Автоматная баллада - Андрей Уланов

— Скачет, — неожиданно проронила Анна. Айсман недоумённо моргнул, а в следующий миг и сам услышал чёткий перестук подков.

— И верно, — сказал он, придвигаясь к мутному, наискось переклеенному бумагой оконцу, — несёт кого-то спозаранок. И даже, — после короткой паузы добавил он, — не кого-то, а конкретно Мишку Горюхина. Ну, помнишь, белобрысый такой малец с фермы, где мы позавчера были?

— Склерозом не страдаю.

Отвернувшись от окна, Шемяка с тревогой посмотрел на девушку.

— Ань, ты чего? — вполголоса спросил он. — Не с той ноги встала? Всё утро, как псина цепная, кидаешься.

— Не знаю, — Анна, отвернувшись, нервно теребила завязки рукава. — Не могу понять. Паршиво на душе. Мает.

Громко хлопнула дверь.

— Василий Афанасьич… о! — радостно пискнул влетевший в комнату Мишка. — Я как раз до вас.

— И чего же ты «до нас»? — улыбнулся Сергей.

— Так с новостью, — затараторил паренёк. — К нам вчерась под вечер двое постучались, тож пу-те-шест и веники, в точности как вы. И тож один парень и одна девка, ой, простите, женщина. Парень, значит, постарше тебя будет, в чёрном таком… ну, вроде шинели, только из кожи, он вокруг башки косынку повязал, а на рюкзаке сверху шлем нёс, белый такой, круглый, и к нему хвост ещё пушистый прицеплен, вот. А дев… ой, женщина молодая совсем, ей лет, ну как Настёне, не больше, весёлая, у неё серьги колечками и на щеке треугольник забавный нарисован, а…

— У этого парня, — медленно произнесла Анна, — есть два пистолета, верно? Два никелированных, с белыми накладками, в подмышечных кобурах…

— Ой, а вы его что, тоже знаете? Он-то про вас расспрашивал, даже фотографию показал, вы на ней ещё красивше, чем в жизни выглядите. А пистолет он мне даже подержать дал, большой такой, весь блескучий, с золотым узором, и ещё такое красненькое с крестиком…

— Господи боже…

Такой Анны Шемяка ещё не видел ни разу. Девушка не просто побледнела — её лицо заострилось, стало похожим на высохший лик какой-нибудь скелетной мумии.

— Вот батя и подумал, — упавшим голосом закончил Мишка, — вам, наверное, про этих двоих узнать стоит. Так я с утреца на Доброго и к Василь Афанасьичу…

— Это Чёрный Охотник, — прошептала Анна.

— Кто?

— Чёрный Охотник. Убийца по найму. Самый лучший на Востоке. А девчонка с ним — храмовая… бывшая рабыня… наверняка за какие-нибудь заслуги возвеличенная, из особо преданных.

— Совпадение просто удивительное, — весело заявил он. — Даже и не верится. Я-то был уверен, что если мы с ними и пересечёмся где-нибудь, то этим где-нибудь скорее всего будет уже Швейцария.

— Да… наверное.

— Почему «наверное»? — удивился Швейцарец. — Ау, малыш? Что с тобой? С самого утра какая-то… не такая.

Он потому и заговорил с ней сейчас, и ещё — чтобы отвлечься от нытья в ногах. Стыдно признавать, но ведь отвык, отвык от долгих пеших прогулок с рюкзаком за плечами. Всё на колёсах… а последнее время так и вовсе на крыльях.

Припомнив заключительную часть их последнего перелёта, Швейцарец с трудом сдержал усмешку. Старичок «Ан» тогда скрипел так, что в какой-то момент ему даже показалось — всё! А внизу тянулась и тянулась нескончаемая сине-зелёная рябь Волжского моря, на севере зловеще темнел приближающийся грозовой фронт — но «швецов» не подвёл, стучал ровно и надёжно, и крылья тоже не отвалились. Через пять минут точно по курсу замаячила береговая кромка, ещё через двадцать под самолётом оказалась лужайка. А ещё несколькими минутами позже он и Тайна вжимались друг в друга под одеялом и слушали, как прямо над ними обиженно барабанит по крылу так и не успевшая настичь их гроза. Совершенно невероятное, охренительное везение — учитывая степень обученности пилота, точнее, уровень невежества доморощенного Чкалова. Логика идиотов в действии — с точки зрения логики нормальной они с Тайной просто-таки обязаны были улететь куда-то к чёрту на рога и, выработав горючку, кувыркнуться в волны где-нибудь над бывшей тундрой.

— Вик, не знаю, — со вздохом отозвалась девушка. — Честно не знаю. Вроде всё как всегда…

«…то же небо, опять голубое, — мысленно продолжил Швейцарец и мысленно же чертыхнулся: — Вот ведь… лезет из памяти всякое».

Небо сегодня действительно было голубое, с самого утра. Хотя вчера небосвод был наглухо затянут серой мглой, и казалось — на неделю, не меньше. Казалось… а так, ещё минут шесть, прикинул Швейцарец, и плащ нужно будет отправлять в мешок — от рассветной прохлады уже одно воспоминание осталось, солнце жарит с каждой секундой всё чувствительнее… да, насколько всё же приятнее рассекать земные просторы на мотоцикле!

