Строго между нами - Кэти Келли

Похоже, ее приятели устроили импровизированную вечеринку: за их дверью играла музыка — хриплый голос Мартина заполнял латиноамериканскими мотивами весь второй этаж.

Холли бросила пальто и сумочку на диван и взглянула на свое отражение в зеркале. Косметика почти стерлась, а волосы лежали так, словно их растрепал ветер.

В ванной комнате Холли тщательно расчесала волосы и быстро восстановила макияж. На все это ушло три минуты. Осталось быстро переодеться, и можно идти.

Холли знала, что появлением в таком виде может вызвать иронию со стороны некоторых. Прежде она и сама не подумала бы о подобных «мелочах», но когда к их походам по местным барам присоединился Том, Кенни однажды пошутил над Холли, сказав ей, что она, видимо, хочет произвести на него впечатление. Впрочем, эта шутка оказалась не так далека от правды.

— Кенни, — возмущалась Холли, — не говори так!

— Да ладно, все в порядке. Том же свой, — утешающе отвечал Кенни. — Была троица, стал квартет.

— Говорил бы лучше за себя, — пошутила Джоан.

Тогда в баре Холли попыталась убедить друзей, что она не пытается производить впечатление.

— Я же специально наряжаюсь для работы, — говорила она. — Почему тогда после работы должна выглядеть как неряха?

— Совершенно верно, — одобрительно сказал Кенни. — Вот только бы еще уговорить Джоан приводить себя в порядок хотя бы к уик-эндам.

Дверь в квартиру Кенни и Джоан была не заперта. Холли толкнула ее и громко объявила, что записка на двери была совершенно лишней.

— Чаровница, а мы собирались уже звонить тебе, чтобы ты приходила пораньше! — радостно воскликнул Кенни. Он был пьян и весел.

Рауль, новый друг Кенни, сидел с Джоан на полу и манипулировал парой бутылок, то и дело вилкой доставая из чаши нарезанные бананы.

— Джоан и Рауль делают коктейль, — пояснил Кенни, бросив взгляд в сторону Рауля.

— Да, — сказала Джоан. — Называется «Банановый сюрприз».

— Ненавижу бананы, — мрачно добавил Рауль, пытаясь разрезать лимон совершенно не приспособленным для этого ножом.

Холли рассмеялась. Этот Рауль не был похож на типичных друзей Кенни из среды мужского модельного бизнеса. У него были неопрятные светлые волосы и совершенно не выдавались скулы. Кенни же нравились манекенщики с черными как уголь волосами и широкими скулами. Энто, живший с Раулем в одной квартире, сидел перед телевизором и увлеченно играл во что-то на «Плейстейшн-2», иногда издавая недовольное ворчание. На диванчике в своих обычных джинсах и серой футболке лежал Том, поражая воображение своим шикарным телом игрока в регби. Он один казался здесь островком спокойствия, не затронутым хаосом. Том смотрел на Холли спокойным трезвым взглядом и, кажется, был единственным, кто приятно удивился ее приходу.

— Если хочешь, есть пиво, — сказал Том, подвигаясь, чтобы Холли могла сесть. — Или будешь кока-колу?

— Кока-колу, — сказала Холли, переступая через Джоан. Для великана Тома диванчик казался слишком маленьким, но Холли совершенно не возражала против того, чтобы сидеть в тесноте.

Том выдернул кольцо на банке с кока-колой и, почему-то зардевшись, вручил банку Холли.

— Спасибо, — поблагодарила она.

— Вот черт! — воскликнул Энто, очевидно, потеряв очко.

— Банановый коктейль! — торжественно объявила Джоан, поднимая стеклянный кувшин с грязно-желтым отстоем.

— Я это не буду, — сказал Кенни, наливая себе еще стакан вина.

Под музыку Рики Мартина он вертлявой танцующей походкой с закрытыми глазами пошел по комнате и каким-то чудом не врезался в шкаф.

— Ты должен это попробовать, — икнув, сказала Джоан. Не без труда она разлила густую жидкость по двум стаканам.

— Ты готов, Рауль? — спросила она, протягивая ему один из стаканов. — Ну, раз, два, три!

В несколько больших глотков они справились со своими коктейлями, и Рауль, склонившись, изобразил, что его тошнит.

— Я же говорил, что ненавижу бананы!

Холли и Том с интересом наблюдали.

— Кенни сегодня получил заказ, — сказал Том. — Именно это мы и празднуем.

— Ух, — сказала Холли. — А я-то думаю, чего это он празднует в будни? Видимо, завтра утром мне придется зайти к ним, чтобы вытянуть их из постелей.

— Неужели ты так о них заботишься? — спросил Том.

