Ангел с железными крыльями - Виктор Тюрин

Генерал резко развернулся и зашагал к двери.

"Его голос. В нем чувствуется страх. Дьявол! А я? Что будет со мной, если Германия падет?!".

ГЛАВА 14

Весна полностью вступила в свои права. Морозы сменила противная слякоть, галоши прохожих противно зачавкали в жидкой грязи. Мелкий противный дождик сек лица горожан, заставляя их прятаться под зонтами и поднимать воротники пальто. Я стоял у окна и смотрел на серые тучи, висящие над городом, готовые вот — вот разразиться очередным дождиком, на мокрую брусчатку и лужи, которые старательно обходили прохожие.

"Почти год, как я нахожусь в этом времени. Хм. Как-то странно звучит. Да и как вообще подобное заявление звучать должно? — тут начало моих рассуждений было прервано длинным, напористым звонком в дверь.

Я не стал задаваться вопросом о том, кто это может быть, так как почти на девяносто пять процентов был уверен, что это Пашутин. Так оно и оказалось.

— Здорово, Сергей! Гостей принимаешь?

— Здравствуй! Заходи.

Не успел я закрыть дверь как он, понизив голос, спросил меня: — Ты знаешь, что за твоим домом следят?

— Нет.

— Ты куда-то влез?

— Что влез — знаю, а вот на счет слежки впервые слышу. Впрочем, это можно было предсказать.

— Так — так, это становиться интересным. Расскажешь? — тревога из его глаз исчезла, сменившись любопытством.

— Пока не могу. Слово дал.

— А потом, значит, сможешь? Я правильно понимаю?

— Правильно.

— Так — так. А когда меня на допрос, как уличенного в связи с тобой, потащат, знаешь?

— Как только выйдешь от меня. Процедура стандартная. Сырой каземат, пытки, а потом… Так как ты мне друг, то я закину за тебя словечко. Надеюсь, что ко мне прислушаются и заменят тебе виселицу — расстрелом.

— Смешно.

— Ты лучше скажи, каким ветром тебя ко мне занесло? Наверно недели три прошло, как мы с тобой виделись в последний раз.

— Погоди! — тут он стал шарить по карманам своего пальто, по очереди извлекая из них бутылку коньяка, лимон, три яблока и шоколадку и все это он всунул мне в руки. — Неси в гостиную. Я сейчас.

Выложив все это на стол, я пошел на кухню нарезать ветчины и сыра. Спустя несколько минут появился Пашутин с лимоном.

— Сыр, ветчина? Мне и невдомек было, что ты такой хозяйственный. Только не забудь, потом лимончик порезать.

Спустя десять минут мы сели за стол.

— По — прежнему не пьешь? — поинтересовался ротмистр, наливая себе коньяк.

— Нет.

— За наше с тобой здоровье! — и Пашутин залпом влил в себя сто грамм коньяка, после чего лизнул дольку лимона и положил ее обратно на блюдце. — Эх, хорошо!

С минуту мы разглядывали друг друга, потом он спросил: — Так и живешь один? Не скучно? Мамзельку какую-нибудь взял бы на постой! И в хозяйстве поможет, и постель согреет. Или уже есть?

В ответ я пожал плечами и в свою очередь спросил его: — Ты то, как сам?

— Весело живу! Пришел нам сверху приказ: принять все необходимые меры для усиления работы разведки и контрразведки, при этом имея наглость обвинить нас в том, что австрийские и немецкие шпионы чувствуют себя в России, как дома! Затем спрашивают: что вам требуется для работы? Вот ты мне скажи, почему эта светлая мысль не пришла в голову нашему высокому начальству, когда война только начиналась? — его лицо на мгновение сморщилось, словно он надкусил лимон, потом махнул рукой. — Все! Хватит! О больном больше не слова! О чем я? А! Так вот, мое начальство в ответ пишет: нужны деньги и опытные люди. Ответ: с деньгами поможем, а с людьми сами разбирайтесь! Наши и решили! Набрать людей из полиции и армии, а затем организовать для них курсы! Чему можно обучить человека за три месяца, который к тому же относиться к подобного рода службе с определенной долей брезгливости? Ты мне скажи: как с такими субъектами дело иметь?

— Ты-то здесь причем?

— Да притом! — Пашутин кисло усмехнулся. — Три недели тому назад меня срочно вызвало начальство и заявило, что хватит мне прохлаждаться. Заметь, это было сказано после подачи моего прошения по отправке на фронт. Мне говорят: ты у нас опытный сотрудник, поэтому займешься отбор кандидатов. Я тут же незамедлительно поинтересовался насчет судьбы своего прошения, а мне в ответ: выполняйте приказ! Как тебе это нравиться?

— Ты что теперь, преподаешь на курсах?

