Маглор. Трилогия (СИ) - Вера Чиркова

– Ему… – Ведьмочка с усилием вырвала из мягких объятий лианы руку и разжала кулачок, в котором был зажат темный пузырек. – Ему дай.

– Что это? – непримиримо буркнул в ответ, вовсе не собираясь выполнять капризы девчонки.

– Срочно… влей… а то останется зверем.

– Где ты это взяла? И сколько влить? – Только теперь сообразив, что это какие-то ведьминские секреты, сердито прорычал я, выхватывая флакон и бросаясь к медведю.

– Всё… – еле слышно шепнула она и смолкла.

Хорошо, что я теперь когтист, пытаясь спрятать за ядовитой усмешкой тревогу, ухмылялся я, разжимая оборотню зубы и вливая в пасть содержимое флакона. Пахнуло волчанкой, синецветом, можжевельником и еще чем-то неуловимо знакомым. Догадка показалась невероятной, но я все же вернулся к саквояжу и проверил пузырьки. Так и есть, флакон волчанки неполон, хотя я ею ни разу не пользовался.

– И когда только успела сделать зелье? – Мне снова не удалось сдержаться, чтобы не усилить заклятие невозмутимости.

– Еще ночью, – выдохнула она виновато.

– А чем усиливала?

– Ведьминским наговором… Ир, я теперь некрасивая стала?

– Ты полагаешь, что до этого была писаной красавицей? – искренне удивился я.

– Злой ты.

– Теперь – да. А вот ты сейчас наказана, и я с тобой не разговариваю.

– Нельзя было ждать. Он же знал, что после того, как снимут ошейник, ему три дня нельзя возвращаться в звериный облик, иначе наказание задушит, – затараторила, торопясь оправдаться, бастарда, и меня порадовало, что она больше не морщилась. Значит, мое снадобье уже действует, залечивая и одновременно снимая боль. – Я же боялась, что он побежит в таком виде в Черуну, и смешала настойки, пока вы разговаривали. Оно простое, это зелье, всего четыре травы, и две можно заменять. Главные – волчанка и зверобой.

Хотелось строго объявить, что теперь буду запирать саквояж не простеньким замочком, а мощным заклятием, и я даже рот было открыл. Но тут же сжал губы покрепче. Не стоит ни говорить такого, ни тем более делать, раз она так уверенно разбирается в зельях, а своих у нее нет. Мало ли с чем нам еще придется столкнуться. Хотя некоторые флаконы я обязательно закрою особым заклинанием.

Я состроил непроницаемое лицо и, проверив, как идет исцеление ожога, покрыл рану воздушной повязкой, в который раз изумляясь, насколько легко мне стали даваться заклятия чужой стихии. Затем повернулся к Таилу. Оборотень уже начал приходить в себя, и, еще сидя на траве, первым делом избавлялся от ненавистного облика.

– Прости, они мне встретились, – хмуро буркнул он, глянув на меня снизу вверх. – Интересно стало, куда бегут…

Врет. Сразу небось сообразил, что бегут они сюда, и ринулся следом. А первым специально не стал прорываться, чтоб я не подумал, что он их и привел.

– Что теперь с ними делать? – Мне не хотелось сейчас ни изобличать его во лжи, ни устраивать судилище.

– А ты не знаешь? – в смешке оборотня впервые не было ни яда, ни издевки, скорее, дружеское изумление.

– Но кинжал ведь сгорел?

– Нет, я видел, как он его бросил в последний момент. Поищи там.

«Туда» мне даже подходить ближе не хотелось, не то что искать обычным способом, и я с чистым сердцем отправил ставшую продолжением собственной руки воздушную плеть.

Кинжал и в самом деле уцелел, но ни ножен, ни пояса уже не было. Да они мне и не нужны, и так таскаю один. И пока плеть доставала кинжал и очищала от кровавых ошметок, я попытался проявить маглорскую изобретательность. Выход нашелся очень быстро, не сказать, чтобы особенно оригинальный, но в моем положении не до изысков.

– Иди к костру, будем кормить страдальцев, – первым делом приказал я бастарде, наложив на нее иллюзию.

Ведь ясное дело, чем займется девчонка, едва доберется до мельницы – полезет за своим зеркальцем.

– Ты их не будешь наказывать? – топая за мной к примолкшей толпе пленников, тихо осведомился Таил, и я огорченно вздохнул.

– За что?

Как все же любят люди наказывать не тех, кто отдавал приказания, а тех, кто их исполнял. Причем не имея никакой возможности отказаться.

Остановившись перед пленниками, я создал себе и Таилосу по удобному креслу, уселся и показал им кинжал врага. Убедившись, что все его рассмотрели и узнали, снял с пояса ножны с собственным кинжалом и положил на колени. А вот теперь самое важное. Вынув из ножен до половины первый трофей, прикладываю к нему кинжал тигра и, совместив при помощи магического зрения основные защитные заклинания и идентичные руны, начинаю вливать собственную силу. И заклинания четвертой стихии, минералов и металлов.

Следить за реакцией оборотней у меня не осталось никакой возможности, этот процесс требует полной сосредоточенности. Но по той тишине, что установилась на лужайке, не могу не понимать, что они видят хотя и не все, но основное из происходящего. Как, окутавшись магической дымкой, вначале постепенно расплылись четкие контуры кинжалов, а затем, задрожав, начали сливаться в один. Одновременно подстраивая под себя и ножны. Не стал я смешивать только камни стихий, служившие рукояткам кинжалов вовсе не украшением, а поместил их рядом. Первый как навершие, второй – ниже и сбоку.

Скрупулезно подогнал потоки сил и направление стихий и завершил трансформацию, скаредно подобрав за ней все крохи излишней энергии. Что-то и так сегодня слишком расщедрился, а еще предстоит важное и, главное, берущее много магии дело. Придется использовать накопитель, констатировал я с досадой и осторожно вдвинул созданный кинжал в ножны.

– А теперь я вас буду по одному выпускать на свободу, – переводя взгляд на пленников, объявил им деловито, – и вы будете давать мне клятву.

Ни спорить, ни задавать вопросы они не стали. Особенно после того, как рассмотрели, что оборотень, лизнувший мою многострадальную ступню первым, немедленно получил излечение всех ожогов и избавление от паразитов.

– Иди и помоги нести сюда котел, – невозмутимо приказав новому подначальному, я повернулся к толпе: – Следующий.

Через несколько минут все они, сидя прямо на траве, сами делили по мискам мясо и бульон, дополняя завтрак созданным мною хлебом и луком.

Таил тоже завтракал, ему миску с лучшими кусками мяса притащила Мэлин в корзинке с остатками вчерашних пирожков.

– Ты же говорил, – поев, осторожно пробормотал один из оборотней, искоса глянув на Таила, – что никогда не вступишь в стаю.

– А он вступал вовсе не в стаю, – резко ответил за медведя я, – те, кто вступают добровольно, попадают ко мне в друзья. А сейчас двое из вас, кто бегает быстрее всех, отправятся в город и приведут остальную стаю. Всех до единого, включая детей. Встретят и помогут вам мои друзья. Но сделать это нужно очень тихо – ни один оборотень из других стай не должен понять, что происходит.