Группа «Янки» - Гарольд Койл

2-й взвод, справа от них, выстрелил следующим. Гаргер обернулся, чтобы увидеть, куда они стреляли. Следя за трассерами снарядов 2-го взвода, он заметил несколько силуэтов, уходящих от наступающей группы. Ослепительная вспышка, и сноп искр, за которым последовала вспышка пламени, осветили ночь. Один советский танк был подбит и уничтожен. Второй русский танк, хорошо подсвеченный пламенем подбитого танка, бежал на север. Ему, однако, не позволили сделать этого. Другой танк второго взвода выстрелил и подбил его.

— Танк на двенадцать, идет на север!

Сначала Гаргер подумал, что наводчик видит тот же танк, на который смотрел он. Потом он сообразил, что орудие по-прежнему повернуто влево. Он упал вниз к смотровому прибору и увидел танк, который заметил наводчик. Мгновение он колебался. Слева от них шла рота «Б» из 1-го 4-го. Он не хотел подбить своего же. Мгновение Гаргер изучал цель в тепловизионном прицеле. Он мог разобрать корпус и башню. Танк определенно двигался на север. Но был ли он из роты «Б» или русским? Потом он заметил, что задняя часть танка была темной. А выхлопы М1 создавали огромную засветку. Если бы это был М1, задняя часть была бы ярко-зеленой. Танк был русским. Без дальнейших колебаний, Гаргер отдал приказ стрелять и подбил еще один советский танк.

* * *

Молодой лейтенант-сапер был недоволен ни полученными приказами, ни капитаном КГБ, осуществляющим за ним надзор. Капитан КГБ и его люди были развернуты у моста, чтобы задерживать отстающих и управлять движением. Однако молодой лейтенант был достаточно умен, чтобы понимать, что приземистому, с каменным лицом капитану КГБ было также поручено следить за тем, чтобы его люди, защищающие мост и подготавливающие его к взрыву, выполняли свои приказы. Зачем же еще капитану было следить за каждым его шагом и требовать отчета за каждый полученный инженером приказ?

15-я гвардейская танковая дивизия отходила через Зале. Отход проходил в большой спешке и неразберихе. Казалось, в том, какие подразделения проходили мост, не было ни малейшего подобия порядка. За танковой частью последовала колонна обеспечения, за которой в свою очередь прошла артиллерийская часть вперемешку с полевым госпиталем. Чтобы усугубить ситуацию, КГБ наугад останавливало подразделения и требовало предъявить письменные приказы на разрешение перейти на правый берег реки. У большинства подразделений таковых не было, так как они получили приказы по радиосвязи. КГБ это знало, но продолжало их останавливать.

Больше всего инженера беспокоило то, как КГБ поступало с отстающими. Если солдаты или офицеры обнаруживались при попытке пересечь мост вне своих подразделений, их отводили на другую сторону дороги и допрашивали. Сначала капитана КГБ вызывали разбираться с каждым случаем. Через некоторое время он, однако, устал от этого и позволил молодому и восторженному лейтенанту КГБ разбираться с отстающими самому. Капитана вызывали, только если задержанные были офицерами. Правосудие КГБ было скорым. Инженер, по настоянию капитана КГБ наблюдал каждую серию казней. После того, как отстающий определялся как дезертир, его помещали в небольшой деревянный сарай у южной стороны моста. Когда сарай заполнялся, осужденных строили вдоль дороги, на виду движущихся по мосту войск. Лейтенант КГБ зачитывал им обвинения в преступлениях, совершенных против государства и Партии, а затем приказывал открыть огонь. В первый раз инженера стошнило. Когда он наклонился, чтобы прорыгаться, капитан КГБ похлопал его по спине и сказал, что ему не о чем беспокоиться, пока он выполняет приказы. Заявление капитана было не угрозой, а констатацией факта. Инженер знал, что если он взорвет мост без предварительного разрешения, в следующий раз капитан КГБ похлопает его по спине, держа в руке нож.

* * *

Внезапно вспыхнувший бой прекратился так же быстро, как и начался. Группа находилась на полпути к реке и двигалась нормально. Советы, с которыми столкнулось подразделение старпома, отступали и, видимо, было не заинтересованы оказывать сопротивление. Пока что все было хорошо. Однако уже вошло в мерзкую привычку, что все менялось очень быстро. Шесть танков и несколько противотанковых ракетных комплексов могли устроить группе горячий прием.

Столкновения с именно такими силами Бэннон ожидал с минуты на минуту.

