Улыбка Афродиты - Стюарт Харрисон

– Ваш отец не упоминал о заливе Пигания. Я оказался здесь только потому, что этим утром пришел за вами из Киони. Засек вас радаром. И все-таки, где вы нашли журнал?

– Да не нашел я его! Просто выяснилось, что отец привозил сюда одного человека, по имени Иоганн Коль. – Я заметил, что это имя Хасселю знакомо. – Вы его знали?

– Отчасти. Однажды вечером в начале этого года он пришел без приглашения ко мне домой и заявил, что служил с моим дедом на Итаке во время войны. Поначалу я не поверил ему, потому что все солдаты, которыми командовал мой дед, числятся погибшими. Коль утверждал, что на самом деле ему удалось спастись после атаки на корабль, подобравший всех оставшихся в живых с «Антуанетты». Он добрался до материка и решил дезертировать. В доказательство он показал мне фотокарточку времен оккупации и заверил, что он – один из этих солдат.

– Подождите минутку… – Я встал и взял снимок, который нашел среди пожитков Коля. – Вот эту?

– Да, – кивнул Хассель. – Откуда она у вас?

– Из отеля в Аргостоли. Но во время войны среди солдат, служивших здесь, не было ни одного по фамилии Коль. Хотя был один, которого звали Эрик Шмидт. В тот вечер, когда мы встретились, вы спросили меня, знаю ли я человека с таким именем. – Я замолчал, осененный догадкой. – Коль и Шмидт – одно и то же лицо?

– Выходит, что так. По документам он – Иоганн Коль, но меня он уверил, что воспользовался этим именем в конце войны, заимствовав его у убитого солдата.

Поначалу Курт не совсем поверил рассказу Коля, но чем дольше они разговаривали, тем больше он склонялся к мысли, что все это правда. Коль подробно рассказал ему о деде и об оккупации Итаки. В конце Курт дал ему денег.

– А зачем ему понадобились деньги? – спросил я.

– Чтобы поехать в Грецию. Он сказал, что официальная версия гибели деда отличается от того, что произошло на самом деле, и что если он приедет сюда, то сможет доказать мне это.

– А какова официальная версия?

– Что он погиб во время нападения на «Антуанетту».

– Ну, допустим, что именно его слова – правда, но какое это имеет значение по прошествии стольких лет?

– Никакого, – ответил Курт. – По крайней мере, пока я не приехал сюда и не узнал, что моего деда помнят здесь как фашиста.

– Но, когда к вам обратился Коль, вы же не знали этого?

– Нет. Я дал ему денег, потому что мне стало жалко его. Он совсем старик. Я поверил, что у него была тяжелая жизнь и что он действительно служил вместе с дедом. Коль с большим уважением отзывался о нем. К тому же деньги, которые я дал ему, для моей семьи на самом деле незначительны. Всего-то несколько тысяч евро.

– Вы сказали, что эта встреча произошла в прошлом году. А когда именно?

– В сентябре.

– А Коль не упоминал о коллекции Дракулиса?

– Нет. – Курт выглядел растерянным. – А что это за коллекция?

Я немного удивился, что Курту ничего не известно, и показал ему вырезку из немецкой газеты, которую нашел среди вещей Коля.

– Скорее всего Коль увидел ее в прошлом году, и это настоящая причина, по которой он приходил к вам за деньгами. Первоначально эти предметы древнего искусства нашел ученый по фамилии Дракулис, потом во время войны их украли с Кефалонии. Вероятно, Коль прочитал о находке и именно тогда решил приехать сюда сам.

– Но зачем?

– Вот этого я не знаю. Вы получали какие-либо известия от Коля после того, как дали ему денег?

– Нет.

Курт рассказал, что Коль обещал поддерживать с ним связь и что он не удивился, когда больше о нем не услышал. Он вообще бы не вспомнил о нем снова, если бы через несколько месяцев не получил письмо с Итаки от незнакомого человека.

– От моего отца?

– Да. Он сообщил, что встретился с Колем и что того убили. Ваш отец написал, что смерть Коля связана с событиями, которые происходили во время войны, и кое-что о моем деде мне было бы неплохо узнать. Он намекнул, что у меня могут быть родственники, о которых я ничего не знаю.

– Он знал об Алекс? – перебил его я.

– Вероятно, не о самой Алекс, а о том, что Юлия покинула остров беременной.

Я понял, что он говорит правду.

– А что еще он писал?

– Просил приехать сюда, но предупредил, чтобы, когда я приеду, я никому не говорил свою фамилию и не сообщал о цели своего приезда. Ваш отец написал, что, если с ним что-нибудь случится, все необходимое я смогу найти в журнале на его лодке. При этих обстоятельствах мы с вами впервые и встретились, но, как я уже говорил, я тогда не знал, кто вы такой.

