Имена мертвых - Людмила Белаш

Помолчали… Микстура уже торжествовала — Марсель сделалось все равно.

Она нарушила запрет. Ей следовало оставаться по ту сторону, в безлюдных городах загробья, где дьяволы разъезжают на элитных авто, а ангелы в небе парят на боевых вертолетах. Там она себя посторонней не чувствовала. А здесь…

Отцу все было ясно: мертвые не возвращаются, и кто она ни будь — злой дух, фантом или маньячка, отождествившая себя с его умершей дочерью, — от нее надо избавиться.

— А он где сейчас? — каким-то чужим голосом спросила Марсель.

— В больнице. Денек-другой — и он будет в полном порядке, это не опасно…

— Что не опасно?

— Я ему впрыснул коктейль со снотворным. Будьте спокойны, у него ни царапинки.

— Я спокойна…

— Рука не болит?

— Да так… ничего…

«Грелку бы тебе — к плечу. И ванну — обязательно…»

— Ванна для сьорэнн готова, — доложила спящая на ходу Аньес. — Можете купаться, сьорэнн…

— Я не хочу. Ничего не хочу.

«Это микстура. Еще немного — и разомлеешь так, что мой тебя три негра — глазом не моргнешь», — Клейн встал, сам мечтая о хорошеньком контрастном душе.

— Сейчас проводишь сьорэнн в ванную. Вымоешь ее. Следи, чтобы она не захлебнулась.

— Кле-ейн… — позвала Марсель, — ты куда?..

— Переоденусь. Аньес вам поможет.

— К услугам сьорэнн, — служанка уронила в поклоне голову.

Несколько упорядочив растрепанные мысли, Долорес рассталась с Аной-Марией. Надо обеспечить себе алиби на случай, если полиция начнет искать, кто мелькал возле дома на Сколембик. Поэтому лучше разбежаться врозь.

Ана-Мария решила податься в «Азию» — в общежитиях полно приезжих из Маноа, в том числе — знакомых и приятелей. Долорес выбрала библиотеку — она там частая гостья, ее знают и запомнят ее появление. Договорились созвониться; оставшись одна, Долорес стала рассчитывать, как бы рациональней подойти к загадкам, накопившимся за сутки.

С тех пор, как был создан печатный станок, культурный слой человечества состоит не только из мусора — в нем накапливается бумага с оттиснутыми на ней буквами. Публикуется все, что люди думают и делают, и только подготовленный архивариус знает — ЧТО и ГДЕ следует искать.

Что? Сведения о воскресших мертвецах. Тема научней некуда; впору пойти в собор и помолиться: «Просвети меня, Господи, наставь на путь истинный».

Где? если говорить о наиболее объемных складах информации, таких в Дьенне три — Центральная библиотека округа, Главная научная библиотека и библиотека Университета. Городская библиотека с историческим архивом тоже весьма респектабельна, но…

Впрочем, кое-что ясно и без наития свыше. Если события такого рода раньше отмечались в округе, следы их остались в периодических изданиях; это первое. Второе — если воскрешению Марсель предшествовала подготовка, то она велась серьезно и старательно и отразилась где-то в периодике. Ученые прямо-таки одержимы страстью публиковаться; какие-нибудь промежуточные стадии своих работ реаниматоры просто обязаны бросить в печать — им это плюс к заслугам и прибавка к перечню изданных статей.

В том, что работы велись солидно оснащенной лабораторией, под руководством ученого спеца, Долорес ничуть не сомневалась. Как бы не тяготели люди к чудесам, реальный результат приносит лишь наука с ее точными расчетами.

Осталось уточнить критерии поиска.

Для работы Долорес выбрала привычное место — Центральную окружную. Знакомая атмосфера библиотеки — тишина и замкнутость в себе среди десятков склоненных над столами молчальников, изредка нарушаемая сдержанным покашливанием и шорохом страниц, мягкий звук пальцев, бегущих по клавиатуре… это позволило сосредоточиться и тщательно продумать выбор источников.

Тематический каталог. Курсор спускался по строкам, как по ступеням, иногда замирая — там, где он останавливался, раскрывалась папка и возникали новые ряды названий. Долорес было досадно, что она не знает биологии и медицины; пришлось положиться на чутье. Не «воскресение», но «воскрешение» и «оживление». Исключить церковные источники? да. «Воскрес», «воскресла», исключить источники с корневыми основами «свят-, беатифи- и канонизи-;» святые и блаженные будут дезориентировать. Хронологический диапазон — от 1901 до 1991. Только источники на национальном языке. Часть доступна в электронном виде, часть придется заказать в хранилище. Будем надеяться, что для обзора XX века этого хватит. Теперь — история. Долорес сохранила перечень критериев, исправив цифры в строке «поиск». Библиотечный компьютер задумался, потом стал разворачивать список.

