Пустырь (СИ) - Новер Анна

Темное, погруженное в ночной мрак здание наводило ужас. Но только не на меня. Темнота была моей близкой подругой вот уже многие годы. Я привык возвращаться домой под утро, когда все жители города видели седьмые сны. Успешно избегая ночные кошмары, мучавшие после боевых действий, я засыпал лишь на рассвете.

Вот и сейчас припарковав тачку, вошел в наполненный тишиной дом. Ни шороха, ни звука не нарушало покой, создаваемый ночью. Все уже давно спали, а значит, никто не потревожит меня. По натуре своей одиночка, мне было неприятно выносить пребывание в этом доме. Парни хоть и не доставали, но их присутствие ощущалось всюду.

— Хэд, — молниеносно обернувшись, я увидел сидящего на кухне Сэма.

Видно было, что ему крайне неловко и нервное покручивание кружки выдавало внутреннее напряжение. Любой из братьев наводил в городе страх, и местные предпочитали не попадаться им на пути. Но стоило парням оказаться со мной один на один, как они превращались в малых провинившихся щенят.

— Я тебя ждал, не знал, придешь ли вообще. Слушай, ты прости, что мы про телку эту ничего не сказали. За нами косяк, брат.

— Ты меня для этого ждал?

— Да, — парень запнулся, неумело скрывая волнение. — Есть еще кое-что. Я твоей Арине сегодня носил поесть, так вот, тарелки были нетронуты. И еще она очень просила, чтобы ты пришел.

— Это все? — произнес я ровным голосом.

— Ну да. Я просто подумал, что для тебя это будет нужная инфа.

— Хорошо, спасибо Сэм. Уже слишком поздно, иди спать.

И проводив брата задумчивым взглядом, я вновь задумался о мышонке. Сломленный взгляд Арины явственно возник в памяти. Вчера я слишком сильно перегнул палку в отношении девушки, и мне не хотелось, чтобы нервы ее пошатнулись. А отсутствие аппетита говорило как раз об этом.

Девчонка спала с ночником…. Хотя в ее положении другая может быть вовсе не ложилась бы, но оставленный на ночь свет явно говорил о страхе.

Не сумев отказать себе в удовольствии полюбоваться ею, я замер рядом с кроватью. Укутавшись в одеяло, малышка крепко спала. Еще на квартире я часто по ночам зачарованно всматривался в ее прекрасные черты лица. Во сне девочка выглядело поистине ангельской. Чуть подрагивающие веки с пушистыми ресницами, мягкие и нежные губы и аккуратный носик. Во сне ее лицо не было омрачено событиями реальной жизни, и потому отблески страха и боли не искажали красивых черт.

Отгоняя лиричные мысли, сел в кресло, погружаясь в размышления. Новость о том, что план по уничтожению Эйшида и его соратников не провален, впечатляла. Герман заверил, что мое участие в передаче материалов не потребуется, а значит, свою часть задания я выполнил. Говорят, что самый темный час перед рассветом, но в нашем случае как раз наоборот. Сложно будет предугадать, какие нас ждут последствия после обнародование компромата. Хоть представители Правительства и обещали, что разоблачение Эйшида не принесет моей семье неприятностей, чуйка зверя говорила, что личная война на этом не закончится. Уничтожив главаря, я не мог предположить, как поведут себя его шестерки. Собственная шкура меня мало заботила в этой ситуации, а вот безопасность парней и Арины была под ударом.

Да уж, еще вчера отыгрывал на ней свою злость, а сейчас пытаюсь придумать, как уберечь ее от прихвостней капитана Эйшида.

Резкий вздох разрушил тишину комнаты. Часто заморгав, девочка поднесла ко рту руки и, проведя по губам, осмотрела свои ладони. Я слишком хорошо знал это состояние, когда ночной кошмар настолько реален, что кажется, будто ты до сих пор еще спишь. Первые месяцы после возращения с войны я каждую ночь просыпался, чувствуя боль в плече от автомата. Мне каждую ночь снился один и тот же сон, который я уже переживал в реале.