— Мы заботимся друг о друге, — ответила Холли. — Они для меня как вторая семья, или, точнее, как брат и сестра.

— Но у тебя же две сестры. Разве не так?

— Да, и сегодняшний вечер я провела с ними. Я обожаю своих сестер. Я не хотела сказать, что Кенни и Джоан заменяют их. Они лишь… дополняют. — Немного помолчав, она продолжила: — Просто мои сестры старше меня. Общаясь с ними, я невольно ищу у них одобрения. А мне бы хотелось дружить с равными себе. — Холли показала на Кенни и Джоан: — По крайней мере именно такие отношения у меня с ними. Никто никого не учит жить. Ведь это же здорово?

— Здорово, — с вдумчивым видом подтвердил Том. — Говорят, что именно в семье, пусть даже названой, формируется личность. По крайней мере Кэролайн верит в это. Она утверждает, что стала такой честолюбивой потому, что оказалась в семье средним ребенком.

— А она действительно такая честолюбивая? — спросила Холли.

Том печально усмехнулся:

— Очень. Такая женщина достигнет успеха в жизни. Однако я не думаю, что это связано с ее семьей.

— А как насчет тебя? Ты младший ребенок в семье или средний?

— Я самый старший из четверых. И боюсь, самый разумный, организованный и скучный.

— Нет, что ты, — возразила Холли. — Если человек надежен, что в этом плохого?

— Просто перспектива общения с таким человеком не очень захватывает, — улыбнулся Том.

— Ну, это слишком, — сказала Холли. — Стелла, моя старшая сестра, и надежна, и разумна, и замечательна. Лично я в трудную минуту положилась бы на такого человека. А Кэролайн со своей теорией, пожалуй, права. Тара, средняя сестра, и честолюбива, и в чем-то даже жестока.

— Ну а тебя, как младшую, конечно, дико баловали и потому испортили, — сказал Том с сомнением в голосе.

Теперь уже вздохнула Холли.

— Совсем не так, — сказала она. — Мои родители — очень занятые люди. Мама работает в комитете по распределению благотворительных средств и в силу своего воспитания мало меня балует. К тому же, как я подозреваю, мои родители ждали мальчика, а вместо него родилась девочка.

— И из-за этого с тобой плохо… — На добром лице Тома отразилось беспокойство.

— Нет, со мной обращались неплохо, — быстро ответила Холли. — Но я уверена, маме хотелось мальчика. Ему даже имя выбрали — Эмлин Гектор. Моей маме нравятся необычные имена.

Поняв, что сказала лишнее, Холли замолчала. Ведь об этом не знают даже Кенни и Джоан. Холли решила про тайну имен в их семье никому не рассказывать. Но с Томом было так легко общаться — с ним так легко давалась нелегкая наука доверять людям.

— Сожалею… — начала Холли.

— Не стоит, — прервал ее Том, давая понять, что все понял и что лишние слова не нужны.

— У меня замечательные родители, честно, — сказала Холли, еще надеясь исправить свою оплошность, однако Том нежно прижал палец к ее губам.

— Не извиняйся. Даже в самых лучших семьях допускают ошибки, — сказал он. — Твои родители могут быть святыми. Но иногда и они дают промах, и ты, оттого что заметила его, не становишься хуже. Ты можешь оставаться любящей дочерью, даже если видишь ошибки родителей и говоришь об этом.

Холли чувствовала, что не может сказать ни слова. Словно она решилась открыть дверь, к которой боялась притронуться многие годы. Ее переполняли эмоции, которые она испытывала по отношению к мифическому Эмлину Гектору, вместо которого на свет появилась она. Холли никогда не критиковала своих родителей, никогда не возражала матери, словно наказанием за это могло быть изгнание из семьи Миллер. А теперь ей говорят, что те запретные чувства были искренними и потому правильными.

— Я знаю, — прошептала Холли настолько тихо, что Тому пришлось наклониться к ней. — Ты первый человек, которому я это сказала.

— Не надо сожалеть об этом, — также шепотом ответил Том, и его теплое дыхание ветерком пробежало по щеке Холли.

— Только не говори никому, — попросила она.

В ответ Том прижался к ее виску мягкими губами. Поцелуй показался Холли очень нежным — она не могла ожидать ничего подобного от такого большого человека.

— Если хочешь, ты можешь всегда поговорить со мной.

Холли прижалась к Тому, вдруг почувствовав необычайную слабость оттого, что выпустила на свет свои потаенные чувства. Он обнял ее сильной рукой и, желая утешить, наклонился над ней. Прикрыв глаза, Холли почувствовала, что мир вокруг нее изменился.

— Холли! — донесся до нее раздраженный крик Джоан. — Скажи Кенни, чтобы он сменил диск. Я уже сыта по горло его чертовым Мартином.