— Да. Отбираю кандидатов и преподаю на курсах! Ты бы видел это сборище идиотов! При этом я ничего удивительного не вижу! Армейцы сознательно подсовывают нам тех, от которых хотят избавиться! Они же нас ни в грош не ставят!

— Сочувствую. У меня где-то жилетка была. Сейчас достану, одену, и ты в нее всласть поплачешься.

— Ха — ха — ха! Ты все такой же, парень! Холодный и рассудительный! Но при этом не обделен чувством юмора! Очень редкое качество! Гм! Собственно из-за твоих качеств я и пришел.

— Никак на свои курсы решил пригласить?

— Думал. Теперь даже не знаю. А филеры сидят у тебя на хвосте опытные. Слушай, может это не слежка, а, наоборот, охрана?

— Им виднее.

— Точно! Попробовать узнать?

— Не надо.

— Как хочешь!

Пашутин налил вторую стопку, выпил, потом подцепил вилкой сразу пару кусочков ветчины, стал с аппетитом жевать.

— Слушай, Миша, а чему в вашей школе учат?

— В основном, работе с немецкими документами и картами, а также умению правильно вести допрос и умело сопоставлять полученные факты. Работе с населением, как с возможными агентами. Ну и всякому такому — прочему.

— А экзамены у вас есть какие-нибудь?

— Как не быть. Но только для проформы. Вот раньше, у нас действительно была проверка, а сейчас,… так. Проверка политической благонадежности, денежного состояния и физического здоровья. Письменный экзамен. Умение стрелять. Чепуха, одним словом. Ты все это с закрытыми глазами пойдешь.

— Денежное состояние — это как понять?

— Чтобы не было карточных долгов, имущества в залоге. Да мало ли что! Ведь такого человека подкупить проще простого!

— Я подумаю.

— Ну, если решишь… свой вопрос — приходи. Буду ждать. Кстати, у меня есть хороший тост! Давай, Сергей, в виде исключения…

— Хорошо.

Я встал и достал из буфета графинчик и стопочку, затем поставил все это на стол. При виде графинчика Пашутин всем телом подался вперед.

— Это что?!

— Вишневая наливка.

— Хе! Я-то думал… Ладно, пей свой сладкий компот, а я выпью благородный французский напиток. Подняли! Так пусть удача всегда сопутствует нашим делам!

Мы чокнулись и выпили.

В газетах написали, что Николай II снова отправился в Могилев. Мне, честно говоря, уже мало верилось, что царь примет мои доводы. Правда, несмотря на это, за внешней политикой и за событиями на фронтах я все же продолжал следить. Так я прочитал в газетах, что перед поездкой в ставку царь принял французского посланника и пообещал помочь своему союзнику, оказавшемуся в трудном положении.

"Что ж, гражданин Романов, вы тут на хозяйство поставлены и вам решать, как дальше жить".

Именно поэтому телефонный звонок, раздавшийся спустя две недели, стал для меня в некоторой степени неожиданностью. К этому моменту я уже пришел к мнению, что туманные и невнятные предсказания старца для царской четы более приемлемы, чем мои. Они указывают на какую-то неопределенную угрозу, о которой толком неизвестно: сбудется она или нет. Их можно было понять: так жить спокойнее, чем, рвя жилы, бороться за свою судьбу.

— Сережа, жду тебя завтра, — раздался в трубке голос Распутина. — Приезжай к девяти утра. Встречу.

— А есть смысл, Григорий Ефимович? Эти пустые разговоры ни к чему…

— Царь хочет тебя непременно видеть.

— Буду.

Нетрудно было догадаться, что это приглашение так или иначе связано с французами. Распутин встретил меня у входа во дворец, как это бывало и раньше. На нем была голубая шелковая рубашка, поддевка, высокие лаковые сапоги. Провел в кабинет российского самодержца. Царь стоял и смотрел в окно, но стоило нам зайти, как он сразу повернулся к нам.

— Здравствуйте, ваше императорское величество.

— Здравствуйте, Сергей Александрович. Вы, вероятно, догадываетесь, почему приглашены?

— Французы попросили помощи.

— И это тоже. Так же получены сведения, что германский император проявил немалый интерес к вашим предсказаниям.

Я молчал, ожидая, что он еще скажет. Царь подошел к столу, но садиться не стал.

— У вас есть для меня новости? — поинтересовался он.

— Нет, ваше императорское величество.

— Пусть так. Зато мне есть, что вам сказать.

— Внимательно вас слушаю, ваше императорское величество.

— Я хорошо знаю своего царственного кузена и не сомневаюсь, что он захочет новых доказательств.

— Не даете ли вы мне таким образом понять, что мои слова о сепаратном мире с Германией вы приняли благосклонно?