Борьба за будущее: Интроекция (СИ) - Мамука Пагава

— С чего у тебя такая уверенность? Оттого, что пилотируем гигантскую ходячую хрень? — внутри Синдзи забурлило. Он почувствовал, что ему надо высказаться, ибо если его собеседник считает, что от них хоть что-то зависит, то глубоко ошибается. — Да нами распоряжаются как вещью. Всем вообще пофиг на нас. Когда я в первый раз увидел Аянами, она вся была изранена, и они ещё хотели её отправить в бой, на верную смерть, даже зная об этом!

— И тут появился ты?

— Да, чёрт возьми! Так получилось, чисто случайно. Потому что в Нагое… там… — в горле Икари образовался комок.

— Что-то заставило тебя уйти, — понимающе кивнул Каору.

— В общем, в Нагое меня больше ничего не держало. И вот я оказался здесь, прямо во время первого нападения Ангела. И вместо Аянами посадили меня. Я там чуть коньки не откинул, поэтому мне страшно представить, что бы случилось с ней! А в последнем бою…

Синдзи прервался, запыхавшись. Сердце колотилось, глаза были готовы вот-вот заслезиться, а в горле пересохло.

— Прискорбно, — протянул Каору, — загубить невинную душу…

— Да, очень. Они меня называют героем, тогда как в карманах дырка от бублика, — он вывернул их для пущей убедительности, и оттуда вывалились несколько монет да парочка купюр. — И где мои комиссионные за все пережитые страдания? Вот как они к нам относятся. А ты говоришь, в её власти чего-то там изменить. Да нас вообще в грош не ставят!

— Ты думаешь, сильнее всех страдаешь? В сравнении с некоторыми обездоленными, здесь люди живут, можно сказать, припеваючи. И это касается тебя и Аянами.

Синдзи уже слишком устал, чтобы возразить. А возразить ему было что.

— Я не могу себе представить, что такое пилотировать ту машину и сражаться с теми, кого вы зовёте Ангелами. Судя по тебе, наверное, очень больно, — он пристальнее взглянул в измождённое лицо Икари, — но я уверен, что это не идёт ни в какое сравнение с адом на Земле, в котором постоянно живут люди без крыши над головой. Потому что их изгнали из родного дома, украли заслуженное будущее и всякий смысл жизни, а что самое худшее — истерзали и искалечили души. И каждый дарованный день проводят как последний. А таких сотни миллионов по всему миру. Это, — он как бы обхватил руками весь мир, — несправедливость текущей эпохи, и виновных уже не найдёшь. Ведь всему причиной то, что люди потеряли свой свет, — Нагиса приложил левую руку сначала к своей груди, потом к Икари. — Вот что я бы хотел исправить — вернуть свет во тьму.

Синдзи непроизвольно отодвинулся от собеседника. Он было хотел с ним поспорить, что те испытания, которые выпали на его долю, просто ужасные и ни с чем не сравнятся. Но не смог вымолвить и слова: инстинктивно юноша понимал, что Нагиса в чём-то прав. Да и он просто вымотался, чтобы спорить о таких высоких материях.

— Прости, — начал блондин оправдываться с присущей улыбкой, — меня что-то потянуло в дебри почём зря.

— Я просто не могу понять, при чём тут Аянами и чем она может тебе помочь? Мы же ещё не взрослые.

— Как сказать, ты не взрослый, но у тебя уже есть влияние. — Нагиса прилёг на травку, любуясь первыми звёздами на небосводе.

Икари неодобрительно глянул на лицо своего собеседника. Он не иронизировал в последних словах. Вот только Синдзи сомневался, что у него есть хоть какое-то влияние даже на собственную жизнь, чего уж там говорить про судьбы миллионов. Или Нагиса и вправду верит, что пилоты такие шишки, к которым будут прислушиваться? С чего бы?

— Если ты так хочешь изменить мир, то становись политиком, — в голосе Синдзи не было ни капли сарказма, — я за тебя буду голосовать.

— Хорошая идея, я подумаю на досуге, — усмехнулся Каору. — А сейчас надо бы идти, а то нас зальёт. Да и скоро будут подавать ужин, так что давай со мной.

— Не очень-то я голоден.

— М-м, — потянул блондин, — а как же твои трясущиеся руки?