– Но уже знали, когда мы встретились у бара в Вафи?

– Да, хотя и слабо представлял себе, что происходит. Именно поэтому мне хотелось поговорить с вами, но я не знал, о чем и насколько подробно можно рассказать. Смерть вашего отца официально представили как несчастный случай. А когда мы стали разговаривать…

– …я был не особенно общительным. Вы просто попали в неудачное время.

– Теперь понимаю.

– От Алекс?

– Да. Но к тому времени я уже знал, кто она. Так как мне не удалось поговорить с вами, я оставил ей записку с просьбой о встрече в Эксоги. Конечно, для нее было настоящим потрясением узнать, что мы являемся родственниками. Когда мы разговаривали, на дороге над заливом мы увидели ваш джип. Алекс сказала, что не может вас видеть.

– И вы пригласили ее на яхту?

– Да.

Они поплыли на Закинф, и в это время нашлась записка Алекс Феонасу. Они на самом деле не предполагали, что девушку сочтут без вести пропавшей или что меня заподозрят в ее убийстве. Однако, едва ей стало известно о письме, которое мой отец послал Курту, она поняла, что должна рассказать мне о нем, поэтому, вернувшись на Итаку, они позвонили мне.

– Не хотелось, чтобы о нашей встрече узнал кто-нибудь посторонний, – объяснил Хассель. – Мы не знали, кому доверять. Но кто-то проследил вас до стоянки яхт.

– Водитель машины.

– Он пытался убить нас обоих.

Все фрагменты головоломки стали на свои места. Еще раньше, изучая фотографию капитана Хасселя и его солдат, я понял, что если Железный крест в ящике отцовского стола – из могилы на мысу, то один из захороненных там скелетов принадлежит капитану Хасселю. А это означало только одно: Каунидис солгал нам, рассказывая о смерти Хасселя.

– В автомобиле был Каунидис, – догадался я.

– Или человек, что работает на него, – согласился Курт, объяснив, что тогда он не подозревал об этом. Он предположил участие Каунидиса только потому, что возникло серьезное подозрение, что его рассказ о смерти капитана Хасселя является вымыслом.

В ту ночь на пристани Курту, как и мне, удалось спастись, а вот Алекс не повезло. Мне вспомнился ее крик, и теперь я понял, что произошло.

– Значит, Каунидис захватил ее?

– Да. А я не обратился в полицию, потому что ничего не мог доказать и боялся за ее безопасность. Поэтому и решил искать вас. Когда увидел вашу лодку в Киони, то последовал за вами сюда.

Димитри все это время слушал, ничего не говоря, но теперь он задал вопрос:

– А как же записка, которую Алекс оставила, когда пришла забрать вещи? Вы предполагаете, что ее заставил Каунидис? Почему же тогда она ничего не сказала хозяину дома? Или могла бы дать знать Феонасу…

Курт ничего не знал о записке, но ответ нашелся без труда.

– Вероятно, Каунидис пригрозил ей, что если она предупредит кого-либо, то никогда больше не увидит никого из нас, – предположил я. Умен, ничего не скажешь! Даже сообщил мне, что Алекс не улетела на том самолете, на котором должна была вернуться в Англию.

– Но почему? – спросил Димитри.

– Потому что ему нужно было сбить с толку Феонаса, а не нас. Пусть бы мы продолжали поиски! Таким образом он узнал, что мы пришли сюда. Он все время манипулировал нами. Он даже рассказал нам об американце, которого отец нанял нырять за него, – для того, чтобы мы не сомневались, что ищем в правильном месте.

– Хотел, чтобы мы нашли «Антуанетту»?

Я покачал головой:

– Он и так все время знал место, где она лежит. Есть еще одно, чего он хочет.

– Чего? – спросил Курт.

– Вас! – ответил я.

Каунидис хотел, чтобы мы вывели его на Курта. И это ему удалось.

25

Ночь понемногу отступала, на востоке горизонт порозовел – всходило солнце. Я вышел на палубу подышать свежим воздухом. Вокруг все замерло, море было совершенно спокойным. Услышав неясный звук, я обернулся и увидел стоявшего возле рубки Курта.

– Не помешаю? – спросил он.

Я жестом пригласил его присоединиться, и мы вместе стали наблюдать, как огненное зарево заливает небо.

– Удивительно, что я встретил Алекс, – сказал Курт. – Узнал, что мы родственники. У меня есть сестра и несколько кузин со стороны матери, но отец был единственным ребенком. По крайней мере, я всегда так считал. Он родился, когда дед был в Северной Африке. Когда дед вернулся домой, перед тем как его послали сюда, отец был еще младенцем и совсем не помнил его.