МИФЫ. Великолепный МИФ (сборник) - Роберт Асприн

По сравнению с нашим следующим военным советом предыдущий выглядел мелким. Этого можно было ожидать, так как теперь мы имели дело с командующим всем левым флангом армии Империи.

Встреча наша проходила в павильоне, сооруженном специально для этой цели, и сооружение это было до отказа забито офицерами, включая Клавдия. Кажется, Антонио сдержал слово, хотя сам он на совете и не присутствовал.

Перед лицом такого сборища мы решили предстать более солидной командой. Для этой цели нас с Аазом сопровождали Танда и Брокхерст, в то время как Глип сопел снаружи. Гэса с Аяксом мы по-прежнему держали в резерве, а гремлин после столкновения драконов больше не появлялся.

Офицер, с которым мы теперь имели дело, мне не понравился. В его непринужденных скользких манерах было что-то раздражающее и нервирующее меня. Я сильно подозревал, что он поднялся до своей нынешней должности, отравив по пути всех конкурентов.

– Значит, вы хотите, чтобы мы сдались, – задумчиво сказал он, барабаня пальцами по столу перед собой.

– Или отошли, или свернули в сторону, – уточнил я. – Честно говоря, нас не волнует, что вы будете делать, лишь бы оставили в покое Поссилтум.

– Мы собираемся именно так и поступить, – сказал командующий и, откинувшись на спинку стула, принялся изучать полог павильона.

– Вот потому-то вы и подтягиваете весь день дополнительные войска? – язвительно спросил Брокхерст.

– Заверяю вас, это чисто внутреннее дело, – промурлыкал командующий. – Все мои офицеры собраны здесь, и они опасаются, что их войска, если предоставить их самим себе, натворят бед.

– Мой коллега хочет сказать, – вмешался Ааз, – что нам трудно поверить, будто вы действительно собираетесь согласиться на наши требования.

– Почему бы и нет? – пожал плечами командующий. – Вы ведь именно ради этого и сражаетесь, не так ли? Наступает момент, когда командующий должен спросить себя, не обойдется ли ему сражение дороже, чем уклонение от него. Пока что ваше сопротивление с применением демонов и драконов показало нам, что эта битва может и впрямь оказаться трудной.

– Там, откуда они взялись, найдутся и другие, – вмешался я, – если в этом возникнет надобность.

– Что вы и продемонстрировали, – улыбнулся командующий, небрежно махнув рукой в сторону Танды и Брокхерста. – Ведьмы и дьяволы дают вашим силам впечатляющее подкрепление.

Я счел за благо не указывать ему, что Брокхерст не девол, а бес.

– Значит, вы согласны обойти Поссилтум стороной? – спросил напрямик Ааз.

– Я согласен обсудить это с моими офицерами, – внес ясность командующий. – Я прошу лишь оставить здесь одного из ваших… э… помощников.

– Для чего? – спросил я. Мне не понравилось, как он смотрел на Танду.

– Чтобы известить вас о нашем решении, конечно, – пожал плечами командующий. – Никто из моих людей не посмеет зайти к вам в лагерь даже при гарантии неприкосновенности для посланника.

Мне не понравилась прозвучавшая в его голосе насмешливая интонация.

– Я останусь, Скив, – вызвался Ааз.

Я обдумал предложение. Ааз неоднократно демонстрировал свою способность позаботиться о себе. И все же я не доверял вражескому командующему.

– Только если вы готовы дать нам взамен заложником одного из ваших офицеров, – отвечал я.

– Я уже сказал, что никто из… – начал было командующий.

– Ему незачем заходить в наш лагерь, – объяснил я. – Он может оставаться далеко за пределами расположения наших войск, у лесной опушки, на виду у ваших сил. Я лично гарантирую ему безопасность.

Командующий задумчиво пожевал губу.

– Отлично, – согласился он. – Поскольку вы проявили такой интерес к карьере Клавдия, я отдам вам в заложники его.

Молодой офицер побледнел, но промолчал.

– Согласен, – сказал я. – Мы будем ждать вашего решения.

Я кивнул своим товарищам, и они послушно, один за другим, направились к выходу из павильона. Клавдий поколебался и тоже присоединился к цепочке.

Я хотел попросить Ааза быть поосторожней, но решил, что не стоит. Это будет все равно что признать уязвимость моего партнера перед командующим. И вместо этого я коротко кивнул офицерам и последовал за своими товарищами.

Танда и Брокхерст уже приближались к опушке. А вот Клавдий поджидал меня, когда я вышел, и зашагал в ногу рядом со мной.

– Пока у нас есть минутка, – выдавил из себя он, – я хотел бы поблагодарить вас за то, что вы заступились за меня перед начальством.

