Избранное - Владимир Маяковский

1926

МАРКСИЗМ – ОРУЖИЕ,

ОГНЕСТРЕЛЬНЫЙ МЕТОД.

ПРИМЕНЯЙ УМЕЮЧИ

МЕТОД ЭТОТ!

Штыкамидвух столетий стыкзакрепляетрабочая рать.А некоторыеупотребляют штык,чтоб имв зубах ковырять.Все хорошо:поэт поет,критикзанимается критикой.У стихотворца —корытце свое,у критика —свое корытико.Но естьне имеющие ничего,окромякрасивого почерка.А лезутв книгу,хваляи громяиз пушкикритического очерка.А чтобимелосьнаучное лицоу этоговздора злопыханного —всегдана столепокрытый пыльцойнеразрезанный томПлеханова.Зазубрит фразу(ишь, ребятье!)и ходит за ней,как за няней.Бытье —а у этого – еда и питьеопределяет сознание.Перелистываяавторовна букву «эл»,фамилиюЛермонтовавстретя,критик выясняет,что он елна первоеи что – на третье.– Шампанское пил?Выпивал, допустим.Налет буржуазный густ.А еголюбовьк маринованной капустедоказываетпомещичий вкус.В Лермонтове, например,чтоб далеко не идти,смыслане больше,чем огурцов в акации.Целыехорынебесных светил,и ни словаоб электрификации.Но,очищая ядроот фразерских корок,бобы —от шелухи лиризма,признаю,что Лермонтовблизок и дорогкак первыйобличитель либерализма.Массам ясно,как ни хитри,что, милюковски юля,светилау Лермонтоваходят без ветрил,а некоторые —и без руля.Но так лиразрабатыватьважнейшую из тем?Индивидуализмом пичкать?Демоны в ад,а духи —в эдем?А где, я вас спрашиваю, смычка?Довольноэтихбожественных легенд!Любою строчкой вырваннойЛермонтовдоказывает,что он —интеллигент,к тому жедеклассированный!То ли делонаш Степа– забыл,к сожалению,фамилию и отчество, —у негов стихахКоминтерна топот…Вот это —настоящее творчество!Степа —кирпичкакого-то здания,не емуразговаривать вкось и вкривь.Степатворит,не затемняя сознания,без волокиты аллитерацийи рифм.У Степынезнаниеточек и запятыхзаменяетинстинктивныймассовый разум,потому чтобатрачка —мамаша их,а папаша —рабочий и крестьянин сразу. —В результатевещьясней помидораобволакиваетсятуманом сизым,и этигорынехитрого вздоранекоторыеназывают марксизмом.Не говорято веревкев журнале повешенного,не изменитьшаблона прилежного.Лежнев зарадуется —«он про Вешнева».Вешнев– «он про Лежнева».

19 апреля 1926 г.

ЧЕТЫРЕХЭТАЖНАЯ ХАЛТУРА

В центре мирастоит Гиз —оправдывает штаты служебный раж.Чтоб книгународзубами грыз,наворачиваетсямиллионный тираж.Лицотысячеглазого трестаблеститэлектричеством ровным.Вшиваютв МарксаАверченковы листы,выписывают гонорары Цицеронам.Готово.А завупрется назавтрав заглавие,как в забор дышлом.Воединосброшировано12 авторов!– Как же это, родимые, вышло?? —Темьподваловтиражом беля,залегает знание —и лишьбегаетпо книжным штабелямжирная провинциалка —мышь.А читателисидятв своей уездной яме,иностранным упиваются,мозги щадя.В Африкивослед за Бенуямиулетаютна своих жилплощадях.Званье– «пролетарские» —нося как эполеты,без ошибокс Пушкинасписав про весны,выступаютпролетарские поэты,развернуврулоны строф поверстных.Чем вы – пролетарий,уважаемый поэт?Выс богемой слились9 лет назад.Ну, скажите,уважаемый пролет, —вы давнодинамувидели в глаза?– Извинитенас,сермяжных,за стишонок неудачненький.Не хотитепод гармошку поплясать ли? —Это,в лапти нарядившись,выступают дачникипод заглавием– крестьянские писатели.О, сколько нуди такой городимо,от котороймухи падают замертво!Чего только стоитодин Радимовс греко-рязанским своим гекзаметром!Разлунившилысины лачки,убежденновзявширучку в ручки,бороденоктеребя пучки,честнопишут про Октябрьпопутчики.Раньшемаленьким казался и Лесков —рядышком с Толстымпочти не виден.Ну, скажите мне,в какой же телескопв те неделибыл бы виден Лидин?!– На Русиодно веселье —пити… —А к питьюподай краюхуи кусочек сыру.И орут писателидо хрипотыо быте,увлекаясьбытомгосиздатовских кассиров.Варят чепухупод клубытрубочного дыма —всякую ухусожретчитатель-Фока.А неписанная жизньпроходитмимоулицею фыркающих окон.А вокругскачут критикив мыле и пене:– Здорово пишут писатели, братцы!– Гений-Казин,Санников-гений…Все замечательно!Рады стараться! —С молоткалитература пущена.Где вы,сеятели правдыили звезд сиятели?Лишь в четыре этажа халтурщина:Гиза,критика,читакии писателя.Нынчесталазелень веток в редкость,голлитературы ствол.Чтобы статьпоэту крепкой веткой —выкрепите мастерство!

