Любимая женщина Кэссиди; Медвежатник; Ночной патруль - Дэвид Гудис

Глава 1

В одиннадцать двадцать на удивление хорошо одетый любитель выпить выходил нетвердой походкой из запрещенного сухим законом увеселительного заведения на Четвертой улице, Был поздний вечер пятницы в середине июля, и влажная жара пахнула на изрядно подвыпившего мужчину волной дымящегося липкого кленового сиропа. Он шагнул в этот сироп, пошатнулся и замер, собираясь с силами дня новой попытки продолжить свой путь. Мгновение спустя что–то ударило его по затылку, он медленно осел и уткнулся лицом в тротуар.

Трое местных бродяг склонились над пьяным. Один из них прошелся по его карманам, вынул бумажник и мелочь, лежавшую без бумажника. Остальные в это время снимали наручные часы, запонки и галстучную булавку. Тут первый случайно поднял глаза и увидел Кори Брэдфорда, стоящего под фонарем на противоположной стороне улицы.

– Эй, ты! – обратился он к Кори. – И какие у тебя планы?

Кори ничего не ответил. Просто стоял и смотрел на трех бродяг. Те отошли от бездыханного пьяного и столпились у края тротуара, пялясь на Кори в ожидании, как тот поступит.

Но он молчал и не двигался с места. Его лицо выражало лишь легкое любопытство.

– Ну и что дальше? – крикнул один бродяга. – Так и будешь тут торчать?

Кори пожал плечами, но ничего не ответил. Все трое переглянулись. Тогда другой сказал:

– Ладно, пошли. Слабо ему что–нибудь сделать.

– С него станется, – заметил первый. – Еще как сделает.

– Что это за тип? – встрял третий.

– Брэдфорд, – ответил первый. – Я его знаю, он живет тут поблизости.

– От него могут быть неприятности?

– Запросто! Я его видел в деле.

– У него что, есть полицейский значок?

– Теперь нет, – пояснил своему приятелю первый. – Его у него отобрали месяц назад.

– Тогда, черт тебя побери, чего ты волнуешься? – раздраженно спросил третий. – Ладно, смываемся…

– Нет, погоди, – оборвал его первый. – Я лучше спрошу его для верности.

– О чем еще? – взорвался третий. Ему все это стало явно надоедать. – О чем спрашивать–то?

– Подождите меня здесь, – сказал первый и медленно пошел через дорогу.

Он подошел к Кори Брэдфорду и сказал:

– Так вот, знаешь, что я тебе скажу? Ты мне теперь никто. Ты больше никого не достанешь.

Кори снова пожал плечами, слегка наклонил голову и тихо вздохнул.

Бродяга подошел ближе и проговорил:

– Без своего значка ты – никто. Ты больше не можешь свистеть в свисток или грозить пушкой. Ты больше ничего не можешь, и тебе об этом прекрасно известно.

Веки Кори лениво опустились, и слабая, едва заметная ухмылка заиграла у него на губах. Он посмотрел на бродягу и ничего не сказал.

Бродяга нахмурился, пожевал губу, потом буркнул:

– И еще кое–чего ты не можешь. Стучать. И не будешь этого делать. Или будешь? Конечно, голод не тетка…

Казалось, Кори его не слушает. Он отвернулся от бродяги и смотрел на бездыханного пьяного на другой стороне улицы.

– Сильно его приложили? – бросил он своему собеседнику.

– Так, погладили маленько.

– Чем?

– Фишкой, – ответил бродяга, нахмурившись и осторожно отступив на шаг. Он боялся и сам злился на себя за это.

Кори продолжал смотреть на лежащего.

– Ты что, не рассчитал? – буркнул он, обращаясь к бродяге.

– Христа ради, я ж тебе говорю! Я его, можно сказать, и не трогал. Он и так был готов. Даже не вскрикнул.

Именно в этот момент пьяный начал приходить в себя. Он зашевелился, перевернулся, встал на четвереньки и немного прополз вперед. Потом поднялся на ноги, но его повело в сторону, и он плюхнулся на тротуар. Тогда, осмотревшись, он поднял глаза в черное небо и произнес громко и отчетливо:

– Я тебе скажу, в чем наша беда. Мы не можем жить вместе, только и всего.

