Лорды Белого замка - Элизабет Чедвик

– Ах ты, щенок безродный! – с трудом выговорил он.

Фульк резко повернулся к Иоанну. Тот, подавшись вперед, наблюдал за сценой с воодушевлением любителя кровавых забав.

– Сир, – холодно произнес Фульк, – вы мой сеньор, и я связан с вами клятвой верности, пока нахожусь у вас на службе и пока владею землями, которые вы мне вручили. Вы должны соблюдать мои права, и тем не менее вы не только лишили меня их, но и пренебрегли законом. У себя при дворе вы отказали в правосудии вашему свободнорожденному вассалу, и поэтому я настоящим освобождаю себя от данной мною клятвы верности. – Он повернулся к Хьюберту и Солсбери. – Отпустите моего брата.

Раскаленная лава ярости застыла и была теперь холодной и твердой, как отполированный гранит. Повелительный голос и выражение лица Фулька заставили мужчин ослабить хватку, и Уильям смог вывернуться из их рук.

Фульк схватил его за рукав и вывел из парадного зала. Во внутреннем дворе братья забрали свое оружие у стражников и лошадей у слуги. Все это они проделали в мрачном молчании, ибо говорить было нечего. Все и так было сказано – и сделано.

Фульк уже вставил ногу в стремя, когда из зала выскочил де Рампень.

– Фульк, беги! – бешено замахал он руками. – Морис Фицроджер требует твоей крови, и Иоанн спрашивает, кто готов отыскать тебя и схватить как разбойника! Лорд Хьюберт делает что может, Честер и Солсбери тоже, но наймиты Иоанна исполнят все, что он прикажет!

Фицуорин подобрал поводья.

– Если они станут меня преследовать, то получат все, что заслуживают, – огрызнулся он.

– Ну тогда да поможет тебе в пути Бог и да придаст Он силы твоему мечу!

Фульк наклонился с седла к Жану и пожал ему руку.

– По крайней мере, у меня еще есть друзья среди всей этой придворной фальши, – сказал он и, пришпорив коня, поскакал к воротам.

У кузницы отряд уже ждал их возвращения. Филип и Ален резко протрезвели, еще когда в первый раз появился де Рампень, а Иво с Ричардом были еще вялыми, но полностью проснулись, после того как хорошенько окунули голову в корыто.

– По коням! – коротко бросил Фульк. – Мы едем в Олбербери. По дороге все расскажу.

– Мы теперь разбойники! – крикнул Уильям вслед братьям и прочим рыцарям, побежавшим к своим лошадям.

– Фульк расторгнул оммаж с королем – и давно пора! – оскалился в волчьей ухмылке Уильям. – А я нанес удар наглецу, задевшему честь нашей семьи!

– Скоро тебе придется наносить еще много ударов! – в бешенстве прорычал Фульк. – Так что смотри, чтобы ни один не пропал зря. Это тебе не турнир!

– Знаю.

Голос Уильяма все равно звенел от удовольствия, и Фульк понял, что его слова упали на бесплодную почву. Кажется, Уильям не понимал, сколь серьезно было то, что сегодня произошло. Отныне братья Фицуорин стали преступниками, людьми без земли, дичью, на которую будут охотиться, как на волков, представляя королю их шкуры в обмен на вознаграждение. И назад дороги нет.

Они отъехали от замка Болдуин по дороге в Уэлшпул не больше полутора миль, когда отряд наемников Иоанна, мчась во весь опор, настиг их. Фульк сразу понял, что никаких переговоров с ними вести не станут. Каждый воин был до зубов вооружен, и предводительствовал всеми Пьер д’Авиньон, один из самых беспощадных наемников Иоанна, больше известный своими боевыми вылазками, чем искусством дипломата.

Фульк дал отряду сигнал развернуться и встретить преследователей лицом к лицу. Дорога была пыльной и изрезанной колеями. Места для атаки хватало только для шеренги из четырех человек, что устраивало Фулька, находившегося в меньшинстве.

– Я пообещал королю, что вернусь с вашими головами, отомщу за оскорбление, причиненное ему и его вассалу! – проревел д’Авиньон. Через дыхательное отверстие шлема слова звучали чуть приглушенно.

Мориса Фицроджера с ними не было.

Фульк вытащил меч. Копье годилось для первой атаки, если держать его ровно, но для серьезного близкого боя верхом больше подходили меч и палица, а стременные ремни лучше было подтянуть.

– Значит, ты глуп, если пообещал то, чего не можешь выполнить! – прокричал он в ответ. Его голос звучал четко и мощно, поскольку старый шлем оставлял лицо полностью открытым, не считая наносника.

Солнце палило, отражаясь в завитках кольчуги и превращая их в огонь. Фульк увидел, как д’Авиньон пришпорил жеребца и хлопнул поводьями по его взмыленной шее. Потом увидел, как сам делает то же самое, услышал долгое эхо команды, которую выкрикнул своему войску. Почувствовал, как напряглись и вздыбились мускулы Огонька, а потом внезапно ощутил над пылающими звеньями хауберка поток холодного воздуха. Толчок от столкновения, звон меча по щиту, блеск и скрежет клинка по кольчуге. Фульк прекрасно владел тактикой боя, но и д’Авиньон тоже ему не уступал. Надо метить в ключицу и в плечо. Пусть меч не пробивает кольчугу, но сила удара сломает кости и выведет противника из строя. Как только противник не сможет пользоваться щитом, он станет легкой добычей.

Пот щипал глаза, но Фульку было легче, чем д’Авиньону, чей шлем, защищающий все лицо, на жаре превращался в кипящий горшок. Фульк теснил его щитом и махал мечом, направляя Огонька коленями. Д’Авиньон уклонился, но его ответный выпад оказался неудачным. Фульк воспользовался преимуществом и резко ударил врага под щит. Наемник невольно взвыл от боли, ослабил защиту, и Фульк атаковал во всю силу.

Битва на дороге была яростной, но краткой. После тренировок на ристалищах отряд Фулька сражался как единое целое. Их соперники хоть и были умелы, но не привыкли драться вместе. Каждый бился за себя, и поэтому бойцы Фулька легко справлялись с ними по одному. Разобравшись с д’Авиньоном, Фульк поспешил на помощь Филипу и Стивену, которые бились вдвоем против троих. Первый стремительный удар выбил одного нападавшего из седла, а следующий, тыльной стороной руки, обездвижил второго. Фульк перевел дух. Теперь брату и его приятелю уже не составляло труда закончить работу.

Выкрикивая во все горло боевой клич Фицуоринов, Уильям присоединился к Иво, который расправлялся еще с двумя противниками. Третий наемник сам покинул поле боя и, пришпорив коня, полетел обратно к замку Болдуин.

– Пощадите, я сдаюсь! – закричал воин на вороном фризском жеребце, когда Фульк отрезал противнику путь к отступлению.

Рыцарь бросил меч, скинул с себя щит и поднял руки. Вслед за ним быстро сдались и оставшиеся пятеро. Хотя они и служили Иоанну за деньги, но разумно рассудили, что если умрут, то никак не смогут прийти к нему за жалованьем.

– Убери меч! – рявкнул Фульк Уильяму, который настолько вошел в азарт, что желал биться до смерти. – Ни к чему понапрасну терять время!