Герой Ее Величества - Дэн Абнетт

Регент сделал ложный выпад и нанес удар, обойдя защиту Галла. Клинок испанца вонзился в правую подмышку противника, и тот, чертыхнувшись, отпрянул назад. Де ла Вега, ухмыляясь, закружил вокруг раненого.

— Туше, — заметил он.

Капитан чувствовал, как струится кровь под камзолом. Рана как минимум замедлит его движения. Это был рассчитанный и жестокий удар, совсем не спортивный, и от него Галл пришел в невероятно дурное расположение духа. Лишь одна рана и лишь один человек заставили бы его прийти в еще большую ярость.

На мгновение Галл подумал о том самом человеке.

Волна бурно кипящего гнева затопила его разум, но он обуздал порыв и заставил злость работать на себя, заглушив боль и подстегнув тело.

Он накинулся на де ла Вегу, словно тигр, вооруженный рапирой и в совершенстве обученный Тибальтом из Антверпена.

Капитан теснил регента в противоположный угол холла, пока тот не врезался в столик с напитками и не перевернул его. Хрусталь со звоном посыпался на пол. Стойкий запах разлившегося бренди заполнил комнату. Де ла Вега грубо выругался и попытался отступить в сторону, но Галл продолжал наступать. Ему удалось отклонить в сторону жалящий клинок испанца и сделать выпад. Лезвие рапиры до середины вошло в бицепс левой руки регента.

С хриплым воплем де ла Вега, резко дернувшись, освободился и поспешно сделал два шага назад, рубя воздух, чтобы не дать противнику повторить атаку.

Галл держался от врага на расстоянии длины клинка и двигался вперед, аккуратно переступая через осколки, усыпавшие пол. Де ла Вега пятился, пока не уткнулся спиной в холодный мрамор камина, и сморщился, согнув левую руку.

— Туше, — произнес Галл, небрежно приняв позицию ан-гард.

— Вы деретесь с силой и решительностью, сеньор. Я поражен… Мне приходилось слышать много историй о вашем искусстве фехтования, но я мало в них верил. Скажите, неужели вас так вдохновляет патриотизм?

— Любовь к своей стране может окрылять. А разве вами движет не она, регент?

Де ла Вега покачал головой.

— К этой стране? — спросил он. — Нет, Англия меня не интересует. А вот моя прекрасная Кастилия… О да, вы правы.

— Так вот в чем все дело? Вот в чем причина заговора, в котором вы, несомненно, состоите. Неужели из-за векового недовольства ваша жалкая Испания решила пролить кровь? Для чего? Чтобы улучшить свое положение при дворе?

Де ла Вега облизнул губы и уклончиво взмахнул рукой.

— Не все так просто, и не только в этом дело, — ответил он. — Сегодня свершится такое, отчего звезды на небе содрогнутся.

— И все это, могу поспорить, затеяли вы с Джасперсом. Должны быть и другие, но я не сомневаюсь, что именно Джасперс играет ключевую роль в вашем заговоре, иначе вы не стали бы рисковать и приходить сюда, дабы заставить меня молчать.

Де ла Вега не отвел взгляд, но ничего не ответил.

— Так вы опустите оружие, пока я позову стражу? — спросил Галл.

Испанец глубоко вздохнул и гордо выпрямил спину:

— Todavia по he terminado.[43] Бой только начинается.

— Но вы истекаете кровью, — возразил капитан.

— Как и вы. A mi по molesta en absoluto.[44]

— Ну, если вам так угодно, — сказал Галл. — К бою!

Пятая схватка, начавшаяся тем же вечером в пять минут одиннадцатого, развернулась в темном, дурно-пахнущем подвале дворца и, по-своему, была не менее важна для будущего Союза, как и блистательная дуэль в вестибюле.

Блюэтт успел вытащить свою тяжелую венецианскую сторту и крикнуть: «Спрячьтесь за мной!» — Аптилу и Агнью, прежде чем на него набросился О'Бау. Первый же удар его огромного меча скользнул по лезвию клинка Дрю, и лишь благодаря массивному кольцу и гарде шпион не распрощался с пальцами.

Дрю был сильнее среднего человека, и его мощи хватало в боях против обычных противников. Но в Уравнителе О'Бау не было ничего среднего или обычного. Не особо умелый фехтовальщик, он обращался со своим гигантским оружием так легко, словно имел дело с тонкой рапирой или шпажкой. Дрю по праву считался неплохим бойцом, хоть в последнее время и не слишком часто практиковался, но даже такой виртуоз, как Рустам де ла Вега, дважды бы подумал, прежде чем испытывать удачу в поединке с великаном. Когда тот яростно размахивал над головой мечом, то больше походил на ветряную мельницу с лезвиями вместо крыльев в девятибалльный шторм.

— Кто ты такой? Ты не из дворцовой стражи! — воскликнул Дрю, с трудом отпрянув от смертоносной бури. — Почему ты это делаешь?

— Пяткой обуха не перешьешь! — загадочно провозгласил О'Бау. — У меня миска легчайшей важности, и я должен смертельно убить каждого, кто попробует мне помешать, кем бы он ни был.

— А я и не пытался тебе помешать! — закричал Дрю, пятясь по грязному полу.

— А я и не дам тебе такой убожности! — зарычал О'Бау и обрушил меч на голову противника.

Дрю отлетел назад, врезался в груду подгнивших бочек и остался неподвижно лежать среди обломков. Великан приблизился к нему и опустился на колени, прижав лезвие к его шее.

— Стань информационным, и останешься в живых, — сказал он. — Я ищу французского вора по имени Луи Седарн. Назови его местоположение.

В ответ не раздалось ни звука. Блюэтт лежал без сознания, с глубокой раной на голове, истекая кровью, и назвать ничего не мог.

— О'Бау, — раздался голос за спиной великана.

Тот обернулся и оказался лицом к лицу с Агнью.

Аптил с решительным видом застыл в тени за спиной слуги.

— Ты меня знаешь? — спросил Уравнитель.

— Да, я знаю вас, сэр. Мой господин Руперт Триумф рассказывал о вас.

— Вижу, моя репетиция меня опережает.

— Воистину. Мне кажется, ты хочешь нас убить, но также ищешь человека по имени Седарн. Не изменишь ли ты свои планы относительно нас, если я скажу, что мы тоже ищем этого мошенника?

О'Бау медленно кивнул. В тусклом свете подвала его ужасные шрамы походили на складки розового шелка.

— И за-почему вы обыскиваете этого парня? — спросил Уравнитель.

Агнью не мигая уставился в голубые глаза гиганта:

— Чтобы убить его.

Аптил застыл, потянув слугу за локоть, но тот его проигнорировал.

— А, значит, вы тоже? — спросил О'Бау, опуская клинок. — И по какому причиндалу?

— Потому что он французский мошенник, как ты и сказал, — объяснил Агнью. — Он доставил нам кучу проблем. Мы уже несколько дней за ним охотимся.

О'Бау хрустнул суставами и подошел к двери подвала.

— Похоже, наши курсы сопредельны, — произнес он. — Нам будет лучше обвариться, пока мы его не выкурим. — Он посмотрел на бесчувственное тело Дрю. — Прошу прощения за то, что помял вашего спутника. Теперь я вижу, что мое нападение на него было непривычно уморительным.