Купленная. Игра вслепую (СИ) - Владон Евгения

И откатив привычным жестом свободной правой руки массивную панель дверей-купе в сторону, шагнул в святая святых своего президентского кабинета.

Он бы мог остаться сегодня и дома, вернее, в любимой квартире сталинской высотки на Котельникова, но… Как ни странно, почему-то тянуло с необъяснимой силой именно на работу, в забитое до отказу рабочим персоналом административное здание компании. Тем более два предыдущих дня он исправно отработал здесь, что называется, от и до, отдавая дань трудовым проблемам со всей прилагающейся для этого отдачей. Так что теперь он заслужил свою толику легкого "отдыха" на все сто, как и полное право не отвлекаться на что-то другое.

К тому же, на вряд ли бы у него сегодня получилось удерживать свое внимание на рабочих вопросах, когда мыслями постоянно находишься в совершенно другом месте. Да и сам возраст не позволял разрываться сразу на два фронта. Не те годы, не те силы и возможности, пусть опыта уже накопилось чуть ли не под завязку. Ирония судьбы, ни дать, ни взять. Или, когда время никого не щадит, меняя тебя не только физически, но и большую часть давно изживших себя жизненных взглядов едва не до узнаваемости. Рациональности хоть отбавляй, а вот желания приложить собственную руку для воплощения в жизнь своих исключительных планов — все меньше и меньше. И какой, в сущности, смысл, когда для этого имеется более подходящее мясо — менее сообразительное, зато на редкость профессиональное в решении некоторых вопросов.

Времена, когда он пачкал свои руки в недостойном его дерьме, давным-давно канули в небытие. Хотя, порою его и тянуло тряхнуть стариной. Причем не всегда из желания удовлетворить свои садистские потребности. Они, конечно же, являлись первостепенным звеном-зацепкой, но… У Тьмы на данный счет и, как правило, свои собственные планы. Она не привыкла размениваться по мелочам. Для этого она слишком разборчивая — невероятно огромная, чрезмерно ненасытная и хранит в себе куда больше первопричин со скрытыми истинами, чем казалось по началу при первых в нее погружениях. Одновременно всем этим и притягивая, и едва не до икоты пугая-отталкивая. Сколько бы открытий, неведомых для тебя ранее познаний и новых ощущений она не сулила, плату за каждый очередной свой дар она взыщет непомерную. А однажды при очередном таком запредельно глубоком погружении, ты можешь больше и не всплыть. Однажды она заберет безвозвратно то, что и так уже принадлежит ей по праву — твою душу. Ограненный еще же стараниями за все эти долгие годы черный бриллиант. Один из сотни тысяч миллионов. И, само собой, на этом не остановится…

И он тоже не собирался останавливаться, разве что в гардеробной своего кабинета, чтобы избавиться от демисезонного френча, после чего сделать небольшой маневр по неохватному пространству рабочего помещения в выборе подходящей для предстоящего ожидания локации. Ничего оригинального он, конечно же, не придумал. За рабочий стол садиться, естественно, не стал. Сразу же, прямым курсом направился в зону отдыха, перед этим потратив пару минут у барной стойки и музыкального центра. Грамм сто пятьдесят марочного коньяка и более придирчивый выбор в музыкальных композициях настраиваемого трек-листа. Для внутреннего напряжения помехой они точно не станут. А вот легкая анестезия ему сейчас совсем не помешает. Ему и кипящей в его жилах Тьме.

Каким бы внешне он не выглядел в эти минуты спокойным, стороннему зрителю желательно не заглядывать в скрытую в нем бездну. В лучшем случае, поседеешь, в худшем — можешь и не вернуться в мир живых.

