«Если», 2004 № 01 - Эликс Делламоника

Джером со вздохом отложил любимый блокнот, сел прямо и украдкой огляделся. Удостоверившись, что никто из обслуги или охранников не маячит достаточно близко, он кивнул.

— Боюсь, это правда, — сказал он и поведал Юлиш, как упивался своим замечательным открытием и как Шорти и его бандиты, пинком распахнув дверь, вломились в комнату ангела.

— Ты уверен в своем открытии? — настойчиво спросила она.

— Да, Юлиш… Обещаю, я все тебе объясню, когда выпадет подходящий момент. Но сейчас у меня есть более неотложное дело, и мне не обойтись без твоей помощи.

Юлиш оживилась в предчувствии нового исследовательского проекта, но когда Джером объяснил, что надо сделать, была немного разочарована. Он хотел, чтобы она помогла ему расшифровать родословные хроники Красных Мартышек из Суридаша. Те самые, которые она еще в Суридаше аккуратно скормила Мудрому Учителю Мудрых.

Большую часть ночи они провели, разбираясь в этих записях, которые Джером почему-то упорно именовал «семейными деревьями». Юлиш наконец поняла почему, когда увидела, как на экранчике его блокнота вырисовываются схематические картинки, очень похожие на то, как щенки, которые начинают входить в Разум, обыкновенно рисуют ветвистую древесную крону.

— Что тебе известно о внутренней политике Красных Мартышек? — спросил Джером у Юлиш, когда уже затеплился рассвет.

— Немного. Но больше, чем в тот день, когда мы уехали из Суридаша. Спрашивай.

— Если кто-нибудь из мартышек совершает ошибку, принимает неправильное решение… Что тогда происходит?

Юлиш затрепетала. Это знание она намеревалась сохранить в тайне от Джерома как можно дольше, а лучше бы навсегда. Ее Мудрый Голос не уставал напоминать ей, что он даже в плену остается ангелом и по-прежнему представляет страшную угрозу для ее мира. Поэтому было бы крайне неосмотрительно вводить Джерома в курс кровожадных традиций Красных Мартышек. Однако ангел Джером, как ей показалось, уже и сам кое-что вызнал.

— Если кто-то из старейшин клана предлагает неправильное решение, его убивают, — сказала она.

— И это все?

Юлиш глубоко вздохнула. Ангел наверняка знал истинную правду или, по крайней мере, подозревал.

— Вместе с провинившимся убивают всю его прямую мужскую линию, — сказала она. — Сыновей, внуков, правнуков, чтобы никто из них никогда не совершил подобной ошибки.

— Неудивительно, что Мелькония буквально плевался кипятком… — пробормотал Джером с отсутствующим видом. — Столько кровавого дерьма на его красивом чистеньком судне!

— Дерьма?.. — изумленно переспросила Юлиш.

— А? Неважно, это долгая история… Знаешь ли, Юлиш, — сказал он после паузы, — всякий, кто изучит генеалогические хроники Красных Мартышек, непременно придет к одному и тому же выводу. Особо поучительны самые ранние записи, но и дальше аналогичные ситуации все повторяются и повторяются. Мартышки вырезают потомков мужского пола с такой легкостью, словно у них под руками неистощимый запас! Понятно, почему они верят в реинкарнацию… Чем еще можно утешаться?

— Да, наверное, — откликнулась Юлиш.

— Ладно, это их проблемы, а нам повезло, — сказал Джером. — Теперь я знаю, какое оружие можно против них применить.

— Оружие? — слабым голоском повторила Юлиш. Ангел Джером выглядел очень довольным, но она совсем не обрадовалась. Страх опять вцепился в Юлиш острыми когтями, сердца ее сжались и заколотились вразнобой.

Джером по-прежнему не мог сдвинуться с места без пресловутого стерильного бокса, иначе говоря, перейти от теории к практическому ее применению. Но даже сама концепция стерильности оказалась удручающе чуждой для шамалианской расы. Частично это объяснялось весьма печальным состоянием медицины на Шамале, а точнее, почти полным ее отсутствием. Были, конечно, травники, которые знали, какие местные снадобья и припарки применять при различных недугах, и были хирурги, всегда готовые услужить пациенту резекцией попорченной или воспаленной конечности. Однако Разумные шамалиане, как ни странно, не испытывали особых побуждений научиться облегчать страдания больных или предотвращать заразные болезни. Все благие намерения и попытки ангелов компенсировать этот ужасный пробел в историческом опыте Шамала заметных последствий до сих пор не возымели.

Поэтому Джерому Салливену пришлось заняться наболевшей проблемой стерильности самому. Что шамалиане действительно умели делать, так это незамедлительно доставлять ему любые материалы, какие бы Джером ни запросил. Вскоре он выяснил, что они могут в любых количествах снабжать его большими листами гибкого прозрачного пластика и чрезвычайно эффективным, хотя и неприятно попахивающим клеем. Блуждая по своим невероятным императорским апартаментам, Джером обнаружил гигантскую баню, целиком выложенную мрамором: в мраморном полу было устроено несколько маленьких бассейнов, а в одном углу красовался вычурный фонтан из розовой яшмы. Когда Джерому доставили пластик, он задрапировал мраморные стены, надежно склеив отдельные листы пластика.

Потом он приказал прислуге перетащить в баню три больших обеденных стола из полированного камня. Мартышки раздобыли по его заказу длинные деревянные планки (зеленые, с грубовато обработанной поверхностью), и Джером воспользовался ими для устройства простейшего пластикового тамбура у двери. Он повесил двойные занавески из пластика на входе и выходе, чтобы соорудить ловушку для микроорганизмов, витающих в воздухе.

Наконец он реквизировал крупный запас сухого спирта, доставленный в маленьких глиняных амфорах, и использовал его для повальной дезинфекции. Он продезинфицировал всю баню целиком — стены, пол и потолок, а также три лабораторных стола, солидные запасы чистого полотна, всю одежду, свою и Юлиш, ген-машину, искусственный интеллект, электронную доску, любимый рабочий блокнот и три новых микроскопа трех весьма оригинальных конструкций, совершенно не похожих на те, что были уничтожены в Суридаше.

Все свои дни Джером посвящал тщательному обустройству стерильной лаборатории, а в свои бессонные ночи продолжал исследовать фамильные древа Красных Мартышек.

— Нет, не понимаю, — сказал он как-то вечером Юлиш. — Эти мартышки всего лишь банда самовлюбленных ублюдков. Как же получается, что столь эгоистичные создания готовы безудержно рисковать собственной жизнью, не говоря уже о сыновьях и внуках?

— Они всегда думают, что правы, — сказала Юлиш. — Каждый из них считает, что не может ошибиться, потому и не учитывает возможного риска.

— Может быть, — задумчиво сказал Джером. — Но мне отчего-то кажется, что в этом скрыто нечто большее.