Ближе к истине. О «Принципах трансформации ума» Атиши - Бхагаван Раджниш (Ошо)

Конечно, Эверет и Глэдис крайне удивлены, но, как это принято у молодоженов, быстро приходят в себя после ошеломляющего сюрприза. Слово за слово, разговор заходит о размножении. Марсианин-мужчина ошеломляет Спринклов предложением продемонстрировать способ, каким размножаются на его планете. Прежде, чем они успевают смущенно запротестовать, он хватает марсианку и кладет восемь пухлых пальцев своей единственной руки ей на лоб. Он тут же начинает искрить, она начинает мигать, и в боку у нее появляется отверстие, откуда выпрыгивает крошечный малышка-марсианин, который тут же принимается бегать и скакать по квартире Эверета и Глэдис.

Затем марсианин спрашивает, как это делают на Земле. Немного похмыкав и помямлив, земляне, в конце концов, решают, что описать это на словах будет слишком сложно. Поэтому, в интересах межпланетного сотрудничества, они раздеваются и устраивают демонстрацию.

Марсиане увлеченно наблюдают за представлением. Когда все заканчивается, марсианка спрашивает: «А когда появится земной ребенок?» Покачав головой, Глэдис отвечает, что для этого требуется девять месяцев. Изумленные марсиане некоторое время чешут в затылке, а затем мужчина-марсианин спрашивает: «Но если он не появляется сразу же, почему же в конце вы так разволновались?»

Вторая:

Мужчина приходит к врачу и жалуется на плохое самочувствие. Врач задает обычные вопросы, например, не слишком ли много тот пьет или ест.

– Нет, – отвечает мужчина.

– Хорошо. Может быть, вы слишком поздно ложитесь спать? – допытывается врач.

– Нет, – следует ответ.

Некоторое время врач размышляет, а затем спрашивает:

– Много занимаетесь сексом?

– Знаете ли, у нас с женой некоторые трения, – отвечает пациент.

– Да-да, как часто у вас с ней трения?

И третья:

Женщина заходит в супермаркет, чтобы купить брокколи. Она подходит к продавцу в овощном отделе и спрашивает:

– Сэр, у вас есть брокколи?

Продавец отвечает:

– Нет, мэм, сегодня нет. Зайдите завтра.

Через несколько часов женщина возвращается и спрашивает у продавца:

– Сэр, у вас есть брокколи?

– Послушайте, леди, я уже сказал вам, что сегодня брокколи нет.

Леди уходит, но через какое-то время появляется снова. К этому времени продавец, уже доведенный до белого каления, спрашивает:

– Скажите, какое слово составляют буквы «т-о-м» в слове «томаты»?

Женщина отвечает:

– Том.

– А какое слово составляют буквы «б-л-о-к» в слове «яблоко»?

– Блок, – отвечает покупательница.

Тогда продавец спрашивает:

– А какое слово составляют буквы «х-р-е-н» в слове «брокколи»?

Леди озадаченно смотрит на продавца и говорит:

– В брокколи хрена нет!

Продавец глубоко вздыхает и восклицает:

– Леди, именно это я пытаюсь вам объяснить с самого утра: «Брокколи ни хрена нет!»

Я не знаю, являются ли эти шутки скверными, однако несомненно одно: Атише они понравились бы.

На самом деле, под «скверными шутками» он имеет в виду нечто совершенно иное. Он имеет в виду: «Не говорите ничего против других людей, не обижайте людей в их отсутствии, не задевайте людей у них за спиной».

Этот перевод неточен. Полное значение слов Атиши таково: «Не сплетничайте о людях, имея намерение причинить им боль, поскольку на самом деле это не смешно, это не развлечение, это не юмор». Атиша не может выступать против чувства юмора, это невозможно. Никто из людей, подобных ему по разумности и осознанности, не может выступать против чувства юмора. Собственно говоря, именно люди, подобные Атише, подарили миру самый лучший религиозный юмор. Атиша происходит из традиции Гаутамы Будды – по той же линии, что и люди Дзен. А Дзен – единственная религия, принявшая юмор как молитву. Невозможно, совершенно невозможно, чтобы у Атиши не было чувства юмора.

Поэтому эта сутра не может быть на самом деле направлена против шуток. Она против того, чтобы ранить людей. То, что он говорит, глубже проникает в психологию шутки, в подоплеку шутки. Это то, что через тысячу лет стал делать Зигмунд Фрейд. Зигмунд Фрейд считает, что когда вы над кем-то шутите, вы, по всей вероятности, агрессивны, злитесь, притворяетесь веселым в качестве замещения, хотя на самом деле хотите оскорбить.

