискуссию. Старый бродяга подбирал окурки.

Дэвид чувствовал себя бодрым, духовно возрожденным, когда вместе с толпой торопливо шел к тянувшейся вдоль берега реки аллее.

Зазвенели звонки велосипедов, загудели автомобильные гудки, и всевозможные машины — от ветхих колымаг до «седанов» последней модели — бешено помчались по дороге.

Подобно диким лебедям, клином летящим на свое далекое озеро, стремились и люди найти убежище от грозы. Если бы так же решительно, поймал себя Дэвид на мысли, искали они спасения от самой ужасной бури, которая может разразиться над их головами!

Глава XIV

Придя домой к вечеру следующего дня, Джан увидела, что Дэвид сидит за письменным столом в гостиной, складывая в аккуратные стопки счета и деловые письма.

— Ага! Наконец-то! — воскликнула она, бросив на него злой взгляд, — Извиняться ты, видимо, не собираешься, хотя и заставил прождать тебя весь вчерашний день?

— Не собираюсь, — спокойно ответил Дэвид. — Апрельский номер в производстве. Отчетность в полном порядке — можешь убедиться сама. Письма, на которые необходимо ответить, в верхнем ящике бюро.

— Куда это ты гнешь? — Она раздраженно поморщилась и села на первый попавшийся стул. Не глядя, вытащила из сумочки позолоченный портсигар, взяла сигарету, закурила и устремила на него странно недружелюбный взгляд.

— Подаю в отставку с поста «мальчика на побегушках», мисс Мэрфи. — Дэвид попытался улыбкой сгладить официальную сдержанность топа.

— Ах, вот как! — обиженно сказала она. — Значит, перевернем еще одну страницу нашей жизни. Может, объяснишь, зачем это нужно?