Первые леди Америки - Лонгин Пастусиак

Розалин, прежде чем приступить к выполнению обязанностей Первой леди, поручила своему персоналу проконсультироваться у сотрудников Бетти Форд, как лучше организовать работу штаба супруги президента. Решили реорганизовать так называемое Восточное крыло Белого дома, чтобы лучше координировать работу с персоналом президента, так называемым Западным крылом. С этой целью в Восточном крыле были созданы пять отделов, среди них отдел связи с населением страны, отдел по работе с прессой, планированию встреч и по общественным делам.

Переезду в Белый дом Розалин радовалась. Теперь ей не нужно было ходить за покупками, готовить, но восторги испарились, когда она увидела первый счет за последнюю декаду января 1977 года. Там было 600 долларов. Розалин пригласила шефа обслуживающего персонала, Рекса Скаутена, и спросила его, почему счет так велик. Он вежливо ответил: «Миссис Картер, жизнь в Белом доме дорогая».

В этом он был прав. В целях безопасности продукты покупались в специальных магазинах. Позже Розалин стала заказывать меню заранее на всю неделю, обсуждая с шеф-поваром все детали, причем учитывались, конечно, любимые блюда всех членов семьи. Еще прежде, чем Картеры переехали в Белый дом, Розалин спросила шеф-повара, умеет ли он готовить блюда южных штатов. «Конечно, миссис Картер. Эти блюда мы постоянно готовили для обслуживающего персонала», — услышала она в ответ.

Семья президента должна оплачивать те блюда, которые им подают в их помещения, а так как у Картеров и их детей постоянно были гости, как пишет Розалин, счета были астрономические. Семья президента не оплачивает только столы, предусмотренные для официальных приемов.

Кроме этого, из собственного кармана президент и его семья оплачивают следующие расходы: предметы туалета, белье, прачечную, парикмахерскую, теннисные мячи, одежду и все личные вещи. Когда дочь Картера, Эми, пригласила подругу в Кэмп-Дэвид, Картеры оплатили ее содержание. Когда Эми с подругой полетела самолетом к отцу-президенту в Кэмп-Дэвид, Картеры оплатили полет. Каждый член семьи Картера, который летел с ним куда-либо на президентском самолете, должен был заплатить за билет первого класса плюс один доллар. Даже за грудных детей нужно было платить.

Вначале Розалин протестовала против таких предписаний. «Ведь президент все равно летит самолетом в Джорджию, почему же я, его жена, не могу полететь с ним бесплатно?» Но Картер не хотел менять эта основные положения расчетов, которые были введены налоговой инспекцией после многочисленных злоупотреблений общественными деньгами, допущенных администрацией Никсона.

Журналисты считали Розалин очень влиятельной Первой леди. Они даже подчеркивали, что супруга президента выступает с речами от имени мужа. В мемуарах Картер вспоминал: «Моя жена и я часто обсуждали многие важные вопросы, за исключением строго секретных, она знала все, что происходило в Белом доме. А если было необходимо, то получала информацию от тех сотрудников, которые занимались внутриполитическими вопросами или вопросами безопасности. Это мне очень помогло, так как давало возможность обсуждать с ней важные проблемы и формулировать собственную точку зрения». Картер обсуждал с женой акцию по освобождению американских заложников в Тегеране, американо-израильско-египетские переговоры в Кэмп-Дэвиде в 1978 году и многие другие вопросы внутренней и внешней политики.

Збигнев Бжезинский в мемуарах подтверждает большое влияние Розалин Картер на мужа:

«Ее влияние на мужа было велико. И Картер не стыдился признаваться в этом, во всяком случае мне. Они очень были привязаны друг к другу. Как-то поздно вечером, когда мне нужно было передать какие-то документы лично Картеру, я отыскал его в кинозале Белого дома; он и Розалин сидели, держась за руки, и смотрели фильм. Картер рассказывал мне, что каждый вечер они вместе читают одну главу из Библии, а в первый год его президентского правления они читали Библию на испанском языке, чтобы улучшить знание языка. Стремление к знаниям было типичным для Картера.

Как супруг Картер был, может быть, слишком большим собственником. Я хорошо помню лунную ночь на яхте в бухте Рио-де-Жанейро. Мы беседовали с Картером. Вдруг он встал и пригласил Розалин на танец. Они были одни на площадке и грациозно покачивались в такт музыки. Все остальное общество, а среди них был и министр иностранных дел Бразилии, только смотрели. Я решил, что не стоит играть роль придворного и „отбил“ Розалин. Во время танца я предложил ей пойти в ночной клуб, когда вернемся в гавань. Она обратилась к мужу: „Джимми, Збиг предлагает пойти в ночной клуб. Согласен?..“ Картер холодно посмотрел на нее, затем, бросив взгляд на меня, произнес медленно, подчеркивая каждое слово: „Розалин, если у тебя есть намерение пойти со Збигом в ночной клуб, я ничего не имею против“. И мы пошли… втроем.

Розалин могла быть непреклонной, а потом снова обворожительной и привлекательной. Мне кажется, что одним из самых несправедливых и совершенно незаслуженных выпадов против Картера была статья Хьюго Сиди в журнале „Тайм“, где восхваляются Рейганы, которым якобы удалось вернуть культуру в Белый дом. Розалин придала резиденции не только привлекательность, но и теплоту, не выставляя напоказ власть и богатство, как это сегодня часто бывает. Для Картера она была опорой, источником уравновешенности и трезвой рассудительности. Какой бы важный вопрос ни обсуждался, она молча внимательно слушала, а потом обменивалась мнениями с мужем».

Мать Картера, Лилиан, сумела оценить влияние Розалин на сына. Однажды она сказала: «Если мне нужно, чтобы Джимми что-либо сделал, я прошу об этом Розалин. Она единственная, кто может делать с Джимми все, что захочет. Он прислушивается к ней, так как считает ее достаточно рассудительной». Два близких сотрудника Картера, Гамильтон Джордан и Джоди Пауел, подтверждают эту мысль. Легче всего было убедить Картера в чем-либо, привлекая сначала на свою сторону Розалин.

Розалин признавалась, что по многим вопросам не всегда была согласна с мнением мужа, но никогда не говорила, по каким именно. В мемуарах она останавливается на некоторых пунктах. Так, например, она была решительно против смертной казни, он — за. Она высказывалась за право женщин самостоятельно решать вопросы, связанные с беременностью, в то время как Джимми придерживался консервативной точки зрения. Она требовала освобождения Джега Калифано, Картер вначале не мог решиться и лишь позже сделал этот шаг. Розалин писала: «Чаще всего мы спорили по стратегическим вопросам и о времени, наиболее подходящем для того или иного решения, реже — о самом решении».