Миллион завтра. На последнем берегу. Космический врач - Боб Шоу

После фильма они пошли пустыми улицами к вокзалу. Уже недалеко от него Мойра остановилась под одной темной аркой, где они могли поговорить спокойно.

— Подожди, Дуайт, — сказала она. — Я хочу тебя спросить…

— Пожалуйста, — вежливо ответил он. — Спрашивай.

— У тебя неприятности?

— Да нет. Прости, если я был сегодня плохим спутником.

— Это связано со «Скорпионом»?

— Да нет же, детка. Я уже говорил, что нам ничего не грозит. Это поход — просто еще одно задание.

— Ты беспокоишься, что во всем городе не можешь купить жабью трость?

Он удивленно посмотрел на нее.

— А ты откуда знаешь?

Она рассмеялась.

— У меня всюду есть шпионы. Что ты купил для сына?

— Удочку. — Он помолчал и добавил: — Ты, наверно, думаешь, что я свихнулся.

— Нет, — сказала она. — Значит, ты не достал жабьей трости?

— Не достал. Похоже, их нигде нет.

— Точно.

Снова воцарилось молчание.

— Я посмотрю свою старую, — сказала Мойра. — Можешь ее взять, если думаешь, что подойдет. Но она очень старая, и металл на ней проржавел. Скакать с ней еще можно, но сомневаюсь, чтобы ее удалось подновить настолько, чтобы она выглядела как хороший подарок.

Он кивнул.

— Я видел эту ржавчину. Пожалуй, оставим ее, дорогая. Если будет время до отплытия, я приеду сюда и поищу в магазинах что-нибудь другое.

— Но ведь наверняка где-нибудь еще можно купить жабью трость. Кто-то ведь делал их в Мельбурне. И уж во всяком случае, в Австралии. Нужно только успеть ее купить.

— Не бери в голову, — сказал он. — Это была просто глупая фантазия. Все это неважно.

— Нет, важно, — запротестовала она. — Для меня важно. — Она подняла голову. — Я постараюсь, чтобы ты получил жабью трость, когда вернешься. Пусть даже придется делать ее на заказ.

— Ты очень добра, — хрипло сказал он. — Я мог бы сказать Элен, что ты принесешь жабью трость с собой.

— Можно и так, — согласилась она. — Во всяком случае, к твоему приезду она у меня будет.

— Может, за ней придется далеко ехать.

— Не беспокойся, Дуайт. Когда мы встретимся, она у меня будет.

Он обнял Мойру и поцеловал.

— За это обещание, — шепнул он, — и за все остальное. Шарон бы мне позволила. Спасибо от нас обоих.

6

Двадцать пять дней спустя подводная лодка Военного Флота Соединенных Штатов «Скорпион» приближалась к первому пункту своего маршрута. Прошло десять дней с тех пор, как на тридцатом градусе южной широты лодка погрузилась под воду. Капитан Тауэрс уже один раз останавливал лодку у острова Сан-Николс, недалеко от Лос-Анжелеса. Город они обошли по широкой дуге, опасаясь неизвестных минных полей. Он взял курс на район Санта-Барбара, а оттуда двинулся на перископной глубине на север, держась в двух милях от берега. Очень осторожно они вошли в залив Монтрей, откуда был виден вымерший рыбацкий порт, но это немногое дало. Из-за высокого уровня радиации они не смогли всплыть на поверхность.

Осмотр Сан-Франциско они провели с расстояния в пять миль, из-за Золотых Ворот. Видно было только, что мост провалился и южный его пилон рухнул. Видимые с моря здания у Парка Золотых Ворот сильно пострадали от огня и воздушной волны; ни одно из них, пожалуй, не было пригодно для жилья. Признаков жизни они нигде не заметили, впрочем, уровень радиации совершенно исключал это.

Они провели там несколько часов; фотографировали побережье через перископ и разглядывали все, что можно было разглядеть. Потом повернули на юг, до залива Халф-Мун, всплыли всего в полумиле от берега и довольно долго кричали в мегафон. Дома были целы, но и здесь они не заметили никаких признаков жизни. Подождав, пока не стемнеет, лодка взяла курс на север, в обход Пойнт-Рейес, плывя милях в трех-четырех от берега.

После перехода экватора они, как правило, всплывали раз в течение каждой вахты, чтобы при максимальной высоте антенны послушать радиостанцию в Сиэтле. За все время они слышали ее один раз — на пятом градусе северной широты. Передача велась около сорока минут — бессмысленный, явно случайный набор точек и тире — а потом вдруг прекратилась. Больше они ее не слышали. Где-то в районе Форт-Брагга, вынырнув под волны и яростные порывы северо-западного ветра, они соединили приемник с пеленгатором и снова услышали Сиэтл.

Дуайт и лейтенант Сандерстрем, склонившись над навигационным столом, нанесли на карту пеленг.

