Стервец - Орис Хант

голову пришла мысль: а не смогу ли я ему немного поднасрать? За то, что он со мной сделал. Я решила познакомиться с тобой, – Фламинга ткнула пальцем в грудь Форса, – чтобы быть в курсе ваших дел. Ты это хотел услышать?

Форс окинул её тяжёлым взглядом.

– Ты меня использовала.

– Конечно! – всплеснула руками она. – Я ж, блядь, журналистка! У меня профессия такая – использовать людей!

– Ты делала вид, что любишь меня, спала со мной только для того, чтоб выведывать информацию.

– И ты оказался очередным лошарой, который повёлся на пизду. Эка невидаль!

– А ты мразь, Фламинга. Я ведь действительно тебя любил.

Фламинга влепила ему звонкую пощёчину – и тут же устыдилась: как ребёнка ударила. Этот взгляд, эта сутулая походка прочь… Фламинга хотела схватить его за руку, извиниться, всё объяснить, но момент был упущен: Форс ушёл.

2

Тем временем Корд закончил подготавливать материалы по Фамильяру: собрал всё в кучу, систематизировал и подготовил доказательную базу. Также встретился с Небом и Скрипачом – ребятам придётся выступить против его бывшего приятеля. Для них Корд заготовил речи. А свидетельство Морта позволит упрятать Фамильяра за решётку до конца следствия. Угроза сотруднику милиции, пусть и не при исполнении, – серьёзный залёт.

Да, Фамильяр вряд ли Стервец, но всё-таки убийца, а значит, его следовало привлечь к ответственности. Но была одна сложность.

Корд пообещал ему время до следующего года.

Говорят, культуры чести давно уже нет. Но несмотря на это, Корд всегда соответствовал принятым им ещё в детстве догмам. Например, если говоришь «обещаю» – должен выполнить. Если утверждаешь «Ты можешь на меня положиться» – значит, действительно можешь. Его раздражало, что эти слова для многих – пустой звук, но сам он приучил своих друзей и знакомых к обратному. Во всяком случае, если эти слова говорит он.

Тогда, на базе отдыха, Корд пообещал Фамильяру, что не тронет его до конца года, и теперь перед ним встала моральная дилемма: поступить по закону и нарушить данное слово, чтобы посадить преступника, или поступить по чести, чтобы в один миг разрушить так долго возводимый им образ. Да, он найдёт, чем себя оправдать. Да, его поймут. Но станет ли он уважать себя после такого?

Самое обидное: в туалете ресторации «Тихий бор» он просто нёс, что в голову взбрело, надеясь избежать смерти от рук человека на взводе. Он неплохо аргументировал тогда – видно было, что Фамильяр колеблется. И Корд решил его добить, чтоб поскорей вернуться к друзьям целым и невредимым. Он дал Фамильяру время. А можно было рискнуть – и не делать этого. Тогда уже в начале декабря Фамильяр сидел бы в суде, а может, и выслушивал приговор.

Но принципы, принципы… Готов ли он их предать ради законного правосудия? Ради его профессиональных обязанностей?

Ну, допустим. Допустим, готов. Но вторая причина, мешавшая ему так поступить, была гораздо значительней.

Диа. Если у Корда всё получится, он на несколько недель, а то и месяцев исчезнет из её жизни: работы будет невпроворот. Бросать беременную жену, да ещё в период их счастья, ни один нормальный человек не стал бы.

Нравственный выбор, вроде так это называется. Корд не особенно любил детективы – зачастую они были довольно тупым развлечением, хотя предполагали обратное. Что в них всегда его поражало, между долгом и личной жизнью главные герои всегда выбирали долг. Жизнь, естественно, херилась. У него вряд ли так случится, Диа всё поймёт, а то и поддержит, но тут возникало кое-что ещё: Корд и сам не хотел сейчас погружаться в работу. Он желал по максимуму насладиться счастливыми днями вместе со своей любимой и друзьями и плевать хотел на окружающий мир. Пусть хоть все друг друга попереубивают. Он не идеалист, он циник.

Он выбирает Дию.

3

Фамильяр запарковал свой пикап в гараже. Всё. В следующий раз он выедет отсюда уже на дело.

Целый месяц он ждал кары – ждал, когда Корд сообщит о пистолете, ждал, когда об этом узнает отец… но всё было тихо, и это тревожило Фамильяра больше всего. Как затишье перед бурей.

Он решил не рассказывать отцу о своей глупости и не просить о помощи. Сам справится. Должен. Няньки ему не нужны, и папенькиным сынком он прослыть не хочет. Однажды совершил глупость, когда в панике написал ему на пейджер: «Нужна помощь. В парке». Отец тогда наругал его за формулировку, хоть Фамильяр и старался, чтобы она не была подозрительной.

И к чему привела его просьба? Он подставил отца под удар.

Фамильяр вытащил из багажника две двадцатипятилитровых канистры бензина и потащил их в подвал, где стоял электрогенератор. Прошёл по холодному тёмному коридору мимо деревянной лестницы на второй этаж, открыл дверь на крытую веранду, затем направился в дальний левый угол – к люку в подвал. Осторожно спустился: бетонная лестница вниз была крутой и неудобной. Наконец он заправил генератор и запустил его. Да будет свет!

Затем он отправился включать обогреватели. Решил запустить их только в ванной и трёх комнатах: кухне на первом этаже, что располагалась рядом с верандой, зале и спальне на втором, справа от лестницы. В последние вели единственные в доме межкомнатные двери, что запирались на ключ. В зал – один замок, в спальню родителей – целых два.

Такие меры безопасности были потому, что в одном из углов спальни, скрытый фальшпанелями в виде обычного шкафа-пенала, находился оружейный сейф.

Глава 35. Теплота и душевность

1

Началась предпраздничная шампанско-мандариновая суета. В последнюю неделю перед Новым годом Корд с Дией усиленно готовились к торжеству: оформляли квартиру, искали подарки для друзей и специфические ингредиенты для праздничного ужина (одним из таких, например, оказался розовый перец, который требовался Дие для приготовления малосольного кижуча).

А бродя по магазинам с женой, Корду пришла в голову идея:

– Слушай, как смотришь на то, чтобы подарить бездомным Скрипача нужные вещи?

Диа восприняла идею с восторгом. И вот, в субботу 25 декабря, они вместе со Скрипачом притащили под мост кучу баулов с необходимым. Тут были и новые тёплые одеяла, одежда, книги, лакомства, сигареты, алкоголь – в общем, всё, о чём их попросил порядком удивлённый Скрипач.

Реакцию обитателей подмостья нужно было видеть! Женщины плакали и обнимали Дию, дети восторженно верещали, а мужчины так рьяно трясли руку Корда, что чуть не вывихнули ему плечо.

Чем ближе становился праздник, тем умиротворённей чувствовал себя Корд. Он совсем перестал беспокоиться о работе, Фамильяре, непойманном Стервеце – и наслаждался предвкушением