Собор Святой Марии - Ильденфонсо Фальконес

Хозяйка жестом подозвала к себе одну из девушек.

— Помойте ее и приведите в порядок, — шепнула она, когда та наклонилась к ней.

Девушка посмотрела на Аледис, улыбнулась и понимающе кивнула.

Аледис не сопротивлялась.

— Ты должна помыться, — сказала ей одна из проституток, когда она наконец насытилась.

Помыться! Сколько дней она уже не мылась? Внутри палатки ей приготовили глиняный таз со свежей водой, и Аледис села в него, поджав ноги. Те же три девушки, которые были с ней, когда она ела, принялись ее мыть. Почему не дать о себе позаботиться? Ведь не могла же она явиться к Арнау в таком виде! Войско расположилось совсем близко, а там был Арнау. Она все-таки добралась до него! Почему бы не смыть с себя всю эту грязь? После купания Аледис позволила себя одеть. Они подыскали для нее довольно скромный наряд, не такой вызывающий, как у них, хотя… «Публичные женщины одеваются в разноцветные одежды», — объяснила ей мать, когда Аледис, будучи несмышленой девчушкой, приняла проститутку за знатную даму и хотела уступить ей дорогу. «Тогда как отличить их от других женщин?» — спросила Аледис. «Король обязывает их носить яркие наряды, но запрещает им надевать накидку или плащ даже зимой. Так можно распознать проститутку: они никогда ничего не носят поверх плеч».

Аледис снова посмотрела на себя. Женщинам ее сословия, женам ремесленников, никогда нельзя было одеваться в цветное — так приказывал король. И все же какими красивыми были эти ткани! Но можно ли предстать перед Арнау в таком виде? Солдаты примут ее за… Она поправила рукой светло-зеленое платье.

— Тебе нравится?

Аледис повернулась и увидела хозяйку, стоявшую у входа в палатку. Антония, юная блондинка с вьющимися волосами, которая помогла ей одеться, тут же исчезла.

— Да… нет… — Аледис снова посмотрела на себя. Может, попросить у этих женщин какой-нибудь платок, чтобы набросить на плечи? Если бы она прикрылась, никто бы не принял ее за проститутку.

Хозяйка окинула девушку взглядом. Нет, она не ошиблась. Тело, которое выглядит столь соблазнительно, понравилось бы любому офицеру. А ее глаза? Огромные карие глаза казались грустными.

— Что привело тебя сюда, девушка?

— Мой муж. Он сейчас в армии. Он вступил в ополчение, не зная, что станет отцом. Я хотела бы сообщить ему об этом, прежде чем он пойдет в бой. — То же самое она сказала торговцам, подобравшим ее на берегу реки Бесос. После того как лодочник изнасиловал ее и собрался избавиться от своей жертвы, утопив ее в реке, Аледис каким-то чудом удалось спастись. Увидев, что девушка осталась жива, насильник сбежал. Аледис помнила, как, совершенно обессиленная, она перестала сопротивляться этому ужасному человеку и только всхлипывала, пока он насиловал ее, а потом тащил к реке. Казалось, мир больше не существовал, солнце померкло, а частое дыхание лодочника напомнило ей о собственном бессилии перед старым мужем. Когда торговцы увидели растерзанную девушку, они пожалели ее.

Нужно донести на него викарию, — посоветовали они ей. Однако что она могла сказать представителю короля? А вдруг Пау бросился на ее поиски? Что будет, если ее обнаружат? Начнется суд, а она не могла допустить, чтобы.

— Нет. Сначала мне нужно добраться до лагеря королевских войск и встретиться с мужем, прежде чем они выступят на Руссильон, — ответила Аледис, объяснив им, что она беременна и что ее муж должен узнать об этом. — Там я расскажу обо всем супругу, и он решит, что делать.

Торговцы проводили ее до Жероны. Аледис рассталась с ними в церкви Святого Феликса, перед городской стеной. Самый пожилой из них покачал головой, глядя на несчастную молодую женщину, одиноко стоявшую у стен церкви. Аледис вспомнила совет старух о том, что ей лучше не заходить ни в селение, ни в город, и решила обойти стороной Жерону, город с шестью тысячами жителей. Она видела крышу церкви Святой Марии, кафедральный собор, который еще строился, епископский дворец и башню Жиронелла, высокую и внушительную, главную защиту города. Аледис смотрела на них некоторое время и снова отправилась в путь на Фигерас.

Хозяйка, наблюдавшая за Аледис, пока та вспоминала свое путешествие, заметила, что она дрожит.

Присутствие армии в Фигерасе притягивало к лагерю сотни людей, гонимых голодом. Аледис была одной из них. Она не запомнила лиц своих попутчиков. Ей давали хлеб и свежую воду. Однажды кто-то предложил ей даже овощи. Они заночевали к северу от реки Флувиа, на подступах к замку Понтоне, который защищал русло реки через город Баскара, на полпути между Жероной и Фигерасом. Именно там у нее отобрали еду, а ночью грубо изнасиловали. Что ей оставалось делать? Аледис старалась все время думать об Арнау и мысленно просила любимого защитить ее. На следующий день она шла за случайными спутниками, как зверь, в нескольких шагах позади, но они не только не дали ей поесть, но даже не стали с ней разговаривать. Так они пришли к лагерю.