— Санта-Мария, — сказал Дуайт. — Похоже, вы правы.

Они внимательно слушали бессмыслицу, доносившуюся из динамика.

— Совершенная белиберда, — сказал, наконец, лейтенант. — Не похоже ни на настройку, ни на работу человека, хоть немного знакомого с радио. Наверняка это происходит как-то случайно.

— Пожалуй. — Дуайт продолжал слушать. — Но там есть электричество, а где есть электричество, там есть люди.

— Не обязательно, — заметил лейтенант.

— Гидроэлектростанция, — сказал Дуайт. — Я знаю ее. Но черт побери, не могут же эти турбины работать, два года без консервации.

— Почему не могут? Там было несколько очень хороших машин. Дуайт кашлянул и вернулся к картам.

— Я собираюсь прибыть в район Кэйп-Флаттери на рассвете. Мы будем идти с той же скоростью, а около полудня проведем замеры и тогда подрегулируем скорость. Если ситуация позволит, поднимемся на перископную глубину и выкачаем воду цистерн, чтобы не удариться обо что-нибудь, чего там быть не должно. Может, удастся взять курс прямо на Санта-Марию, а может, и не удастся. Вы бы вышли на сушу, если бы это оказалось возможно?

— Конечно, — сказал лейтенант. — Мне будет даже приятно вырваться из этой банки.

Дуайт не улыбнулся. Они были под водой уже одиннадцать дней и, хотя состояние здоровья команды было хорошее, психически все совершенно вымотались.

— Постучим по дереву, — сказал он, — и будем надеяться, что никаких преград не возникнет.

— Знаете что, господин капитан, — предложил лейтенант, — если не удастся попасть туда, с моря, я могу попробовать Добраться по суше. — Он достал одну из карт. — Если мы войдем в залив Грейс-Харбор, я бы пристал к берегу в Хокунаме или Абердине. Вот это шоссе ведет прямо до Бремертона и Санта-Марии.

— Но ведь это без малого двести миль!

— Наверняка там найдется не одна заправленная машина. Капитан покачал головой. Двести миль в легком защитном комбинезоне за рулем излучающего автомобиля с излучающим бензином — это практически невозможно.

— Запаса воздуха, — сказал он, — вам хватит только на два часа. Я знаю, что вы могли бы взять дополнительные баллоны, но практически это невыполнимо. Мы потеряли бы вас так или иначе. Нет, игра не стоит свеч.

Они снова поплыли прежним курсом, а когда через четыре часа всплыли, передачи уже не было.

Весь следующий день лодка шла на север, на перископной глубине, лишь изредка погружаясь. Капитан придавал большое значение настроению команды. Пребывание в замкнутом помещении отражалось на людях: никаких развлекательных программ поймать по радио было невозможно, а записи, передаваемые по внутренней сети, всем уже давно надоели. Чтобы оживить людей и дать им тему для разговоров, капитан допускал к перископу всех, кто хотел, хотя увидеть можно было немногое. Этот скалистый берег был их родным берегом, и одного лишь вида какого-нибудь кафе с «бьюиком» перед ним хватало, чтобы было о чем говорить и думать в эти долгие однообразные дни.

В полночь они, как обычно, всплыли неподалеку от устья реки Колумбия. Лейтенант Бенсон пришел сменить старшего офицера, лейтенанта Фаррела. Тот поднял перископ и начал водить им из стороны в сторону. Потом вдруг повернулся к лейтенанту Бенсону.

— Пригласи сюда капитана. Свет на побережье, в тридцати-сорока градусах по правому борту.

Спустя несколько минут они с капитаном поочередно смотрели то в перископ, то на карту. Питер Холмс и Джон Осборн тоже пришли: Дуайт снова наклонился над картой.

— Со стороны штата Вашингтон, — сказал он. — Этот свет горит где-то в районе Лонг-Бич и Илвако. С орегонской стороны темно.

— Гидроэлектростанция, — сказал за его спиной лейтенант Сандерстрем.

— Пожалуй. То, что есть свет, многое объясняло бы. — Дуайт взглянул на физика. — Какой уровень радиации снаружи, мистер Осборн?

— Почти тридцать, господин капитан.

Дуайт кивнул. Радиоактивность делала жизнь на берегу невозможной, но сразу не убивала; за последние несколько дней изменения были невелики. Он подошел к перископу и довольно долго смотрел в окуляр. Наконец, решил, что лучше не приближаться к берегу ночью.

— Курс прежний, — сказал он. — Лейтенант Бенсон, прошу записать это в судовой журнал.

Потом Дуайт вернулся к себе. Впереди был трудный и беспокойный день, нужно было поспать. Однако сначала он открыл сейф, в котором держал секретные документы и достал браслет; в электрическом свете он засверкал всеми цветами радуги. Шарон будет в восторге. Он положил браслет в нагрудный карман кителя, лег на койку и заснул, держа руку на удочке.