И точно. Видимо, Синдзи уже настолько привык к такому неестественному состоянию голода и недосыпа, что до этого момента и не обращал внимания на свою дрожь. Хотя она била его не только от голода и усталости. Вместе со всем остальным нахлынувшим зудело ещё кое-что, о чём он не сказал: Мисато крайне не права, считая, что ему безразлична смерть тех людей. Как раз даже наоборот. Но в остальном она права. Возможно, права слишком во многом, отчего его ещё сильнее трясло. Они погибли за него, и не просто так. Они знали, на что идут, и не отступали до самого конца, чтобы выгадать время для Синдзи. Им необходимо было защитить пилота и долбаного «Евангелиона», ради чего они не пожалели свои жизни. И из-за этого понимания его сейчас колотило, почти как при ознобе. Это настолько неподъёмная ноша, что Икари хотел просто сбежать на край света, бросив ко всем чертям пилотирование. Ведь Аянами выздоровела, и скоро введут в строй «Еву-00», а там уже и «вторую» подвезут с настоящим профессионалом. Как-нибудь и без него справятся. Однако было ли у Синдзи теперь моральное право отказаться от пилотирования?..

— Ладно, я с утра ничего не ел, — не сильно солгал юноша.

— Гипогликемия? — поднялся Нагиса и подал руку. — Пойдём, там в лагере военные поставили полевую кухню.

— Желания пересекаться с солдатами или тем более с сотрудниками NERV у меня нет… Я ушёл оттуда не для того, чтобы возвращаться. Во всяком случае, сейчас.

Блондин посмотрел на трясущегося пилота и задумался, переводя взгляд с него то на военных внизу, то на надвигающиеся тучи.

— Понимаю, — произнёс Каору и двинулся к лагерю. — Никуда не уходи.

Уходить Синдзи не собирался, ему и здесь неплохо сидится. Правда, вселенская слабость снова начала одолевать, заставив клевать носом.

Нагиса вернулся достаточно быстро, но вместо еды принёс бутылку с водой. Как подошёл, сразу вылил треть её содержимого на голову Икари и, отложив ёмкость, принялся зачёсывать волосы Синдзи назад. Хотя «клиент стилиста» опешил и отчаянно сопротивлялся. Когда дело было сделано, Каору довольно произнёс, чуть не усмехнувшись:

— Вот так тебя не узнают, — подал он руку своему однокласснику, — пошли.

Синдзи сердито поглядел на мучителя, отряхивая промокшую футболку. И абсолютно не представлял, что и думать о своём однокласснике. Протянул в ответ руку — получилось почти как рукопожатие примирения.

Встать же оказалось не так просто. Ноги уже совсем не держали — организм требовал не только обильной пищи, но и крепкого сна.

Икари пару раз ударил себя по щекам, чтобы хоть как-то взбодриться. А потом богато отпил из бутылки свежей воды.

В итоге Синдзи без особых затруднений, как и предполагал Нагиса, проник в полевой лагерь. Разве что проходящие мимо люди шарахались от него, словно от наркомана.

— Мне кажется, что маскировка не очень, — бурчал пилот, — меня же солдаты остановят.

— Нет, — улыбчиво возразил Нагиса, — военные не полицейские, им всё равно, чем ты ширяешься. Главное, чтобы не буянил и соблюдал дисциплину. Но ты прав, лучше в общую столовую не заглядывать — там сейчас парочка наших одноклассников, и они поднимут переполох, завидев тебя.

— Кто бы сомневался, — устало пробубнил Синдзи.

Ребята прошагали мимо палаток, в которых сгрудились женщины, старики и дети. Взрослые между собой активно делились новостями, слухами и сплетнями, тогда как дети радовались смене обстановки и носились туда-сюда: кто-то играл в футбол с обычным резиновым мячом, кто-то — в войнушку, носясь с палками. Подростков же практически не было видно. Синдзи решил, что они при первой же возможности сбежали куда подальше.

Всех людей обходили как гражданские, так и военные врачи, расспрашивая о самочувствии, здоровье. Больных даже с элементарной простудой старались изолировать, чтобы инфекция не распространялась по лагерю. При такой жаре и столпотворении людей, вкупе с минимальной гигиеной (даже несмотря на развёрнутые мобильные душевые), риск вспышки эпидемии закономерно высокий. Заодно составлялись списки, благодаря которым людям легко будет определить, где находятся их родственники.

Наконец-то Синдзи с Нагисой зашли в одну из палаток. Трое женщин здесь что-то бурно обсуждали, собираясь уходить на раздачу ужина. Вокруг них носилась пара весёлых мальчишек лет пяти-шести. Ребятня, похоже, совсем не унывала — внезапная смена обстановки их только забавляла.

— Каору! — благодушно воскликнула самая старшая из женщин. — Ты как раз вовремя.

— Матушка, — кивнул он ей в ответ.

«Матушка? Однако», — пронеслось в голове Икари.

— О, а с кем ты? Не представишь?

Синдзи уже было открыл рот, но его опередил Каору:

— Это мой одноклассник Синдзи.

— Просто Синдзи? — подняла женщина левую бровь. Ответа от своего улыбающегося сына она так и не получила. — Рада познакомиться, Синдзи-кун. Я Нагиса Вакамэ.