Книга о любви - Джона Лерер

class="a">[591], – а днем “их мысли постоянно обращены к одним и тем же подробностям прошлого опыта”, к “повседневным мелочам”[592]. Франкл пришел к выводу, что самым страшным в лагерях были не страдания как таковые – к боли человек рано или поздно привыкает. Самым страшным бедствием была медленная, подспудная потеря веры в будущее, растущая убежденность, что все страдания будут впустую. “Изменение характера в концлагере происходит действительно вследствие физиологических обстоятельств (голод, недосып и т. д.) и служит выражением душевных состояний (комплекс неполноценности и т. д.), – пишет Франкл, – но последнее и главное – духовная позиция”[593]. Франкл написал эту фразу, когда его собственный дух был уже сломлен. Книга была последним, что заставляло его жить. Закончив работу, он собирался умереть.

Но этого не случилось. Его жизнь постепенно снова наполнилась смыслом. После выхода книги “Доктор и душа” друзья настояли, чтобы Франкл продолжал работать и описал пребывание в концлагере более подробно. Мир должен узнать об ужасах Холокоста, говорили они. И тогда Франкл собрал у себя в крошечной квартирке несколько секретарей и стал надиктовывать свои воспоминания[594]. Он работал в течение девяти дней, диктовал часами, правя себя на ходу. Перерывы в работе случались, только когда его начинали душить слезы[595].

Из этих диктовок сложилась книга “Человек в поисках смысла”, воспоминания Виктора Франкла о Холокосте. Описывая лагерную жизнь, он искал ответ на вопрос, что позволяло людям выживать там, где не осталось никакой надежды. И приходил к выводу, что только смысл дает силы вытерпеть все. Франкл описывает двух узников, которые хотели покончить с собой. Оба говорили одно и то же: “Мне больше нечего ждать от жизни”. Но Франкл использовал свой психотерапевтический метод, чтобы убедить их: “имеет значение не то, что мы ждем от жизни, а то, что жизнь ожидает от нас”[596]. Одного из этих узников ждала дочь, которой удалось уехать за границу, другого – незаконченная работа над серией книг. Стоило этим несчастным вспомнить, что их жизнь по-прежнему имеет смысл, и они нашли в себе силы жить дальше.

Не всем было достаточно иметь смысл жизни, чтобы продолжать жить. Франкл признает, что смысл – необходимое, но не достаточное условие выживания. Самому ему удалось уцелеть во многом благодаря удаче и хитрости. Добрый бригадир и ворованная картошка не дали ему умереть от голода в Дахау. Существовали и уловки, чтобы избежать отправки в газовую камеру – Франкл регулярно брился, даже если для этого приходилось использовать осколок стекла, – бритое лицо помогало выглядеть более здоровым, а значит, пригодным к работе. Он мог бы умереть от тифа, но тут ему просто повезло[597].

Опыт, полученный в лагерях, помог Франклу после войны разработать метод психотерапии – дерефлексию. Многие из его пациентов в Вене полностью уходили в переживание своих несчастий и не могли вернуться к нормальной жизни. Метод Франкла заключался в том, чтобы переключить внимание пациента на внешние цели. Традиционная терапия концентрировалась на внутренних проблемах человека, стремясь определить их и проанализировать. Франкл утверждал, что выход надо искать во внешнем мире, а не во внутреннем. Чтобы прожить хорошую жизнь, надо не избегать страданий, а найти то, ради чего стоит страдать[598].

Техника дерефлексии шла вразрез с существовавшими на тот момент методами терапии. Фрейд считал, что психическое здоровье – это отсутствие внутренних конфликтов. Франкл возражал, что конфликт – нормальная часть жизни, а больше всего человеку нужна труднодостижимая цель, чтобы к ней стремиться. “Если архитектор хочет укрепить обветшавшую арку, он увеличивает лежащий на ней груз, потому что тогда ее части крепче соединяются друг с другом, – писал он. – И если врач хочет укрепить душевное здоровье пациента, он не должен бояться создать значительное напряжение, переориентируя его по направлению к смыслу жизни”[599].

Одним из ученых, чьи теории оказали наибольшее влияние на мысль Франкла, был Ганс Селье, австрийско-канадский эндокринолог, который первым стал изучать стресс у животных. Он не только доказал разрушительное воздействие хронической тревоги, в том числе на организм, но и обнаружил, что в определенных пределах стресс полезен и даже необходим. (Селье посвятил одну из своих книг “тем, кто не боится испытывать стресс и жить полной жизнью”[600].) В своих работах Селье разграничивал два явления: дистресс (вредный стресс) и эустресс (полезный). Разница состоит не в биохимической реакции – практически все стресс-факторы вызывают выброс в кровь одних и тех же гормонов, – а в том, служит ли трудный опыт большой цели. Крысу, которую бьет током без всякой системы, вскоре парализует страх. Но у крысы, которая испытывает стресс, защищая детенышей, проявятся определенные побочные эффекты. Тот факт, что она страдает не просто так, а ради значимой цели, помогает ей уцелеть.

Франкл перенес эту логику на людей. Он утверждал, что современный человек неправильно понимает собственную природу. У нас сформировалось представление о себе, как о ходячем наборе инстинктов, подталкивающих нас к поиску примитивных удовольствий. Но это огромное заблуждение. “Сегодня все больше людей имеет средства к существованию, но не видит смысла продолжать существовать”, – писал он, критикуя современное общество. Франкл считал, что человеку нужно нечто большее, чем еда, одежда и секс, потому что человек – это материальный носитель нематериальных устремлений. Больше всего на свете мы хотим не какого-то запредельно огромного счастья, а непреходящих чувств. Нам нужен кто-то, кто приносил бы нам радость одним своим существованием.

Труд на благо любви

Твердость характера – понятие, придуманное давным-давно. Анджела Даркуорт отдает себе в этом отчет, недаром она постоянно цитирует мыслителей XIX века, таких как Уильям Джеймс и Фрэнсис Гальтон. Они понимали, как важны настойчивость и упорство, пишет она. (Гальтон, например, был убежден, что рвение и способность усердно трудиться – основа всякого успеха[601].) К сожалению, замечает Даркуорт, в последнее время мы перестали придавать должное значение этому свойству личности, потому что его трудно измерить, а ученые слишком увлеклись замерами максимальных показателей.

Служба образовательного тестирования когда-то выделила деньги на одно исследование, о котором уже почти все забыли. Задача заключалась в том, чтобы разработать метод, позволяющий прогнозировать успехи в учебе и работе по результатам различных тестов, принятых в системе образования. С этой целью группа психологов под руководством Уоррена Уиллингема в начале 1980-х отобрала для многолетнего исследования почти пять тысяч студентов различных учебных заведений, включая Бакнеллский университет, колледж Уильямс и колледж Кеньон[602]. Ученые оценивали успехи испытуемых, опираясь на десятки показателей от отметок по физкультуре до грамотности на письме. Они составили рейтинги подопытных студентов