— Может, просто съела чего не то? — предположил он. — Попробуй определить, что конкретно беспокоит? Подташнивает, голова болит или кружится?

Судя по энергичному отрицательному мотанию в ответ, мигренью здесь не пахло точно.

На миг его тревожно кольнуло — но только на миг, эту мысль он почти сразу же отбросил. Никак, ну совершенно никаким образом не могла Тайна «поймать дозу» так, чтобы ни он, ни она сама про это не узнали. Всю еду… и вообще всё, с чем они соприкасались, Швейцарец тщательнейшим образом контролировал, плёночные бирки тоже были на них постоянно. Нет, радиация тут ни при чём — а что же тогда?

Потом он вспомнил об ещё одной возможности… попытался сосчитать дни, прошедшие с момента их первой, тогда, в «Новой заре», ночи. Ой-ёй, с восторженным испугом сообразил Швейцарец, а ведь вполне может оказаться, меры мерами, но даже «меры» Агеева не дают полной гарантии, а уж травка Полины и вовсе… и начал отчаянно вспоминать, что ещё, какие иные признаки этого ему известны.

— А-а… тебе, случайно, чего-нибудь солёненького поесть не хочется? — осторожно спросил он.

— Огурчиков, — почти сразу же откликнулась Тайна, — бабушкиных, малосольных. Вчера они даже мне приснились ночью, представляешь?

— Представляю… — автоматически кивнул Швейцарец, думая при этом совсем о другом.

Их обратный билет сейчас находился в шести днях «неторопливого пешкодарала» — польский, из последних довоенных выпусков, да ещё с недавно «реставрированным» мотором «Ан-2». Эта покупка на три четверти опустошила «сейф» Швейцарца, да и то: с учётом прошлых «особых заслуг»… и того факта, что пригодных к восстановлению самолётов у томского Главы Народного Собрания оказалось больше, чем людей, способных поднять их в небо. В ангаре бывшего МТС и с поручительством хозяина ближайшей фермы он имел все шансы дождаться их возвращения — если цель их пути окажется неспособной предложить более удобный вариант. «Но… похоже, — весело подумал Швейцарец, — возвращаться-то придётся куда раньше».

А ещё через миг он увидел, как в кустах слева от тропинки вспыхнуло слепяще-белым.

— Вот ж…! — огорченно выдохнул Айсман. — Засёк, гад!

«А чего ещё ты ожидал, — ехидно подумал я. — Или выбирай позицию так, чтобы солнце подсвечивало с тыла, или не пытайся разглядывать врага во всякие стеклянные приспособы».

Сейчас до Чёрного Охотника было почти шесть сотен метров, и в принципе я мог бы попытаться достать этого типа очередью, но шансы его собственного карабина выглядели на такой дистанции куда предпочтительней. Даже если вынести за скобки оптику — а прицел у него смотрелся очень даже неплохо.

— Отползаем!

— Нет, постой…

Сергей колебался. Очередная дурацкая идея, понял я и начал прикидывать, как бы этому дурню побольнее врезать.

— Отползать, — задумчиво проговорил он, — а толку? В кошки-мышки с ним играть? Ань, если он и впрямь настолько хорош, то мне против него мало что светит. Будь дело на болоте или хотя бы в скелете…

— А что ты предлагаешь? — оскалилась девушка. — Сидеть здесь и ждать, пока этот мясник на уверенный выстрел подойдёт?

— Почти угадала, — кивнул Шемяка, вставая и вновь, уже не особо таясь, поднося к глазам бинокль. — Есть у меня одна мыслишка…

— Что?! Стой, ты куда! — запоздало вскрикнула Анна, но Сергей уже решительно раздвинул ветки, выходя на залитую солнцем лужайку.

— Ты говорила, — не оборачиваясь, произнёс он, — этот парень охотнее всего пистолетами работает? Так?

— Да, но…

— Вот на это, — прошептал Шемяка, — мы его сейчас и попробуем купить.

Он повесил меня на плечо, стволом вниз, и, подняв руку, несколько раз махнул Чёрному Охотнику — подходи, мол, разговор есть. И старательно заулыбался — хотя тот уже опустил карабин, и разглядеть выражение Шемякиной рожи навряд ли мог.

— Сергей, это слишком рискованно, — с отчаянием произнесла Анна. — Не надо… мы ведь ещё можем попытаться…

— Анют, прекрати! — Айсман полез было за кисетом… ещё раз смерил взглядом отделявшее нас от Чёрного расстояние, нахмурился… — Всё будет путём, — он пытался говорить нарочито спокойно, только выходило у него так себе — голос дрожал и подпрыгивал, словно кроличий волк перед броском. — Когда мы над морем в корзинке болтались на манер сопли — это да, это было слишком рискованно. А сейчас… может, у вас там на Востоке он и фигура… на болоте и не такие фигуры, бывало, очередью половинили. Верно я говорю, Сашка?