– Не стоит благодарности, – рассеянно промямлил я.

– Нет, правда, – настаивал он. – В нынешние времена редко видишь рыцарство по отношению к противнику. Я думаю…

– Послушайте, Клавдий, – проворчал я, – спишите это на счет моего искривленного чувства справедливости. Вы мне не нравитесь и не нравились, когда мы впервые встретились, но это еще не делает вас некомпетентным. Неприятным – да, наверное, но не некомпетентным.

Я говорил с ним резче, чем собирался, но меня тревожило положение Ааза.

Получив такой отпор, Клавдий погрузился в неуютное молчание, длившееся почти все время, пока мы добирались до леса. Уже у опушки он прочистил горло и попробовал опять:

– М-гм… Скив?

– Да? – коротко откликнулся я.

– Я… м-гм… я пытаюсь сказать, что благодарен вам и отплатил бы вам за услугу любыми имеющимися в моем распоряжении разумными средствами.

Несмотря на мою озабоченность, его предложение дошло до меня как потенциальная возможность.

– Вы могли бы ответить на несколько вопросов, подпадающих под рубрику «разумные»? – небрежно бросил я.

– Это зависит от вопросов, – осторожно ответил он. – Я по-прежнему солдат, и мой кодекс поведения четко определяет…

– Вот что я вам скажу, – перебил я. – Я буду задавать вопросы, а уж вы решите, на какие можно ответить. Справедливо?

– Кажется, да, – признал он.

– Ладно, – начал я. – Первый вопрос. Как по-вашему, командующий действительно обойдет Поссилтум стороной?

Какой-то миг офицер избегал встречаться со мной взглядом, а затем быстро замотал головой.

– Мне не следовало бы на это отвечать, – сказал он, – но я отвечу. Я считаю, что командующий даже не рассматривает всерьез такой возможности, равно как и любой офицер в том шатре. Он известен под кличкой Зверюга даже среди самых верных и закаленных своих солдат. Могу вас заверить, что эту кличку он приобрел отнюдь не потому, что сдавался или капитулировал, когда его силы еще не были исчерпаны.

– Тогда зачем же он устроил всю эту показуху? – не понял я.

– Чтобы выиграть время, – пожал плечами Клавдий. – Как заметил ваш помощник, он использует эту задержку для подтягивания своих войск. Он придерживается только одного кодекса: «Победа любой ценой». В данном случае она, похоже, достанется ему ценой чести.

Я некоторое время подумал об этом, прежде чем задать следующий вопрос.

– Клавдий, – осторожно проговорил я. – Вы сталкивались с нами в бою и знаете собственную армию. Если ваше предсказание сбудется и этот ваш Зверюга нападет на нас всеми силами, то каковы, по вашему мнению, наши шансы на победу?

– Ноль, – спокойно ответил офицер. – Знаю, это может показаться похожим на вражескую пропаганду, но прошу вас поверить в мою искренность. Даже при дополнительных силах, продемонстрированных вами этим вечером. Если Зверюга приведет в движение легионы, они вас просто втопчут в землю. Будь я на вашем месте, я бы воспользовался покровом ночи и ускользнул, не боясь клейма труса. Перед вами самая могучая армия из всех, какие когда-либо собирались. Бежать от такой силы – не трусость, а всего лишь самосохранение.

Я ему поверил. Вопрос был лишь в том, что мне делать с его советом.

– Спасибо за совет, – поблагодарил я его официальным тоном. – И я тщательно обдумаю ваши слова. А пока, если вы любезно согласитесь остаться здесь, как обещали, я должен посовещаться со своими войсками.

– Только еще одно, – остановил меня Клавдий, положив руку мне на плечо. – Если случится что-то плохое с вашим помощником там, у нас, я бы попросил вас помнить, что я был здесь и не участвовал в этом.

– Буду помнить, – кивнул я, высвобождая плечо. – Но если Зверюга хоть пальцем тронет Ааза, ручаюсь, он об этом пожалеет.

И я пошел искать свою команду, желая на самом деле испытывать ту уверенность, какую показывал.

Танда сразу подошла ко мне, когда я поймал ее взгляд и, мотнув головой, отозвал ее в сторону.

– Что такое, Скив? – спросила она, когда мы отошли в тень. – Ты тревожишься за Ааза?

Я тревожился, хотя не хотел пока признаваться в этом. Ночь шла к концу, и не было никаких признаков движения или активности со стороны павильона. Я как мог цеплялся за свою веру в Ааза. Когда этого стало недостаточно, я переключил свой ум на другие упражнения, чтобы отвлечься от бесплодных тревог.

– Ааз способен позаботиться о себе сам, – грубовато ответил я. – Я хотел бы узнать твое мнение по несколько иному вопросу.