Ожидание этого становилось невыносимым. Бой с русскими в открытую был предпочтительнее, чем вот так катиться в темноте, ожидая удара. Его ум продолжал наполняться самыми мрачными образами каждый раз, когда группа подходила к отмеченной на карте точке, где могли занимать позиции советы. Каждый раз, как группа подходила к точке, Бэннон ощущал, как сердце начинало биться быстрее, как тело готовилось к бою. Но ничего не происходило. Передовые силы группы обходили точки и продолжали двигаться на север. Стоило ему успокоиться, как они достигали следующей точки, и он снова напрягался в ожидании. Они должны были или как можно скорее выйти к реке или вступить в бой с русскими. Это действительно потеряло для него значение. Все лучше, чем маяться от неизвестности.

Прямо перед его силами появился небольшой городок. Бэннон предпочел бы обойти его, но решил отправить туда разведчиков. Одной из задач группы было быть замеченной и прохождение через город было хорошим способом выполнить ее. 1-му и механизированному взводом он приказа обойти городок с запада, а разведчикам — быстро пройти через его центр. Если они встретят слабое сопротивление, им следовало пройти в нахалку. Если же там будут крупные силы советов, им следовало отступить и присоединиться к остальной части группы. Как только 1-й взвод свернул влево, разведчики перестроились на дороге и ринулись вперед. Ведущая машина разведвзвода не успела войти в город, как раздалось эхо стрельбы из ее пулемета. Флорес передал быстрый отчет. Они столкнулись с советским разведывательным подразделением на главной площади городка и обстреляли его, проходя мимо.

Бэннон напомнил ему не останавливаться, не втягиваться в бой, а уходить оттуда как можно скорее и присоединиться к группе. Под отчетливо слышимый по рации грохот боя, Флорес ответил кратким «вас понял» и продолжил вести бой и выполнять приказы. Хотя Бэннон беспокоился, что разведчики могли оказаться не в состоянии уйти оттуда сами, он был доволен тем, что они столкнулись с советским разведывательным подразделением. Не было сомнений, что советы получат сообщение о группе. Часть задачи была достигнута благодаря самим русским.

* * *

Звуки стрельбы прямо к югу от реки поразили и лейтенанта-сапера и капитана КГБ.

Они посмотрели в направлении, откуда слышалась стрельба, а затем друг на друга. Впервые за эту ночь лейтенант заметил на лице капитана обеспокоенность и неуверенность. Они оба направились на поиски командира мотострелковой роты, который отвечал за оборону моста.

Они должны были выяснить, что происходит.

Стрельбу услышали и солдаты, пытавшиеся пересечь мост. Не жаля остаться на неправильной стороне, когда саперы подорвут мост, они ринулись вперед. Нетерпеливость водителей сменилась гневом, когда они поняли, что люди перед ними двигаются недостаточно быстро. Водители принялись давить на гудки и врезаться в машины перед собой с целью ускорить переход. Это не дало ничего, но добавило неразберихи и привело массу солдат и водителей на край паники.

* * *

Группа находилась в нескольких километрах от моста. Бэннон решил, что пришло время добавить шума, создавая видимость операции по форсированию реки. Он приказал командиру группы огневой поддержки открыть артиллерийский огонь по заранее назначенным целям к северу и к югу от моста. Так как мост уже был взорван, или скоро будет, артиллерийский огонь ничему не повредит. Однако русским покажется, будто они ведут артиллерийскую подготовку перед штурмом переправы. Чем более убедительным будет обман и чем больше он продлиться, тем легче будет выполнить свою задачу остальной части батальона.

* * *

С разрывами первых снарядов капитана КГБ покинули любые намеки на спокойствие и равнодушие. Идея столкнуться с американскими боевыми частями приводила его в ужас. Он и его люди знали, что с ними будет, если американцы захватят их. И все же, они знали, что не могут покинуть мост без приказа. Это бы считалось дезертирством.

После разбирательств с дезертирами в течение всей ночи он знал, что его будет ждать, если он уйдет сейчас. Единственная надежда заключалась в том, чтобы получить приказ на отступление.

Оба, и лейтенант-инженер и капитан КГБ, направились на южную сторону моста. Они, однако, вынуждены были бороться с настоящей лавиной, так как все, находившиеся на южной стороне пытались прорываться на северную. Движение транспорта было блокировано. Грузовики взрывались по обе стороны реки, блокируя возможность выхода на северной стороне и входа на южной. Это месиво усугублялось за счет того, что водители бросали свои машины и бросались в бегство пешком. Продираясь через поток бегущих, они оба заметили, что их солдаты присоединились к отступающим. Сначала, лейтенант пытался остановить своих солдат и отправить их обратно. Мало кто обращал на него внимание, так как оба продолжали пробиваться вперед. Капитан КГБ прибегнул к другому подходу. Он вытащил пистолет и направил его на своих солдат. Когда один из них продолжил двигаться, капитан выстрелил несколько раз, свалив рядового КГБ и двоих других солдат, оказавшихся на линии огня. Этим он, однако, не добился ничего, что могло бы остановить волну. Другие солдаты КГБ просто обогнули капитана, продолжая уходить на север.