Дорога к подполью - Евгения Мельник

Вскоре мы благополучно вышли из города на дорогу. Впереди трусила подвода. Миша бросился ее догонять, но оказалось, что она не по пути.

— Вон на ту дорогу тебе надо свернуть, — сказал Миша, — иди прямо по ней. Я провожу тебя до перекрестка.

На перекрестке мы расстались. Я несколько раз оборачивалась: Миша стоял и смотрел мне вслед.

Проселочная дорога была совершенно пустынна. Ни машина, ни подвода не нагнали меня, не встретился ни один человек. Дорога приближалась к холмам, покрытым лесом. Стояла золотая крымская осень, приятно пригревало солнце, даже стало жарко, и я сняла свое легкое пальто. Я чувствовала себя бодро, дорога не утомляла: ведь с каждым километром приближалась цель похода, а в Симферополе с нетерпением ожидали моего возвращения Вячеслав и Николай. Но мысли снова обратились к Карасубазару.

Что за чудесные люди! Невольно вспомнились прочитанные книги — воспоминания старых революционеров, которыми я раньше так увлекалась. Морозов… Bepa Фигнер… Могло ли тогда прийти в голову, что в самом недалеком будущем внезапный и страшный поворот возродит и вызовет к жизни новых Фигнер и Морозовых. Я преклонялась перед нравственно чистыми образами старых революционеров, теперь я склоняю голову перед людьми моих дней.

Неизвестной осталась для меня фамилия Миши, человека, знакомого мне только полсуток. Тогда мне не нужно было ее знать, а сейчас я об этом сожалею. Фамилия Толи — Бондаренко, ее случайно назвала женщина, открывшая мне калитку. Как звездочки в небе, промелькнули в моей жизни эти два человека, промелькнули, запомнились навсегда — и бесследно исчезли…

На половине пути повстречалась маленькая деревушка, и, как нарочно, на улице никого не было, кроме полицейского, проводившего меня долгим и внимательным взглядом. Чувствуя его взгляд, я не удержалась и обернулась, чего не следовало делать. Фигура моя, к сожалению, была приметна: одета я по-городскому, мозаично исштопанное платье чисто, хорошо разглажено, волосы уложены в тонкую сетку. Я обращаю на себя внимание, а это нежелательно и неприятно.

За деревушкой дорога подошла к краю глубокого оврага, и перед моими глазами открылась деревня, утопавшая в фруктовых садах. Слева от деревни, сразу же за нею, начинались холмы предгорья, покрытые лесом. Дорога круто шла вниз. Я спустилась в деревню. Снова встречные деревенские жители с нескрываемым любопытством осматривали меня, провожая взглядами. Пришлось обратиться к ним с вопросом: действительно ли это деревня Аргин и где живет Нюся Овечкина? Мне рассказали, что надо пройти всю деревню, Нюсин дом — последний на дальней окраине. И вот я у обыкновенной деревенской хаты, возле которой стоял большой стог сена.

Из дверей вышла высокая, худощавая старуха с загорелым лицом. Я поздоровалась и спросила:

— Нюся Овечкина здесь живет?

— Да, здесь, — ответила старуха, — я ее мать, только Нюси нет сейчас дома.

— Я пришла из Симферополя, мне Нюся нужна по делу.

— Ну что же, заходите в хату и располагайтесь там. Нюся скоро придет.

— Благодарю, я лучше подожду ее здесь, на свежем воздухе, отдохну под стогом сена.

— Как хотите, — сказала мать Нюси, — только сядьте так, чтобы вас не видели с улицы, будет от греха подальше, а то у нас, знаете, каждого нового человека замечают.

Я с наслаждением растянулась на солнышке под стогом, совершенно скрывшим меня от взоров прохожих. Старуха то входила в дом, то выходила, занимаясь домашним хозяйством, но в ее молчаливой фигуре чувствовалась настороженность, лицо отражало тревогу. Что за птица прилетела из Симферополя? Явилась Нюся, и все разъяснилось.

— Что с вами случилось? — спросила я, увидев, что у Нюси рука на перевязи.

— Вывихнула руку недели две тому назад, когда переправляла партию людей к партизанам. Была очень темная ночь, я споткнулась, упала в какую-то канаву. А теперь, видите, вся рука и плечо распухли. Из-за руки я и не могу приехать в Симферополь, не знаю, когда поправлюсь…

Узнав, кто я, Нюсина мать сразу повеселела и оказалась очень гостеприимной и разговорчивой. Я познакомилась с тремя маленькими черноглазыми мальчиками. Оказывается, Нюсин муж, коммунист, был расстрелян немцами в первые же дни их прихода. Теперь Нюся жила с матерью, отчимом и своими детьми. У нее в доме бывали партизаны. Нюся часто по ночам переправляла в лес людей, а там получала литературу и оружие, вела подпольную работу в деревне, имела связь с Симферополем.

Мать Нюси накормила нас, и мы до поздней ночи продолжали беседовать, лежа уже в постелях. Я не уставала слушать рассказы Нюси о том, как люди ищут дорогу в лес, к партизанам.

— Недавно был такой случай, — говорила она, — какой-то шофер посадил на машину свою жену с ребенком и поехал прямо в лес. Машину сбросил под откос, а сам с семьей принялся бродить в поисках партизан. Две недели бродили, но партизан не нашли. Продукты кончились. Послали в нашу деревню свою маленькую дочку, чтобы она попросила поесть. Ее привели ко мне. Я отвела к партизанам всю эту семью, которая буквально умирала от голода в лесу. Не так легко и просто найти партизан. Можно днями бродить по лесу и не натолкнуться на них…

Так незаметно прошла большая часть ночи. В деревне начали перекликаться петухи, когда, вдоволь наговорившись, мы решили, что, кажется, пора и спать.

Встали рано, но Нюсина мать уже готовила скромный завтрак.

— Скоро вы там умоетесь? Хватит вам полоскаться, а то каша остынет, — звала она, в то время как мы с Нюсей умывались ледяной водой из бадьи, стоявшей во дворе…

— Ешьте, — приговаривала Нюсина мама, — наедайтесь как следует, ведь вам до Симферополя надо идти, дайте-ка, я вам еще прибавлю.

Мне вспомнился Миша, так и он меня кормил.

Сейчас же после завтрака я собралась в путь. Нюся дала мне только одну листовку и одну газету, больше ничего не было. Назвала адрес и фамилию симферопольского шофера — на всякий случай, если понадобится вывезти нас в лес.

— Может быть, дать тебе адрес другого шофера? — спросила она.

Но я отказалась, решила, что хватит и одного.

Прощаясь, Нюся обещала скоро поправиться и в самое ближайшее время приехать в Симферополь.

Нюсина мать вывела меня из деревни на проселок и остановилась у подножия холма.

— Будете идти до перекрестка, а тогда поверните вправо и никуда не сворачивайте, идите прямо, дорога приведет вас в деревню Розенталь, а дальше по шоссе доберетесь до Симферополя. Эта проселочная дорога очень глухая, здесь вряд ли кто-нибудь встретится. В деревне Розенталь стоят румыны, будьте осторожны.