Да-а, тут работенки немало!.. Плюс источники на латинском языке — добавила Долорес. Список расширился. Языки и наречия старых провинций? согласна. С переводом? обязательно.

С Библией было проще. «Юноша! тебе говорю, встань».

«Талифа-куми: Девица, тебе говорю, встань». «Лазарь! иди вон». Это у Иисуса. А еще воскрешали Петр и Павел. «Тавифа! встань»… Тавифа — значит Серна. Благочестивой девице Тавифе из Иоппии не пришлось доказывать спустя три года, что она — это она. Бедняжка Марсель!.. Долорес с решимостью и ожесточением смерила взглядом стопу журналов, принесенную библиотекарем. Есть тут ответ или нет?

Сперва хроники.

«Acta cryptis» Парагаленуса из Бремена: «…и обуянный гордыней сей Фрамбезиус, как сказывают сведущие, а поистине сказать — суеверы и малоумные, воззвал к духу нечистому, который есть Диавол и Дракон, дабы богопротивной своей силой Нечистый исторг дыхание жизни из него, Фрамбезиуса, и вложил в труп барона Роланда сына Хъяли. Неведомо мне, было ли сие в действительности, но странствующие люди, купцы и паломники, доносили, что Роланд Бешеный, сраженный в поединке принцем Харольдом, а ныне королем Регдалира, по смерти являлся многим во плоти, в обличье мерзостном и гнилостном…»

Это XII век; описываемые события относятся к концу XI. Парагаленус Бременский прославлен как здешний Альбертус Магнус, не меньше, но воскрешений ему не приписывали. Исцеления и прорицания. Как ученый он для своего времени рассуждал вполне здраво — и вдруг этакие басни! с чего бы?

Долорес посмотрела на карту средневекового разделения страны. Королевство Регдалир выглядело лоскутом, вшитым в пестрое одеяло: герцогство Рэдхольм, королевство Сализия, герцогство Вендель, герцогство Ништадтское, маркграфство Хэрворд, Рэмское маркграфство… в эту мозаику с востока клиньями вонзались Ругерланд и Кольден — земли славян и язычников, тогда грозных, но позднее покоренных крестом и мечом. Как в этой буре народов и религий отыскать путеводную ниточку?.. Что в письменах тех лет правда, а что — легенда?..

Харальд, принц Харальд, король в Ольденбурге. Без особой надежды Долорес листала ссылки. «Сказание о Рэмской битве и о том, как Харальд поразил дракона»… «Песнь о Харальде Этельредсоне, как он бился с Роландом Бешеным, сыном Хъяли». Стоп. Роланда мы уже встречали.

«Затрепетало пламя, бросив рваный свет на вошедшего: вода ручьем текла по доспехам, на шлеме тина. Поднял он забрало — Роланда тут все узнали. Твердым шагом к столу маркграфа мертвец подходит — рука на мече, шлем с головы не снимает.

— Ваше Сиятельство, мой сюзерен Конрад Рэмский! Я пришел забрать то, что было обещано вами. Дочь ваша Сигни клялась, что верна будет вечно, когда одевал я свое кольцо ей на палец.

— Роланд, умер ты, взят могилой, покрыт землею. Как ты можешь живую деву требовать в жены? Установлено Богом: пути живых и мертвых различны. Клялась она верность тебе блюсти лишь до гроба.

— Мне дела нет до законов, что установил Всевышний. Мне дьявол даровал эту ночь для свадьбы. Сигни клялась, что моею женою станет. Пойдем, я уже приготовил брачное ложе».

Боже, какие ужасы!.. Долорес невольно вчиталась:

«Обнажили клинки они, и зазвенело железо. На тише мечей повстречались властители битвы. В неверном факельном свете живой бьется с мертвым. В ночной темноте продолжали они поединок. Силен мертвец, не так-то просто с ним сладить. Под его ударами гнется, трещит щит Харольда. Стонет от встречи с булатом, откалываются щепки. Удар. Еще удар… Не может Харальд одолеть кормильца воронов. Не приносит славы ему поединок. Дьявол силы дает мертвецу, удар направляет, и кровь заливает кольчугу отважного витязя. Но сын Этельреда не замечает ранений. Он обрушивает свой меч на голову недруга. Лезвие режет железо шелома, вдребезги череп. Лишь покачнулся мертвец и вновь наступает. Не наносит ему ущерба удар смертельный».

Жутковатое напоминание… Вчера этот Клейн, раненный Аной-Марией, терял сознание в прихожей, а сегодня шел как ни в чем не бывало. «Лишь покачнулся мертвец, и вновь наступает…»