1926

РАЗГОВОР С ФИНИНСПЕКТОРОМ О ПОЭЗИИ

Гражданин фининспектор!Простите за беспокойство.Спасибо…не тревожьтесь…я постою…У меня к вамделоделикатного свойства:о местепоэтав рабочем строю.В рядуимеющихлабазы и угодьяи я обложени должен караться.Вы требуетес меняпятьсот в полугодиеи двадцать пятьза неподачу деклараций.Труд мойлюбомутрудуродствен.Взгляните —сколько я потерял,какиеиздержкив моем производствеи сколько тратитсяна материал.Вам,конечно, известно явление «рифмы».Скажем,строчкаокончилась словом«отца»,и тогдачерез строчку,слога повторив, мыставимкакое-нибудь:ламцадрица-ца.Говоря по-вашему,рифма —вексель.Учесть через строчку! —вот распоряжение.И ищешьмелочишку суффиксов и флексийв пустующей кассесклоненийи спряжений.Начнешь этословов строчку всовывать,а оно не лезет —нажал и сломал.Гражданин фининспектор,честное слово,поэтув копеечку влетают слова.Говоря по-нашему,рифма —бочка.Бочка с динамитом.Строчка —фитиль.Строка додымит,взрывается строчка, —и городна воздухстрофой летит.Где найдешь,на какой тариф,рифмы,чтоб враз убивали, нацелясь?Может,пятокнебывалых рифмтолько и осталсячто в Венецуэле.И тянетменяв холода и в зной.Бросаюсь,опутан в авансы и в займы я.Гражданин,учтите билет проездной!– Поэзия– вся! —езда в незнаемое.Поэзия —та же добыча радия.В грамм добыча,в год труды.Изводишьединого слова радитысячи тоннсловесной руды.Но какиспепеляющеслов этих жжениерядомс тлениемслова-сырца.Эти словаприводят в движениетысячи летмиллионов сердца.Конечно,различны поэтов сорта.У скольких поэтовлегкость руки!Тянет,как фокусник,строчку изо ртаи у себяи у других.Что говоритьо лирических кастратах?!Строчкучужуювставит – и рад.Этообычноеворовство и растратасреди охвативших страну растрат.Этисегоднястихи и оды,в аплодисментахревомые ревмя,войдутв историюкак накладные расходына сделанноенами —двумя или тремя.Пуд,как говорится,соли столовойсъешьи сотней папирос клуби,чтобыдобытьдрагоценное словоиз артезианскихлюдских глубин.И сразуниженалога рост.Скиньтес обложеньянуля колесо!Рубль девяностосотня папирос,рубль шестьдесятстоловая соль.В вашей анкетевопросов масса:– Были выезды?Или выездов нет? —А что,если ядесяток пегасовзагналза последние15 лет?!У вас —в мое положение войдите —про слуги имуществос этого угла.А что,если янарода водительи одновременно —народный слуга?Классгласитиз слова из нашего,а мы,пролетарии,двигатели пера.Машинудушис годами изнашиваешь.Говорят:– в архив,исписался,пора! —Все меньше любится,все меньше дерзается,и лоб мойвремяс разбега крушит.Приходитстрашнейшая из амортизаций —амортизациясердца и души.И когдаэто солнцеразжиревшим боровомвзойдетнад грядущимбез нищих и калек, —яужесгнию,умерший под забором,рядомс десяткоммоих коллег.Подведитемойпосмертный баланс!Я утверждаюи – знаю – не налгу:на фонесегодняшнихдельцов и пролазя буду– один! —в непролазном долгу.Долг наш —реветьмедногорлой сиренойв тумане мещанья,у бурь в кипенье.Поэтвсегдадолжник вселенной,платящийна горепроцентыи пени.Яв долгуперед Бродвейской лампионией,перед вами,багдадские небеса,перед Красной Армией,перед вишнями Японии —перед всем,про чтоне успел написать.А зачемвообщеэта шапка Сене?Чтобы – целься рифмой —и ритмом ярись?Слово поэта —ваше воскресение,ваше бессмертие,гражданин канцелярист.Через столетьяв бумажной рамевозьми строкуи время верни!И встанетдень этотс фининспекторами,с блеском чудеси с вонью чернил.Сегодняшних дней убежденный житель,выправьтев энкапеэсна бессмертье билети, высчитавдействие стихов,разложитезаработок мойна триста лет!Но сила поэтане только в этом,что, васвспоминая,в грядущем икнут.Нет!И сегоднярифма поэта —ласкаи лозунг,и штык,и кнут.Гражданин фининспектор,я выплачу пять,всенулиу цифры скрестя!Япо правутребую пядьв рядубеднейшихрабочих и крестьян.А есливам кажется,что всего делов —это пользоватьсячужими словесами,то вот вам,товарищи,мое стило,и можетеписатьсами!

1926