Волшебники. Книга 1 - Лев Гроссман

— Во всяком случае, он сохранил самообладание и вывел всех остальных из комнаты. Он вернул её лицо, прямо сюда, на место, что было задачей не из легких. Кем бы он ни был, он должен был быть кем-то вроде мага, так как заклинание, прошедшее через фонтан, было хлопотной работёнкой. И скорее всего, она больше всего напутала при его произнесении. Но он разобрал его прямо на лету и придал ей достаточно приличный вид, хоть я и слышала, что она уже никогда не была такой, как прежде. Не то чтобы она стала уродливой или вроде того, просто другой. Вероятно, если вы не встречали её раньше, вы никогда этого не поймете.

— Всего этого было предостаточно. Не могу даже представить, что они сказали родителям парня. Я слышала, он был из семьи магов, так что есть вероятность того, что им рассказали подобие правды. Ну, знаете, правильную версию.

Наступила долгая тишина. Где-то вдалеке бил колокол — лодка, плывущая по реке. Тенёк, отбрасываемый деревьями, укрывал их на протяжении всего пути, давая сладостную прохладу во время послеполуденного летнего зноя.

Элис откашлялась.

— Что случилось с профессором?

— Ты ещё не поняла? — Джэнет не пыталась скрыть своего ликования. — Они предоставили ему выбор: с позором уйти в отставку… Или же перебраться в Антарктиду. Южный Брейкбиллс. Угадайте, что он выбрал.

— Боже мой, — произнес Джош. — Это был Маяковский.

— Это чертовски многое объясняет, — сказал Квентин.

— Разве нет? Разве не так всё и есть?

— Так что случилось с Эмили Гринстрит? — спросила Элис. — Она просто взяла и ушла из школы?

В её голосе прослеживались нотки решительности. Квентин не был уверен, откуда она взялась.

— Что с ней случилось? Они отправили её в обычную школу?

— Я слышала, она крутится в каком-то бизнесе на Манхэттене, — сказала Джэнет. — Они нашли ей лёгкую корпоративную работу, не знаю, управленческий консалтинг или что-то в этом роде. Нам принадлежит часть какой-то крупной фирмы. Тратится много магии на то, чтобы прикрыть тот факт, что она ничего не делает. Она просто сидит в офисе и копается в Интернете целый день. Я думаю, что часть неё просто не смогла пережить всё, что произошло, понимаете?

После этого даже Джэнет замолчала. Квентин позволил себе расслабиться, смотря на облака. От вина у него кружилась голова, будто Земля отвязалась и свободно болталась на шарнирах. Очевидно, он не был единственным, потому что когда Джош встал через несколько минут, он сразу потерял равновесие и упал на траву. Некоторые из физкидов заапплодировали.

Но потом он снова встал, нашёл равновесие, сделал медленный, глубокий наклон до колен и выполнил идеальное сальто. Он приземлился на ноги и выпрямился, широко улыбаясь.

— Сработало, — сказал он. — Я не могу в это поверить. Я забираю назад всё плохое, что я когда-либо говорил о шаманах-викингах! Это, блин, сработало!

Заклинание сработало, хотя почему-то Джош был единственным, на кого это как-то подействовало. Пока они собирали вещи для пикника и стряхивали песок с покрывала, Джош сделал несколько кругов вокруг поля с победными возгласами, и делая огромный прыжок супергероя в сумерках.

— Я воин-викинг! Трепещите перед моим могуществом! Трепещите! Сила Тора и всех его могучих хозяев протекает через меня! И я трахал твою мать! Я… трахал… твою… мааааать!

— Он так счастлив, — холодно произнес Элиот. — Такое ощущение, будто он готовил что-то, и оно получилось прямо как на картинке в книге рецептов.

В конце концов, Джош исчез в поисках других людей, перед которыми мог похвастаться, громко напевая "Боевой гимн Республики". Джэнет и Элиот пошли в направлении Коттеджа,

Элис и Квентин к Дому, загорелые и сонные, и ещё наполовину пьяные.

Квентин уже решил, что вздремнёт во время обеда.

— Он кого-нибудь покалечит, — сказал он. — Скорее всего, даже самого себя.

— Заклинание включает в себя защиту от повреждений. Укреплённые кожа и скелет. Он мог бы проломить кулаком стену и, вероятно, ничего не сломать.

— Скорее всего. Если он сможет, то так и сделает.

Элис вела себя тише, чем обычно. Только глубоко в сумерках аллей Лабиринта Квентин увидел, что её лицо блестело от слёз. Его сердце похолодело.

— Элис. Элис, милая, — он остановился и повернул её лицом к себе. — Что случилось?

Она печально уткнулась лицом в его плечо.

— Почему ей нужно было рассказывать эту историю? — спросила она. — Зачем? Почему она такая?

Квентин сразу же почувствовал вину за испытанное удовольствие. Это была ужасная история. Но в ней также было что-то неотразимо готическое.

— Она просто сплетница, — сказал он. — Она не имела ничего в виду.

— Не имела? — Элис отступила назад, яростно вытирая слезы тыльными сторонами ладоней. — Не имела? Я всегда думала, что мой брат погиб в автокатастрофе.

— Твой брат? — Квентин похолодел. — Я не понимаю.

— Он был на восемь лет старше меня. Родители говорили, он погиб в автокатастрофе. Но это был он, я уверена, это он.

— Не понимаю. Ты думаешь, он — это тот мальчик из истории?

Она кивнула:

— Я думаю, это он. Я знаю, что это он.

Её глаза покраснели и сверкали яростью и гневом.

— Боже. Слушай, это просто история. Не может быть, чтобы она как-то могла это узнать.

— Она знает, — Элис продолжила идти. — Всё сходится, совпадает по времени. И он был именно такой. Чарли, он всегда влюблялся в людей. Он бы попытался спасти её сам. Он бы сделал это, — она горько покачала головой. — Он был глуп в этом смысле.

— Может, она этого не знала. Может, Джэнет даже не представляла себе, что это он.

— Она хочет, чтобы все так думали! Вы даже и не представляете, какая она вопиющая дрянь!

«Вопиющая» было модным словом в тот год в Брейкбиллс. Квентин собирался продолжать защищать Джэнет, когда до него дошло кое-что ещё.

— Так вот почему ты не была сюда приглашена, — сказал он тихо. — Наверняка из-за этого. Из-за того, что случилось с твоим братом.

Она кивнула. Она сейчас смотрела в никуда, её мозг работал без устали, спрятанный за хмурым лбом, складывая новые данные и создавая новую мрачную картину происходящего.

— Они не хотели, чтобы что-нибудь случилось со мной. Если бы могло. Господи, ну почему все остальные, кроме нас, в этом мире такие, блин, тупые?

Они остановились в нескольких ярдах от кромки Лабиринта, в глубокой тени, которую он отбрасывал, где живые изгороди росли совсем близко друг к другу, будто бы они не могли больше выносить дневной свет, ещё не могли.

— По крайней мере, теперь я знаю, — сказала она. — Но почему она рассказала эту историю, Кью? Она знала, что мне будет больно это слышать. Почему она это сделала?