Все и побыстрее - Жаклин Брискин

Доктор Веллер был плотный, невысокого роста мужчина с хорошо поставленным голосом. Его слова эхом отдавались в голове Джоселин, не проникая в ее сознание. «Интересно, — думала она, — у него от природы такой четкий голос или он специально учился ораторскому искусству?» Она неподвижно сидела в мягком бархатном кресле, боясь потревожить Лиззи, спавшую у нее на коленях. Джоселин попыталась сосредоточиться.

— А это слуховой нерв, — продолжал доктор, водя указкой по схеме, — слуховой нерв преобразует механическую энергию в импульсы, которые по проводящим путям мозга передаются в кору больших полушарий.

При слове «мозг» Джоселин вздрогнула и широко открыла глаза. «Неужели у Лиззи поврежден мозг? Но это невозможно! Малькольм говорил, что у Лиззи хорошая реакция».

— Хватит с нас теории, — прервала Джоселин доктора, — давайте перейдем к делу.

Гонора укоризненно посмотрела на сестру, которая даже не удостоила ее взглядом. «Тебе легко оставаться хладнокровной, — со злостью подумала Джоселин, — это не твой ребенок».

— Короче говоря, миссис Пек, существует два вида глухоты — полная и неполная. Оба вида могут быть врожденными или приобретенными.

— Объясните подробней, — попросила Джоселин, чувствуя, как страх сжимает ей сердце.

— При частичной глухоте звуковые волны свободно проходят через наружное и среднее ухо, но не попадают во внутреннее. Частичная глухота лечится простейшим хирургическим вмешательством.

— А что такое полная глухота? — спросила Джоселин.

— При полной глухоте поврежден слуховой нерв, и здесь, как вы понимаете, мы бессильны.

— Вы хотите сказать, что современная медицина не знает еще способов лечения этого вида глухоты? — в ужасе спросила Гонора.

— К сожалению, но существуют специальные школы, где глухие дети учатся понимать речь по губам говорящего.

Лиззи проснулась и принялась сосать палец.

— Ее пора кормить, — сказала Джоселин. Доктор молча указал на соседнюю дверь.

Джоселин уже заканчивала кормить Лиззи, когда раздался легкий стук в дверь и в комнату вошла симпатичная рыжеволосая молодая женщина.

— Какая красивая девочка! — воскликнула она, склоняясь над Лиззи. — Я доктор Кароль Донован. Сейчас мы с вами пройдем в кабинет диагностики.

Джоселин крепко прижала дочку к груди.

— Вы забираете ее?

— Нет, нет, миссис Пек, — заверила ее Кароль, — вы и миссис Айвари пойдете вместе с нами.

Джоселин осторожно несла дочь по узкому коридору. Они вошли в кабинет, где их уже ждал доктор Веллер, сидевший на высоком стуле перед стеклянной перегородкой, через которую была видна соседняя маленькая комната.

— Вот мы и пришли, — сказала Кароль, открывая дверь маленькой комнаты, в углах которой стояли треугольные громкоговорители. Еще один громкоговоритель свисал с потолка. Повсюду были разложены игрушки. Лиззи сразу потянулась к заводной обезьянке с большим барабаном и деревянными палочками.

— Чуть позже, дорогая, — сказала Кароль, наклоняясь к уху девочки. Она взяла в руки большого желтого резинового кита и нажала на него. Игрушка запищала. — Здесь все игрушки издают звуки разной громкости, — сказала она.

Лиззи попыталась засунуть хвост кита в рот.

— Сейчас доктор Веллер будет подавать разной силы звуки на громкоговорители, а мы понаблюдаем за реакцией Лиззи. Как только она отреагирует на какой-либо звук, мы дадим ей обезьянку, играющую на барабане.

Из первого громкоговорителя донесся высокий протяжный вой, и вскоре все они кричали, завывали, стучали — Лиззи ни на что не реагировала. Спина и руки Джоселин устали, и она передала девочку Гоноре. Какофония звуков продолжалась. Лицо Гоноры стало напряженным. Лиззи по-прежнему не реагировала ни на один из звуков.

Наконец наступила тишина.

— Мы достигли высшего порога чувствительности слуха, — сказала Кароль. Лицо ее было очень серьезным. — Сейчас последнее испытание. Оглушительный звук канонады разорвал тишину комнаты. Джоселин закрыла уши. Она наблюдала за дочерью. Продолжая сосать хвост резинового кита, Лиззи слегка вскинула голову.

Опять наступила тишина. В комнату вошел доктор Веллер. Его лицо было мрачным.

— Так что? — резко спросила Джоселин. — Что показали ваши испытания?

— Поговорим об этом позже, миссис Пек, — ответил доктор. — Следующий тест будет проводиться под наркозом.

— Что вы собираетесь с ней делать?

— Ничего, что бы могло ей повредить. Тест будет на мозг, и нам нужно, чтобы ребенок вел себя тихо.

— На мозг? — Джоселин выхватила девочку из рук Гоноры и прижала ее к груди.

— Ничего страшного, — успокоил ее доктор. — Мы закрепим на ее голове три электрода, а сюда поставим осциллятор. — Доктор Веллер провел пальцем за ухом Лиззи, и она подарила ему очаровательную беззубую улыбку. — Этот тест позволит нам определить состояние среднего уха.

— Так вы сумеете выявить причину ее глухоты? — спросила Джоселин. Доктор Веллер начал раздражать ее.

— Успокойтесь, миссис Пек. Почему бы вам и миссис Айвари не спуститься в буфет и немного отдохнуть? Через пару часиков вы вернетесь, и мы обо всем поговорим.

— У нас делают прекрасные сандвичи, — добавила Кароль.

Сестры спустились в буфет и заказали сандвичи, но кусок не шел им в горло, и через пятнадцать минут они вернулись в комнату ожидания, в которой было полно народу: хорошенькая девочка-подросток что-то писала в тетради, мальчики постарше читали книги, совсем маленький мальчик возился в корзине с игрушками, другой малыш пытался надуть воздушный шарик, мама поощряла его:

— Дуй сильнее, Билли, у тебя будет большой красный шар.

Джоселин вышла в туалет. Гонора, бледная, с расширенными от страха глазами, смотрела через окно на соседнее здание. Вернулась Джоселин и попыталась читать газету, но строчки прыгали у нее перед глазами. Болели спина и шея.

Прошло два долгих часа, и их пригласили в кабинет доктора Веллера. Около письменного стола стояла детская кроватка на колесиках, в которой спала Лиззи. Ангельское личико девочки было безмятежным. Навстречу им поднялась пожилая женщина в белом халате.

— Это доктор Бернштейн, заведующая нашим отделением, — представил ее доктор Веллер.

— Миссис Пек, — начал доктор Веллер с серьезным выражением лица. — В настоящее время мы не можем подвергать вашу дочь дальнейшим испытаниям, для этого она еще слишком мала. Но как вы, несомненно, сами заметили, она почти не реагирует на самый мощный звук. Я и доктор Бернштейн пришли к заключению, что у нее врожденная глухота вследствие повреждения слухового нерва.