Ведьма полесская - Виталий Кулик

— Дед Лявон, а говорят, что козни чертей не всех берут. Вот как загодя узнать: насядет на тебя нечистая сила или стороной обойдёт? — поинтересовался кто-то из молодёжи.

Этот вопрос отвлёк и Василя.

— Ну, считается, что цветение папоротника, — скоренько начал дед, чтоб Василь снова не влез со своими намёками, — может убачить человек, заблудившийся в лесу и случайно натолкнувшийся на это чудо. У такого человека не было помыслов добыть заветный цветок, и черти узнают об этом лишь тогда, когда цветок уже найден.

— А правда, что в купальскую ночь колдовство не действует на влюблённых?

— Правда. Так што в паре можете смело гулять даже по лесу, черти вас не тронут, побоятся. Но только чтоб оба любили друг дружку, — ответил дед.

— Так я что, — опять встрял в разговор Василь, — похож на влюблённого? Я ж говорил, что весь лес облазил — и ни цветка, ни чертей. И обоюдной любви у меня нема. Вон Тэклячку всем сердцем люблю, — с трудом сдерживая смех, Василь кивнул головой в сторону самой страшненькой девки, — а она меня — не. Так что ж это выходит: я не подпадаю ни к смелым, ни к влюблённым, а черти меня всё равно не тронули?! Не, дед, тут что-то у тебя не стыкуется.

Все, конечно, понимали, что нигде Василь не лазил, тем более ночью, один и по лесу. Просто он норовил, чтоб всё деду наперекор выходило, в шутку, разумеется, но старого Лявона это всё равно часто раздражало и даже злило.

— Тебя черти по другой причине не тронули, — сказал Лявон.

— Это по какой же? — с бравадой поинтересовался переросток.

— Они своих не трогают.

Все дружно захихикали, не осмеливаясь расхохотаться громко и тем самым заработать тумак в бок. А Василь после некоторой паузы вдруг сам разразился громким смехом и дружески хлопнул Лявона по плечу.

— Ну, молодец, дед! Вот за это и уважаю тебя!

Дед от дружеского хлопка чуть ноги не запрокинул и только раздражённо крякнул. Но, видя и в самом деле дружелюбный настрой Василя, успокоился.

— Деда, так а что с тобой сталось на Купалье? — кто-то из хлопцев вспомнил слова Василя.

— Кали? — пожал дед испуганно плечами.

— Ну в молодости. Василь же только что говорил…

— Ничего я не говорил, — перебил Василь хлопца. — Вернее, выдумал я всё, хотел, чтоб и дед рассказал что-нибудь про этакое.

С этими словами Василь задорно посмотрел на Лявона и даже незаметно подмигнул. Лявон же при очередном упоминании о давнишнем происшествии пережил лёгкую нервозность, но, видя, что неприятных объяснений удалось избежать и, скорее всего, надолго, как-то уж совсем по-другому подумал о Василе: «Ничего хлопец! И собой ничего, и смелы. Вот жениться ему б ещё… чёрту наглому». Но тут его внимание привлёк разговор с другой стороны.

— … в ступах слетаются. И что там творится потом — страх один! Простым людям ничегошеньки неведомо про то!

— Может, на огне жарят кого? — с боязнью в голосе спросил совсем ещё мальчишка, внешне похожий на цыгана.

— Вон пускай про это дед Лявон расскажет, — ответил тот, что говорил перед этим. — Он получше моего знает.

— Это вы про што сказ ведёте? — поинтересовался Лявон, хотя уже и сам догадался, о чём шла речь.

— Ну, говорят же, что в ночь на Купалу ведьмы по небу в ступах и с мётлами летают. А ти правда это?

— Так не одним же вам беситься в эту ночку! — загоготал Василь. — Всем повеселиться хочется!

— Есть и такое дело, — подтвердил Лявон.

В поверьях многих народов также отмечается, что в купальскую ночь с особым размахом гуляют ведьмы и колдуны. Именно в эту ночь у них проходит шабаш на Лысой горе. Вволю побесновавшись на такой колдовской сходке, все разлетаются потом на дело.

Больше всего от их козней достаётся домашней скотине. Крестьяне издавна замечали, что после Купалья у некоторых коров пропадало молоко, свиньи начинали болеть. Если наутро у лошади обнаруживали спутанный хвост или гриву, этот конь в хозяйстве уже не помощник. Крестьяне верили, что на такой лошади всю ночь скакала ведьма, русалка или же сам черт.

Но всё же колдовству чаще подвергались кормилицы семей — коровы. По утверждению знающих селян и знахарей, ведьмы и колдуны в этом особенно изощрены. В заговорах на молоко они часто используют рушники, смоченные в вечерней росе. Таская полотна по росистой траве, ведьмы обязательно приговаривают примерно такие слова:

Как вбирается роса в полотно,Так пропадает у коровы молоко.Зрькой зовут ту корову,Да учует Зорька мою замову[37]!

После этого ведьме нужно пробраться в хлев и выжать из рушника капли росы в емкость, из которой поят корову. Если таковой емкости нет, то обрызгивают всё, что может съесть корова: сено, траву, бураки.

Селяне, зная примерный ритуал заговоров, издревле придерживаются некоторых обрядов и действий по оберегу своей живности. С вечера перед Купалой затыкают щели в хлевах крапивой, сосновыми ветками или другими колючими растениями; рисуют угольками на дверях и углах хлевов кресты; возле дверей вешают венки, освященные в церкви. Некоторые для пущей надёжности даже вымазывают хвост и лоб животных дёгтем.

Всё это дед Лявон сейчас рассказывал у костра, с удовольствием отмечая немалую долю страха в глазах слушателей.

— Ни разу не бачив, чтоб батька или дед выковзали корову в дёготь! — заявил всё тот же Василь.

— Ну, так почти никто ж и ведьм в ступах на небе не бачив, а они ж летают! — твердил своё Лявон.

— Неправда! — вдруг из темноты раздался резкий девичий голос, заставивший всех вздрогнуть. Все обернулись и от неожиданности замерли в напряжении.

Из ночного сумрака выплывала тень.

Через мгновение в свете костра появилась Марылька, а за ней и Прохор.

— Фу, напугали только!

— Так и заикой можно стать, — переводя дух, все облегчённо вздыхали.

— А мы уж думали, что вас сегодня не буде, — сказал Игнат, ещё крепче обняв свою подружку. — И даже Любаша вас не нашла.

— Да я только к Марыльке и забегала, — уточнила Любаша.

— Да так, дела кое-какие были, — ответил Прохор и с задорным блеском глаз, улыбнулся Марыльке.

А Марылька, взволнованная разговорами о ведьмах, пребывала в странном безмолвии и как-то уж слишком хмурилась. Со стороны можно было даже подумать, будто это её саму уличили в чём-то неблаговидном. Что сейчас было в мыслях Марыльки — никто не мог сказать, а вот понять её теперешнее состояние, конечно, можно. Кому, как не ей пришлось сполна познать трагические последствия ведьмовского колдовства.

— Хорёк, — грубо обратился Василь к самому невзрачному хлопцу, — ну-ка брысь с места! И ты, Лёшка, тоже! Дайте людям сесть!