Герой Ее Величества - Дэн Абнетт

— А яд?

— Аккуратно нанес на острие.

Сли взял полупустую бутылочку с ядом у помощника и спрятал ее под плащом.

— А где де ла Вега? Ты его не видел?

Де Тонгфор кивнул и ответил:

— Он встретил слугу, который разыскивал Вулли, а потому отправился во дворец.

Сли взглянул на мрачный, маячащий во тьме Ричмонд.

— Я… — начал он, но тут грянули фанфары.

— А вот и ее величество, — сказал де Тонгфор.

Кавалькада выплыла из дворца, подобно пылающей реке. Пажи, трубачи, гобоисты, носильщики опахал, отряд солдат в сверкающих доспехах, знаменосцы, высоко несущие английского льва, испанские мечи, королевский герб с фениксом и пеликаном, сложную эмблему Союза и практически каждый второстепенный флаг Содружества. Посредине всего этого триумфального шествия находилась сама королева, ослепительная и прекрасная.

На сады пала тишина, прерываемая только криком фанфар. Река текла, ярко сверкая, в павильон, и три тысячи людей склонились как один.

Заняв свое место, Глориана заговорила.

Из шатра музыкантов Седарн не видел и не слышал ее величество. Он ждал. Маэстро Куперин взял палочку и объявил:

— Королевский Залют, s'il vous plait![42]

«Вот то-то и оно», — подумал Луи Седарн.

Дворцовая крипта пахла сыростью и дождевой водой. Агнью где-то разыскал лампу и зажег ее.

— Откуда ты узнал о тайном ходе? — спросил Аптил Дрю Блюэтта, его голос эхом отразился от каменного свода.

— Старые времена, старые дела, — ответил тот, ведя их по коридору, с потолка которого капала вода. — Шпионы всегда попадали во дворец для тайных аудиенций нетривиальными способами. Я не в первый раз бегаю по этим крысиным норам.

— Дверь сюда впечатляет, — поделился Агнью. — Она настолько сливается со стеной, что снаружи ее совсем не видно.

— Когда шпионы строят секретный туннель, мистер Агнью, они делают это на совесть.

Аптил остановился, подняв ухо к холодному, поросшему плесенью потолку:

— Я слышу фанфары.

— Это просто ветер, — проворчал Дрю.

— Нет, это фанфары. Там наверху все идет полным ходом.

— Тогда у нас совсем нет времени.

Шпион остановился.

— Что такое? — спросил Агнью.

Дрю закряхтел, а потом раздраженно объяснил:

— Дверь застряла и не открывается, как будто ее заперли. А это невозможно. Мой ключ должен подойти.

— Дай мне попробовать, — предложил Аптил.

Позади них что-то тяжелое шлепнулось на мокрый каменный пол.

— Кхм-кхм! — закашлялся Агнью. — Джентльмены!

Дрю и Аптил повернулись от заклинившей двери и увидели массивную тень, маячившую позади них.

Уравнитель О'Бау медленно вынул меч длиной с полторы руки из-за пояса и поздоровался:

— Привет. Так приятно привлечь ваше влияние! — После чего непринужденно добавил: — Кстати, вы сейчас все помрете.

Дверь в холл широко распахнулась, вошел де ла Вега и аккуратно прикрыл ее за собой.

— Лорд-регент, — поприветствовал его капитан, сидя у камина. — Значит, у вас есть ключ?

— Я вас не понимаю, лорд Галл, — насторожился испанец.

— Я проверял эту дверь несколько раз, и она была заперта, — пояснил тот, пожимая плечами. — Потому я и предположил, что у вас есть ключ, коли вы так легко вошли сюда.

— Так и есть, — кивнул де ла Вега, проходя в комнату. Он встал рядом с Галлом, грея руки у огня. — Холодно сегодня вечером, не правда ли?

— Мертвецки холодно, — радостно заявил капитан.

— Эти странные английские выражения… — заметил регент с улыбкой и шутливо погрозил собеседнику пальцем. Он подошел к столику с напитками и налил два бокала крепкого вина. — Один для вас, милорд?

— Спасибо, сэр, — поблагодарил капитан, не двинувшись с места.

Де ла Вега взял два наполненных до краев кубка и вернулся к камину.

— Прискорбно, что у нас с вами не было времени познакомиться поближе, лорд Галл. Мы похожи, вы и я.

— Чем же?

— Мы — прирожденные воины, — сказал испанец, передавая один из бокалов Галлу. Никто не притронулся к вину. — В Лондоне вас считают лучшим фехтовальщиком Союза. А в Толедо то же самое говорят обо мне.

— Два прекрасных воина на службе ее величества лучше, чем один, — задумчиво произнес Галл.

— Именно, — согласился де ла Вега, рассматривая содержимое бокала. — Я повстречал слугу, которого вы послали к кардиналу Вулли. Он заявил, что вы считаете преподобного Джасперса опасностью для ее величества.

— Да. Надеюсь, вы отправили его прямиком к кардиналу.

Де ла Вега покачал головой и в упор взглянул на капитана.

— Что ж, лорд-регент, похоже, нам все-таки придется выяснить, кто из нас лучший фехтовальщик Союза, не так ли?

— Похоже на то, — ответил испанец, ставя бокал на стол. — Похоже на то.

ГЛАВА НОМЕР ДВАДЦАТЬ ДВА

О самых разных поединках

Среди тех тридцати семи тысяч ста шестидесяти человек, что собрались на расстоянии мили вокруг Ричмондского дворца, разгорелось целых пять драк. Уже пробило четыре минуты одиннадцатого, а значит, веселье было в самом разгаре.

Драки под номером один и под номером два развернулись вне стен резиденции. У ворот Грин-парка стражи милиции впутались в шумную ссору с несколькими пьяными офицерами Адмиралтейства. Последние настаивали, что у них срочное сообщение для адмирала Поули, который как раз находится внутри, а первые насмешливо отвечали, что истории надо придумывать убедительнее. Моряки уже вовсю махали кулаками, а наблюдающая толпа подбадривала их ахами и охами, пока стражники не потеряли остатки терпения и не кинулись врукопашную сами.

На болотах Шина, располагавшихся в низине за Оленьим парком, семейства Хочкинов и Скаббольдов выясняли отношения, связанные с местонахождением бутылки муската. Очевидно, в какой-то момент она «укатилась» из корзины Скаббольдов и оказалась наполовину выпита Грэхемом Хочкином, у которого почти не было зубов и который мог питаться исключительно жидкой пищей. Однако все Скаббольды, включая пятнистого сеттера, рассудили, что будет неразумно отдавать ему всю бутылку.

Оба диспута оказались довольно кровавыми, но ни один из них не повлиял на дальнейшую судьбу Союза так, как страсти, кипевшие внутри дворцовых стен.

На подмостках Королевского павильона мастер Лукас из труппы лорда Чемберлена, мастер Грейвз из «Оха» и мастер Катон из «Лебедя» как раз добрались до середины тщательно отрепетированной «Битвы славного рассвета». Пред ними волновалась толпа. Со звоном взлетали блистающие бутафорские мечи, со всех сторон неслись крики и клятвы, напряжение росло каждый раз, когда тот или иной боец выходил вперед и обращался с монологом к зрителям. Кстати сказать, последним особенно понравилась та часть представления, когда мастер Лукас обрушил на мастера Грейвза столь сокрушительный удар, от которого последний свалился в специальную яму под сценой. Прямо скажем, благородная публика пришла в столь бурный восторг, что стучала кружками по столам до тех пор, пока мастер Грейвз не забрался на подмостки и, поклонившись, не сыграл сцену на бис.