Волшебники. Книга 1 - Лев Гроссман

— Может, не стоит так напрягаться? Мы не можем управлять этим. Пусть будет, как будет.

— Ладно. — Квентин смотрел, как она пристально, как птица, разглядывала свои ногти. Иногда она выглядела так красиво, что он не мог поверить, что она с ним. Он едва верил, что она вообще существует.

— Но заговорить с ним должен ты, — сказала она. — Если начну я, то ничего не произойдет. Ты знаешь, я в таких делах бесполезна.

— Я знаю.

Она бросила в него желудь.

— Ты не должен был соглашаться.

И поэтому, совместными усилиями, они пробудились из своего оцепенения и начали запоздалую кампанию по социализации с остальной частью курса, с большинством из которых они даже не были знакомы. В конце концов, это оказался вовсе не Сурендра или Джорджия, а Гретхен — блондинка, которая ходила с тростью. Помогло то, что и Элис, и Гретхен были старостами, что было источником их гордости и смущения. У звания не было никаких особых обязанностей. В основном, звание старосты было абсурдной, инфантильной идеей, заимствованной из школьной системы Британии, симптомом англофилии, которая прочно укоренилась в ДНК Брейкбиллс. Звания старост были даны четырём лучшим студентам четвёртого и пятого курсов, которые потом носили (или их заставляли носить) серебряную пчелу на пиджаках. Их фактическими обязанностями были такие мелочи, как регулирование доступа к единственному телефону в кампусе — старому монстру с вращающимся диском, спрятанному в исцарапанную деревянную телефонную будку, которая сама была спрятана под чёрной лестницей. К ней всегда вела очередь из десятков учеников. За это у старост был доступ к личной гостиной — особому закрытому залу в восточной стороне Дома, с высоким, красивым арочным окном, и кабинетом, в котором всегда был липко-сладкий херес, который Квентин и Элис заставляли себя пить.

А ещё гостиная старост была отличным местом для секса, до тех пор, пока они могли согласовывать это с другими старостами заранее, что обычно не вызывало проблем. Гретхен их отлично понимала, поскольку у неё тоже был парень, а третьей старостой была популярная девушка с колючими светлыми волосами по имени Беатрис, об остром уме которой даже не подозревали до того момента, пока ей не дали эту должность. В любом случае, она не пользовалась комнатой. 1 лавной загвоздкой было избежать четвёртого старосту, потому что четвёртым, из всех возможных людей, оказался Пенни.

Новость о том, что Пенни назначили старостой, стала самой обсуждаемой во всём колледже. Квентин не разговаривал с Пенни со времени их драки, Пенни тоже не искал общения. С тех пор Пенни стал одиночкой, призраком, а в таком маленьком учебном заведении, как Брейкбиллс, скрываться было непростой задачей, но видимо, у Пенни был талант. Он быстрым шагом проходил мимо кабинетов, с застывшим взглядом на своем круглом лице, ел в одиночестве, уходил на долгие прогулки, и, тоже один, постоянно торчал в своей комнате после уроков, рано ложился спать, просыпался на рассвете.

Чем он занимался, было неизвестно. Когда студентов Брейкбиллс распределяли по специализациям в конце второго курса, Пенни остался без группы. Ходили слухи, что ему досталась такая тайная и необычная специализация, что не было возможности определить её в какие-либо традиционные рамки. Правда или нет, но около его имени в официальном списке студентов декан Фогг указал «самостоятельный». Пенни редко появлялся на уроках после случившегося, а когда приходил, то лишь тихо сидел за последней партой, засунув руки в карманы своего поношенного университетского пиджака. Он никогда не задавал вопросов, никогда ничего не записывал. У него был вид человека, которому известно больше, чем остальным. Иногда его видели с профессором Ван дер Вег, ходили слухи, что она направляла его самостоятельные исследования.

Комната старост стала важным приютом для Квентина и Элис, потому что их прежнее убежище, коттедж, перестало быть священным. Квентин серьёзно об этом не задумывался, но был шанс, что с прошлого года никто не присоединился к физкидам, учитывая близость их общины. Но подобное не могло длиться вечно. И в конце прошедшего полугодия не менее четырёх учеников были распределены на отделение физической магии, и сейчас, каким бы неправильным происходившее не казалось, у новичков было больше прав на коттедж, чем у Квентина и Элис.

Они старались радоваться тому, что происходило. В первый день они терпеливо ждали в библиотеке, когда новые физкиды исполнят ритуал и окажутся в Коттедже. Они долго и серьёзно спорили, что подать новеньким, когда они зайдут, и остановились на хорошем шампанском и, не желая быть эгоистичными, даже если им этого хотелось, неприлично дорогие устрицы и бутерброды с икрой и крем-фреш.

— Круто, — сказали новые физкиды один за другим, когда зашли внутрь. Они хохотали над тем, что коттедж больше, чем кажется. Они изучили старинное пианино и комнату с палочками, стоящими в алфавитном порядке. Новенькие выглядели очень маленькими. Квентин и Элис немного поговорили с ними, стараясь быть остроумными и пытаясь повторить манеру общения физкидов, когда они с Элис сами оказались в коттедже в первый раз.

Третьекурсники сидели в ряд на диване, смущённо поёживаясь, и пили шампанское слишком быстро, как дети, которые не могут дождаться, когда их уже отпустят с урока. Они вежливо задавали вопросы о картинах и библиотеке в коттедже. А книги можно выносить за пределы здания? У вас правда есть первое издание «Первичных основ магических знаний», написанное Псевдо-Дионисием от руки? Правда. А когда коттедж был построен? Правда? Ого. Он такой старый. Прямо древний.

А потом, через некоторое время, все отправились в бильярдную. Новички не выказывали желания, чтобы за ними приглядывали, а у Квентина и Элис не было желания снова видеть новичков, поэтому они остались сидеть на месте. В течение вечера было слышно, как у новеньких завязываются дружеские отношения. А Квентин и Элис поняли, что они вдвоём стали пережитками прошлого. Круг замкнулся. Они снова были изгоями.

— Я чувствую себя пожилым доцентом, — сказал Квентин.

— А я уже не помню их имён, — сказала Элис. — Они все похожи, как две капли воды.

— Может, раздать им номера? Скажем, что это такая традиция.

— Да, а потом можем путать номера. Чтобы они понервничали. Или вообще можем называть их всех одним именем, Альфред, например.

— Даже девочек?

— Особенно девочек.

Они неспешно потягивали остатки шампанского. Кажется, они напивались, но Квентину было всё равно. Из соседней комнаты послышался звук разбитого стекла — кажется, кто-то разбил бокал из-под шампанского, а буквально через пару секунд раздался скрип, и кого-то начало тошнить, и Квентин надеялся, что они не забыли открыть окно.