А теперь… Почему эта женщина так пристально смотрит на нее? Похоже, ее взгляд не отрывается от… ее живота! Аледис обратила внимание на платье, мягко облегающее ее упругий живот, и беспокойно переступила с ноги на ногу. Хозяйка, довольная своей догадкой, невольно улыбнулась. Сколько раз ей приходилось быть свидетельницей этих молчаливых признаний. Девушки, которые выдумывали свои душещипательные истории, не умели лгать, и, стоило немножко надавить на них, как они начинали нервничать и опускали глаза, как эта. О скольких беременностях она слышала? О десятках? Сотнях?

Никогда ни одна девушка не говорила ей, что была беременной, если у нее был такой ровный и упругий живот. Ошибка? Возможно, хотя трудно представить, чтобы из-за ошибки она прошла военную дорогу, желая рассказать о беременности своему мужу.

— В такой одежде ты не можешь появиться в королевском лагере, — донесся до Аледис голос хозяйки. Девушка подняла глаза и снова посмотрела на нее. — Нам запрещено ходить туда. Если хочешь, я могла бы разыскать твоего мужа.

— Вы? Вы мне поможете? Что вы собираетесь сделать?

— А разве я тебе уже не помогла? Я дала тебе поесть, помыла тебя, одела. Никто даже не подумал сделать этого раньше, не так ли? — Аледис кивнула и, вспомнив, как с ней обращались, почувствовала холодок, пробежавший по телу. — Тогда почему ты удивляешься? — продолжала женщина, видя, что Аледис колеблется. — Да, мы публичные женщины, но это не значит, что у нас нет сердца. Если бы кто-нибудь помог мне несколько лет тому назад… — Хозяйка опустила голову и с грустью произнесла: — Ладно. Теперь это неважно. Если хочешь, я помогу тебе. Я знаю многих людей в лагере, и мне будет несложно привести сюда твоего мужа.

Аледис задумалась над предложением. А почему нет? В свою очередь хозяйка размышляла о своем будущем приобретении. Никаких трудностей, чтобы заставить мужа этой молодой женщины исчезнуть, не будет. Например, обыкновенная драка в лагере… Солдаты многим обязаны ей, а значит, девочка очень скоро останется одна. И к кому она побежит за помощью? Наверняка снова явится к ней.

Беременность, если это действительно так, не проблема; сколько таких проблем приходилось ей решать за несколько монет!

— Благодарю вас, — согласилась Аледис.

Прекрасно. Вскоре эта молодая особа будет в ее распоряжении.

— Как зовут твоего мужа и откуда он?

— Он из барселонского ополчения, а зовут его Арнау, Арнау Эстаньол, — ответила Аледис, заметив, как вздрогнула хозяйка. — Что-то случилось? — спросила девушка.

Женщина взяла табурет и присела, чувствуя, что ее бросило в пот.

— Нет, — ответила она. — Должно быть, это из-за проклятой жары. Подай мне веер.

«Не может быть!» — думала она, пока Аледис искала веер. У нее застучало в висках. Арнау Эстаньол!

Этого не может быть!

— Опиши мне твоего мужа, — попросила хозяйка, обмахиваясь веером.

— О, это очень просто. Он — бастайш из порта. Молодой и сильный, высокий и красивый, возле правого глаза у него есть родинка.

Хозяйка продолжала махать веером, отрешенно уставившись в одну точку. Она думала о деревушке под названием Наварклес, вспоминала праздник по случаю бракосочетания, тюфяк в доме Берната и замок Ллоренса де Беллеры, насмешки, голод и боль… Сколько же лет прошло? Двадцать? Да, должно быть, двадцать. Может, чуть больше. А теперь…

Аледис прервала молчание:

— Вы его знаете?

— Нет… Нет.

Узнает ли она его? На самом деле она его мало помнила. Он ведь был тогда ребенком!

— Вы мне поможете найти его? — отвлекла ее от мыслей Аледис.

«А кто поможет мне, если я встречусь с сыном?» — с грустью подумала женщина.

— Я сделаю это, — пообещала она и жестом показала, чтобы Аледис оставила ее одну.

Когда девушка вышла из палатки, Франсеска закрыла лицо руками. Арнау! Она уже успела забыть его. Она вынуждена была это сделать! И вот, двадцать лет спустя… Если девушка говорит правду, тот ребенок, которого она носит в своем лоне, был… ее внук! А она хотела убить его. Двадцать лет! Какой он теперь, Арнау? Аледис сказала, что ее муж высокий, сильный, красивый. Франсеска его не помнила.