Избранное - Владимир Маяковский

Мехико-сити, 20 июля, 1925

БОГОМОЛЬНОЕ

Большевикинадругались над верой православной.В храмах-клубах —словесные бои.Колокола без языков —немые словно.По божьим престолампохабничают воробьи.Без верыи нравственность ищем напрасно.Чтоб нравственным быть —кадилами вей.Вот Мексика, например,потому и нравственна,что прутбогомолкик вратам церквей.Кафедраль —богомольнейший из монашьих институтцев.Брат «Notre Dame'a»на площади, —а около,Запружена народом,«Площадь Конституции»,в простонародии —площадь «Сокола».Блестящийдвенадцатицилиндровый«пакард»остановил шофер,простоватый хлопец.– Стой, – говорит, —помолюсь пока… —донна Эсперанца Хуан-де-Лопец.Нету донныни час, ни полтора.Видно, замолилась.Веровать так вероватьИ снится шоферу —донна у алтаря.Парижголубочкомдуша шоферова.А в кафедралебезлюдно и тихо:не занятов соборени единого стульца.С другой стороныу собора —выходсразуна четыре гудящие улицы.Донна Эсперанцавыйдет как только,к доннедон распаленный кинется.За угол!Улица «Изабелла Католика»а в этой улице —гостиница на гостинице.А дома —растет до ужинасвирепость мужина.У дона Лопецатерпенье лопается.То крик,то стониспускает дон.Гремитпо квартиретигровый соло:– На восемь частей разрежу ее! —И, выдрав из усав два метра волос,он пробуетсабли своей острие.– Скажу ей:"Иначе, сеньора, лягте-ка!Вот этоткольтваш сожитель до гроба!" —И в пумовой ярости– все-таки практика! —сбиваетс бутылокдюжину пробок.Гудок в два тона —приехала донна.Ещеи ревне успел уйтиза кактусыближнего поля,а у шоферскихвиска и грудинависликлинок и пистоля.– Ответ или смерть!Не вертеть вола!Чтоб доннане моглазапираться,ответь немедленно,где былажена мояЭсперанца?– О дон Хуан!В вас дьяволы злобятся.Не гневайтебожью милость.Донна ЭсперанцаХуан-де-Лопецсегодняусердномолилась.

1925

МЕКСИКА – НЬЮ-ЙОРК

БежалаМексикаот буферовгорящим,сияющим бредом.И вотпод мостомрека или ров,делящаядва Ларедо.Там доблести —скачут,коня загоня,в пятакпопадаютиз кольта,и скачет конь,и брюхо коняо колкий кактус исколото.А здесьжелезо —не расшатать!Ни воли,ни жизни,ни нерва вам!И сразурябиттюрьма решетавамдля знакомствадля первого.По рельсампоезд сыпет,под рельсойшпалы сыпятся.И гладьюМиссисипипод нами миссисипится.По бокампоездане устанут сновать:или хвост мелькнет,или нос.На боках поездныхстрановеют слова:«Сан-Луйс»,«Мичиган»,«Иллинойс»!Дальше, поезд,огнями расцвеченный!Лез,обгоняет,храпит.В Нью-Йорк несется"Твенти сенчериэкспресс".Курьерский!Рапид!Кругом дома,в этажи затерявпутейи проволок множь.Теряй шапчонку,глаза задеря,все равно —ничего не поймешь!

1926

БРОДВЕЙ

Асфальт – стекло.Иду и звеню.Леса и травинки —сбриты.На северс югаидут авеню,на запад с востока —стриты.А между —(куда их строитель завез!) —доманевозможной длины.Одни домадлиною до звезд,другие —длиной до луны.Янкиподошвами шлепатьленив:простойи курьерский лифт.В 7 часовчеловечий прилив,в 17 часов —отлив.Скрежещет механика,звон и гам,а людинемые в звоне.И лишь замедляютжевать чуингам,чтоб бросить:«Мек моней?»Мамашагрудьребенку дала.Ребенокс каплями из носу,сосеткак будтоне грудь, а доллар —занятсерьезнымбизнесом.Работа окончена.Тело обвейв сплошнойэлектрический ветер.Хочешь под землю —бери собвей,на небо —бери элевейтер.Вагоныедути дымам под рост,и в пяткахдомовьихтрутся,и вынесутхвостна Бруклинский мост,и спрячутв норыпод Гудзон.Тебя ослепило,ты осовел.Но,как барабанная дробь,из тьмыпо темени:"Кофе Максвелгудту ди ласт дроп".А лампыкак станутночь копать.ну, я доложу вам —пламечко!Налево посмотришь —мамочка мать!Направо —мать моя мамочка!Есть что поглядеть московской братве.И за деньв конец не дойдут.Это Нью-Йорк.Это Бродвей.Гау ду ю ду!Я в восторгеот Нью-Йорка города.Нокепчонкуне сдерну с виска.У советскихсобственная гордость:на буржуевсмотрим свысока.