Однако никто снаружи не может это определить; только вы можете об этом судить. Если в вашем уме присутствует умышленное стремление кого-то оскорбить, если это замаскированное под юмор насилие, избегайте этого. Если же это не насилие, а просто чистое чувство юмора, чувство веселья – чувство несерьезного отношения к жизни, не слишком серьезного к ней отношения, то тогда нет проблем.

Если я когда-нибудь встречусь с Атишей, то расскажу ему несколько шуток. И у меня есть ощущение, что они ему понравятся.

Шутки могут быть просто чистым юмором, без какого бы то ни было насилия. Иногда, при поверхностном взгляде, кто-то может подумать, что насилие присутствует, но главное не то, что думают другие, главное, какое у вас намерение. Это вопрос намерения. Вы можете улыбаться с намерением оскорбить, и тогда улыбка становится грехом. Все что угодно может стать грехом, если глубоко внутри присутствует желание совершить насилие. И все что угодно может стать добродетелью, если глубоко внутри присутствует желание привнести в жизнь больше радости, больше смеха.

Мое собственное понимание таково, что нет ничего более ценного, чем смех. Смех максимально близко подводит вас к молитве. На самом деле, когда вы становитесь целым, у вас внутри остается только смех. Во всем остальном вы остаетесь частичными; даже во время занятия любовью вы остаетесь частичными. Однако когда вы хохочете действительно от души, все части вашего существа – физиологическая, психологическая и духовная – вибрируют в одном едином тоне, вибрируют в гармонии.

Поэтому смех расслабляет. А расслабление – духовно. Смех возвращает вас на землю, приземляет вас, выводя из ваших глупых представлений о духовной «продвинутости». Смех возращает вас к реальности, какая она есть. Мир – это игра Бога, космическая шутка. И пока вы не познаете его как космическую шутку, вы никогда не сможете познать главную тайну.

Я всецело за шутки, я всецело за смех.

Атишу неправильно перевели. На самом деле он имеет в виду: «Не будьте насильственным, даже в своих словах». Даже когда вы шутите, не будьте насильственными, поскольку насилие порождает еще больше насилия, гнев порождает еще больше гнева, и это создает порочный круг, которому нет конца.

Четвертая сутра:

Не жди удобного случая.

Потому что удобный случай – сейчас, удобный случай – здесь. И поэтому те, кто говорит: «Мы ждем удобного случая», обманывают – причем лишь самих себя.

Удобный случай не представится завтра. Он уже наступил, он всегда был. Он был даже тогда, когда вас не было. Существование – это удобный случай; быть – это и есть удобный случай.

Не жди удобного случая.

Не говорите: «Завтра я буду медитировать, завтра я буду любить, завтра я буду танцевать с Существованием». Почему завтра? Завтра никогда не наступает. Почему не сейчас? Зачем откладывать? Откладывание – это уловка ума; оно заставляет вас постоянно надеяться, а тем временем удобный случай ускользает. И в конце вы приходите в тупик – к смерти – и удобных случаев больше не будет.

В прошлом это происходило уже много раз. Вы здесь не новички, вы рождались и умирали много-много раз. И всякий раз ум проделывал с вами один и тот же трюк, а вы по-прежнему ничему не научились.

Атиша говорит:

Не жди удобного случая.

Не наноси удар в сердце.

Он учит: «Критикуйте умы людей, критикуйте их идеологии, критикуйте их системы мышления, критикуйте все – но никогда не критикуйте чью-то любовь, никогда не критикуйте чье-то доверие». Почему? Потому что любовь очень ценна, потому что доверие обладает огромной ценностью. Разрушать их, критиковать их, каким-то образом подорвать их – это величайший вред, который только может быть нанесен человеку.

Вы можете критиковать ум – его следует критиковать – но не должны критиковать сердце. Всякий раз, когда вы видите нечто, идущее от сердца, поборите искушение критиковать это.

Однако люди делают прямо противоположное. Они могут быть терпимыми к идеологии, к уму человека, но как только они видят его любовь, его доверие, они тут же на него набрасываются. Люди не могут терпимо относиться к доверию – это чересчур! Они скажут, что это гипноз, что вас загипнотизировали, обманули, что вы живете в иллюзиях, что любовь – это безумие, что любовь слепа; у логики есть глаза, а любовь слепа.

Истинно как раз противоположное. Слепа логика – критикуйте ее! У любви есть глаза; только у любви и есть глаза, потому что только любовь видит Бога. Критикуйте верования, поскольку верования – это не что иное, как сомнения, спрятанные за прекрасными словами. Критикуйте верования, но не критикуйте чье-то доверие.