Поэтому полная изоляция от внешней реальности была как нельзя кстати. Плюс добротный коньяк, удобные сиденья кожаного дивана и фоновое звучание классических композиций — эдаким ненавязчивым звуковым сопровождением на все случаи жизни. Полностью снять гребаное напряжение он, само собой, не сможет, а вот повариться в собственном соку и даже словить небольшой приход — вполне себе реально. Тоже своего рода самоистязание, поэтому отвлечься на ту же работу, увы, не получится. Особенно, когда мысли то и дело держатся за секундную стрелку отсчитываемых минут, а размеренный ритм учащенно бьющегося сердца вторит ее монотонному тиканью осязаемыми ударами о грудную клетку.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

По сути, это не просто ожидание. Это моральная подготовка к предстоящему выходу на большую сцену. Где каждое действо, заранее прокрученная в голове фраза обязаны сыграть далеко не второстепенную роль в достижении поставленной цели. Здесь нет ничего лишнего, кроме вынужденной траты столь бесценного времени на ближайшие два-три часа. Но по-другому разыграть данную партию у него и не получится. Только так. Терпеливо ждать, посматривать на черный экран айфона, лежащего прямо перед своим владельцем на поверхности черного столика и время от времени делать небольшие глотки из бокала. А иногда позволять ворочающейся под кожей Тьме касаться натянутых нервов, задевать воспаленные до физической ломки эмоции и дразнить притаившихся в черном омуте твоей сущности далеко неспящих демонов.

Вопрос в другом. Если бы все это было можно переиграть в совершенно ином ключе, захотел бы он избежать предстоящего безумия с минимальными потерями и вроде как ненужными для этого жертвами? Почему он решил выбрать этот путь? Почему позволил своей Тьме взять над собой верх? Опять… В который уже гребаный раз… Или все дело в очень старой ране, которая, как оказалась, так и не зажила? Подрезавшая в самый нежданный момент слабость, от которой он так и не сумел избавиться за столько лет? Еще и сейчас. То ли брошенной в лицо издевкой-плевком от извращенной суки-судьбы, то ли хроническим диагнозом из преследующего его прошлого. В любом случае, забыть этот кошмар ему так и не дали. А может наоборот? Предоставили еще один шанс — переиграть старую партию на новый лад?

И после этого будете утверждать, что это не ирония больного на всю голову фатума?

Захотел бы отступить, сделал бы это чуть ли не сразу. Но, как видно, не смог устоять перед поглотившим его азартом запущенной его же рукой игры. Игры, которая вскоре переиграла его самого, заведя в конечном счете в безвыходный тупик. А вот сдаваться, как бы не смешно это сейчас ни звучало, не в его жизненных приоритетах. Не на собственном поле и не там, где именно он для всех, кто туда приходит, устанавливает свои исключительные правила. И не просто устанавливает, но и вкладывает в головы участников каждый прописанный им пунктик практически с порога и лично сам, с максимальной доходчивостью.

Может как раз последнее его и выводило из себя, когда кто-то не воспринимал его слов всерьез. Когда начинали мешать с грязью все, что он создавал со столь дотошной кропотливостью долгими десятилетиями. Систему, которая в принципе не должна была теперь сбоить, как и выдавать непредвиденных ошибок. Его любимое детище, собственную империю — целый мир, куда он впускал с воистину монаршей щедростью любого, кто готов был жить под его милостивой дланью. И это отнюдь не замашки зажравшегося олигарха или бывшего нового русского. Он действительно готов был одарить любого, на кого он возлагал большие надежды и в чью готовность служить ему верой и правдой начинал искренне верить.

Какая жалость, что Ты этого так и не поняла, хотя он и ждал. Наивно ждал, что Ты наконец-то одумаешься и совершишь единственно правильный для себя выбор. Воспользуешься предоставленным тебе шансом, как и полагается в таких случаях. Ты же не могла не понимать, к чему способны привести ошибки таких вопиющих масштабов. Ведь ты далеко не беспросветная дурочка. Должна осознавать, ЧЕГО будут стоить (и не только тебе одной) сделанные против него шаги. Или по своей девчачьей глупости решила, что время и удача на стороне более молодых и перспективных? Сделала ставку на желторотого наследника, который как бы по умолчанию и так все в конечном счете получит, а впоследствии еще и наденет на свою голову императорскую корону, как того и требуют западные традиции? Эдакий далекоидущий план действий от очень пронырливой и на редкость хваткой девчушки.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})