Риданские истории II - Виктор Александрович Авдеев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Всего за минуту до падения Боба, Джейн посетили странные видения. Она проверяла крайнюю комнату, когда за ее спиной кто-то запер дверь. Она обернулась на звук и стала колотить ладонями по дверному полотну.
— Боб! Это совсем не смешно! — возмущалась она. — Что ты делаешь? Не будь таким эгоистом, как Лутти, выпусти меня! — По ту сторону было тихо. Никаких звуков. — Боб? Почему ты мне не отвечаешь?
Под ее кулаками вдруг стала растворяться дверь. Сначала она завибрировала, а затем стала колыхаться морскими волнами, пока не исчезла совсем вместе со стенами и широким окном слева от Джейн. Девочка отступила назад, и ее нога коснулась чего-то мягкого. Тут же кто-то визгливо ахнул, напугав Джейн до чертиков. Она резко повернула голову на крик и испугалась еще больше. Возле нее крутился какой-то карлик в полосатом костюмчике, жилете и остроконечной шапочке с помпоном. Он стоял чуть склонившись, и лица его видно не было, а в руке он держал тряпичную измерительную ленту, какой пользуются портные в пошивочных ателье.
— Муки? Как ты здесь оказался? — удивленно уставилась на него Джейн. Затем в голову ей закрались сомнения. — А ну, взгляни на меня! Ничего не понимаю.
Перед глазами все еще плыло пространство, и предметы вокруг, которых точно не было еще минуту назад, сливались вместе, образуя огромное разноцветное пятно. Джейн прищурилась, пытаясь сфокусировать зрение, затем наоборот широко раскрыла глаза, но результата такие упражнения не принесли. Она по-прежнему плохо различала все, что творилось в этой комнате.
— Мое имя Микки, мисс. Зовите меня так, — галантно отведя одну руку в сторону, а другую поднеся так близко к девочке, что до нее можно было бы дотронуться, ответил тот. — А теперь постойте спокойно всего пару минут, чтобы я мог снять с вас мерки для вашего вечернего костюма.
— Какого еще костюма? — Джейн совершенно не понимала, о чем толкует Муки. Почему он назвался чужим именем? Это была новая игра, о которой он никого не предупредил? — Что ты делаешь, Муки?
Карлик тяжело вздохнул и щелкнул двумя пальцами перед самым носом у Джейн, и зрение стало возвращаться к девочке. Она видела, как размытое изображение комнаты стало приобретать более резкие очертания всего, что было в ней. Стены, которые, как предполагала Джейн, исчезли, не исчезали вовсе. Они раздвинулись, и теперь комната была гораздо просторнее. Скорее даже, она была похожа на большую гримерную популярного актера или музыканта. Обои на стенах отливали золотыми узорами, на полу был расстелен мягкий, синий ковер с густым ворсом. Здесь была примерочная за атласной шторой; громадный открытый гардероб, туго набитый разнообразной пестрой одеждой и головными уборами; низкий стол со швейной машиной и разбросанными по нему лоскутами ткани; в глубине комнаты поместился изящный туалетный столик с большим блестящим зеркалом, окантованным серебристой полосой с узорами. На столешнице были разбросаны сотни помад всех цветов и оттенков, тени, туши и тоники для лица, пузырьки различных форм с жидкостью для снятия лака для ногтей, макияжа и грима и множество флакончиков с духами. На краешке задней стенки туалетного столика висел розовый пушистый шарф. Микки, пританцовывая на коротких ногах, вразвалку прошагал к высокому табурету и взобравшись на него, уселся за швейной машинкой, закинув ленту себе на шею.
— Ну, милочка? Будете продолжать свои капризы или все-таки приступим к делу?
И только сейчас, когда глаза Джейн стали ясно видеть, она поняла: Микки не Муки. Муки простой ребенок, что был моложе нее, примерно, на четыре года. Микки же глядел на нее взглядом взрослого мужчины, но был низкорослым или попросту карликом. Его смуглое лицо в пропорциях к торсу было велико, а пухлые ладошки и коротенькие ноги, наоборот, малы. Он был как маленькая пирамида, перевернутая дном кверху.
— Вы кто? — выдавила из себя Джейн. — И что это за место? Как я сюда попала? Где мои друзья? — Джейн понимала, если не получит ответы на свои вопросы, то прямо тут упадет в обморок.
— Прошу вас держать себя в руках, юная мисс! — Микки перешел вдруг на сварливый тон, постукивая пальцами по столешнице. — Я не намерен выслушивать ваши капризы весь день только потому, что я обычный портной. У меня тоже есть чувство собственного достоинства, и уж поверьте моему слову: оно гораздо больше, чем вы думаете. И не смотрите на меня такими удивленными глазами, как будто видите меня впервые. Вы прекрасно понимаете, о чем я вам толкую. И хватит разговоров! Они меня утомляют.
Он соскочил со стула и направился к Джейн, шустро семеня ногами и помахивая измерительной лентой на ходу. Его колокольчик на шапочке бряцал металлическим звоном. Джейн выставила вперед руки, противясь воле Микки, и попятилась назад, нервно мотая головой. Глаза карлика вспыхнули желтым злобным огнем, и он оскалил мелкие, но острые зубы. Он остановился в двух шагах от Джейн и угрожающе засопел.
— Юная мисс вынуждает меня принять особые меры, — взвизгнул он. — Поглядите на нее! Еще вчера эта девчонка крала помаду у своей матери и примеряла ее туфли, а сейчас строит из себя бедную овцу, которой ничего не нужно, кроме охапки жухлой травы! Это возмутительно после всего, что я сделал! Я натаскал в эту комнату столько платьев, косметики и шляп! Сшил для себя этот нелепый наряд и, мало того, что сшил! Надел! Как же глупо я выгляжу в нем! Я не хочу заставлять вас, юная Джейн, но вам придется сделать то, что я говорю, иначе…
— Иначе что? — испуганно прошептала она так тихо, что не услышала собственного голоса. Она думала сейчас о том, что сказанное Микки было ужасающей правдой. Да, она брала платья мамы, когда той не было дома. Джейн примеряла на себя их, благо, что миссис Роуз была лишь немного выше ростом, но такой же комплекции, что и ее дочь. Джейн мечтала носить самые красивые дорогие наряды, когда вырастет. И все мальчишки будут без ума от нее уже совсем скоро. Через пять с половиной лет, когда она будет жить на территории кампуса какого-нибудь колледжа вдали от дома и планировать свою жизнь сама, она, несомненно, станет самой популярной девушкой и самой стильной. Джейн тайком вытаскивала из коробок туфли мамы и одевала их на свои ножки. И уже целых два раза крала у нее помаду. Одну нежно-розового цвета