Меня действительно интересовало и волновало, о чем Арина хочет поговорить, но я никак не предполагал, что девчонка пустится в очередные оправдания, причем скучные и банальные. Все это я уже слышал. Нет, не сейчас, а четыре года назад. Дилайн Купер, являвшаяся тогда центром моего изуродованного детдомом и войной мира, долго и нудно пыталась объясниться за свою измену. Девушка слезно вымаливала прощение, наивно полагая, что я прощаю подобное. Как бы больно и сложно мне в тот вечер не было, но своё решение я принял еще, когда увидел ее с каким-то парнем в нашей кровати. Эмоции того времени вдруг флешбэком всплыли в голове. Черт, только этого мне не хватало! И уже заканчивая этот пресный во всех смыслах разговор, я двинулся к выходу, как меня догнали дерзкие слова девчонки:

— Неправда! Ты говоришь так, потому что тебе больно.

Мм, как же я обожал ее воинственный настрой. Предвкушающе оскалившись, я медленно развернулся. Девочка испуганно схватилась за край своего одеяла, будто оно способно было спасти ее. Страх расплескавшийся в ее очаровательных глазках был виден даже отсюда. Но Арина не сдала позиций и, прямо глядя на меня, продолжила свою тираду. Редко можно было насладиться таким несвойственным человеку сочетанием, как страх и дерзость. Чувство самосохранения, так сильно развитое в людском мире, не позволяло высказывать вслух свои самые дерзкие мысли.

Внутри все встрепенулось от услышанного. С какой-то грустной тоской прозвучали ее заключительные слова.

— Думаешь, это легко поверить, что из всех самых классных девушек выбирают тебя? Я хоть и не урод, но и парни мне вслед не оборачиваются.

Невероятно! Она серьезно думает, что недостойна меня?! Я отчетливо помню, как после первой встречи стерег ее у дома, не веря, что смогу заинтересовать такую правильную девочку. Ангел, попавший в цепкие лапы пса с пустыря. Что вообще у нас могло быть общего, кроме связующей ниточки с Эйшидом.

Да я в параноика превращаюсь при мысли о других мужиках, а она глупенькая сомневается, что смогла меня зацепить.

— Если хоть кто-нибудь обернется вслед за тобой, я застрелю его!

И в этих словах было больше правды, чем где бы то ни было. В случае с Дилайн, я предпочел, развернувшись, уйти, то в случае с Ариной, я не отпустил бы ее от себя никогда! Она может плакать, кричать, даже драться, если захочет, но от меня ей не отделаться. За эти четыре года я сильно вырос, и понял, что бегством ничего не решить. Сложнее остаться и попытаться исправить ошибки, чем пробовать каждый раз заново.

— А сможешь ли ты простить меня за все, что я сделал? Сможешь ли простить и забыть мою жестокость?! — мой собственный голос звучал как будто со стороны и не принадлежал мне.

Я четко знал, что словами невозможно искупить ни одну вину. Они ничего не стоят в людском мире, и ими разбрасываются во все стороны. Ведь нет ничего проще, сказав «прости», ударить в спину. Но перед этой девушкой я готов был встать даже на колени, ради прощения. В тот момент боль жрущая меня изнутри, излилась в этом риторическом вопросе, ответ на который я знал заранее. Однако Арина сумела удивить, причем неоднократно.

Дрожа то ли от холода, то ли от страха передо мной, эта малышка села напротив меня, поджав босые ножки под себя. Вздымающаяся грудь и прерывистое дыхание будоражили кровь. Зверь рвался с цепи, требуя законной пищи, но в этот раз я не мог позволить ему утолить голод. По крайне мере не в физическом плане, а вот девичьими эмоциями этот демон насытился сполна.

Сквозь страх и собственные опасения, Арина аккуратно и нерешительно положила мне на колено свою крохотную ладошку. Какие у нее все же маленькие и тонкие пальчики, выглядящие на фоне темной ткани джинс почти белыми. Но при всей своей хрупкости девочка была, чуть ли не единственной, кто решался мне возразить.

— Я все сделаю, чтобы заслужить обратно твое «Я люблю тебя».

От этих слов, сказанных с такой силой и уверенностью, перехватило дыхание. Я только раз, смог вслух признаться ей в любви и думал, что она уже забыла или не обратила внимание. В тот день в лесу, не услышав взаимных слов, я перевел разговор на другую тему, уходя от скользкой темы признаний. Мне не хотелось принуждать Арину открывать душу, говоря что-то подобное из вежливости. На тот момент, мне было достаточно ее симпатии. И сейчас, после всего, что произошло, было очень удивительно слышать, что мои слова любви были для нее важны.