6 августа Нью-Йорк. 1925 г.

СВИДЕТЕЛЬСТВУЮ

Вид индейцев таков:пернат,смешони нездешен.Ониприезжаютиз первых вековсквозь лязг«Пенсильвэниа Стейшен».ИмКулиджипару пальцев суют.Снимаютихголливудцы.На крыши ведутв ресторанный уют.Под ними,гульбу разгудевши свою,ньюйоркские улицы льются.Кто их радует?чем их злят?О чем их дума?куда их взгляд?Индейцы думают:"Ишь —капитал!Ну и дома застроил.Все отберемни за пятакприсоциалистическом строе.Сначалабудутбои клокотать.А тамни вражды,ни начальства!Тишьда гладьда божья благодать —сплошное луначарство.Инымирейсамивспенятся воды;пойдутпароходы зажаривать,сюдаиз Москвывозить переводыпроизведений Жарова.И радио —только мгла легла —правду-матку вызвенит.Придети расскажетна весь вигвам,в чемкрасотажизни.И к правдепойдетиндейская рать,вздымаясьзнаменной уймою…"Впрочем,зачемпро индейцев врать?Индейцыпро этоне думают.Индеец думает:"Там,где черноводеу моста в оскале,плескалсянедавноюркий челнокдеда,искателя скальпов.А там,где взвитэтажей коробоки жгутмиллион киловатт, —стоялиндейскийвоенный бог,брюхати головат.И все,что теперьвокруг течет,все,что отсюда видимо, —все этовытворил белый черт,заморскаябелая ведьма.Ихвсех быв лес прогнатьв одни,и мы чтобс копьем гонялись…"Подипод такую мысльподведиклассовый анализ.Мысль человечьямного сложней,чем знаюту насо ней.Тряхнувоперенья нарядную рядьнад пастьюоблошаделой,сошлии – пока!пошли вымирать.А что имбольшеделать?Подумайо новом агит-винте.Винти,чтоб задор не гас его.Ждут.Переводи, Коминтерн,расовый гневна классовый.

1926

БАРЫШНЯ И ВУЛЬВОРТ

Бродвей сдурел.Бегня и гулево.Домас небес обрываютсяи висят.Но даже меж нимизаметишь Вульворт.Корсетная коробкаэтажей под шестьдесят.Сверхуразведываютзвезд взводы,в среднихтайписткистрекочут бешено.А в самом нижнем —"Дрогс сода,грет энд феймус компани-нейшенал".А в окошке мисссемнадцати летсидит для рекламыи точит ножи.Ржавые лезвияфирмы «Жиллет»кладет в патентованныйжелезный зажими гладити водиткожей ремня.Хотяусови не полагается ей,но водитпо губке,усы возомня, —дескать —готово,наточил и брей.Наточит одиндо сияния лучикаи новый ржавыйберет для возни.Наточит,вынети сделает ручкой.Дескать —зайди,купи,возьми.Буржуем не сделаешься с бритвенной точки.Бегут без бороди без выражений на лице.Богатств буржуйских особые источники:работай на доллар,а выдадут цент.У меня ни усов,ни долларов,ни шевелюр, —и в горлезастреваютанглийского огрызки.Но я подхожуи губми шевелю —как будточерез стеклоразговариваю по-английски."Сидишь,глазами буржуев охлопана.Чем обнадежена?Дура из дур".А девушке слышится:"Опен,опен ди дор"."Что тебе заботитьсяо чужих усах?Вот…посадили…как дуру еловую".А у девушкифантазия раздувает паруса,и слышится девушке:«Ай лов ю».Я злею:"Выдь,окно разломай, —а бритвы раздайдля жирных горл".Девушке мнится:"Май,май горл".Выходитфантазия из рамок и мерок —и якажуськрасивый и толстый,И чудится девушке —влюбленный клеркна нейженитьсяприходит с Волстрит.И верит мисс,от счастья дрожа,что я —долларовый воротила,что ейужев других этажахготовы бесплатнои столи квартира.Как врезать ейв головумысли-ножи,что русским известно другое средство,как влезть рабочимво все этажибез грез,без свадеб,без жданий наследства.

1925