– Теперь видишь? – проворчал бродяга. – С ним все в порядке. Он как огурчик.

– И что вы у него взяли? – поинтересовался Кори.

– Тебе–то какое дело? – фыркнул бродяга.

Кори снова ухмыльнулся и на мгновение устало прикрыл глаза. Потом веки приподнялись, а ухмылка погасла. Он смотрел прямо на бродягу и выжидал.

Тот переминался с ноги на ногу.

– Ладно, – сказал он. – Порядок, Кори.

– Итак, что вы у него взяли?

– Я – бумажник, – выдавил бродяга. – А они, – он показал на своих приятелей на другой стороне улицы, – часы и кое–что еще. Только вся эта дребедень не потянет и на…

– Покажи бумажник, – оборвал его Кори.

Бродяга испуганно попятился.

– Ну, давай, – устало повторил Кори, – выкладывай…

– Ну и гад же ты! – выдохнул бродяга. – Сволочь!

Он вытащил бумажник из кармана и вручил его Кори. Там лежала пятерка и семь долларов в однодолларовых банкнотах. Кори отсчитал шесть долларов и вернул бумажник бродяге.

Тот положил его снова в карман и, смерив Кори презрительным взглядом, зашагал через дорогу. Оказавшись на тротуаре, он оглянулся и посмотрел на Кори.

– Знаешь, что с тобой будет? – злобно прошептал он. – В один прекрасный день тебя так отделают – костей не соберешь…

Кори его не слушал. Он достал сигарету и закурил. Бродяга присоединился к своим приятелям, и они поспешили прочь.

Пьяный остался сидеть на тротуаре, бормоча что–то бессвязное. Кори подошел к нему и поднял его на ноги. Мужчина тяжело повис на Кори и объявил:

– Я тебе скажу, в чем наша беда.

– Это я тебе скажу, – поправил его Кори. – Тебя обобрали. До нитки.

– Правда? – без особого интереса осведомился пьяный, потом, глядя куда–то в пространство, продолжил: – Думаю, это создает определенную проблему. Отсюда добрых семь миль до…

– Того места, где вы живете?

Пьяный кивнул, поморщился от боли и пощупал рукой затылок. Кори вытащил шесть долларов из кармана, отсчитал три бумажки и вручил их мужчине.

– Это на такси, – сказал он и повернулся, собираясь уйти.

– Вот спасибо, – поблагодарил пьяный. Кори уже шагал прочь.

– Спасибочки! – крикнул ему вслед пьяный. – Честно, большое спасибо. Ты славный малый.

– Ага, – сказал вслух Кори, обращаясь сам к себе. – Я очень славный. Настоящий Санта–Клаус!

Он прошел еще немного, а потом, поразмыслив о пьяном и заключив пари сам с собой, остановился и оглянулся. Конечно, неутоленная жажда победила желание добраться домой. Пьяный неверными зигзагами двигался в сторону бара.

«Значит, трояк достанется официантке, а не шоферу такси», – подумал Кори и позволил себе философски улыбнуться. Он вспомнил заявление пьяного: «Вся беда в том, что мы не можем жить вместе».

«А это означает, – сказал он себе, – что мы просто не можем разобраться, что хорошо, а что плохо, потому что у каждого свои понятия о хорошем и плохом».

Он пошел дальше в направлении некоего общественного заведения под звонким названием «Забегаловка». Там, в задней комнате, вечерами по пятницам играли в покер на деньги.

«Давай быстрее», – подгонял он себя, а его рука уже тянулась к заднему карману брюк, где мелкие монеты на шестьдесят пять центов теперь соседствовали с тремя бумажными долларами. Это был весь его капитал.

Кори Брэдфорду минуло тридцать четыре года. Ростом он был пять футов девять дюймов при весе в сто пятьдесят пять фунтов. Волосы у него были светло–каштановые, а глаза – серые. Он казался несколько потрепанным – последние несколько недель есть ему доводилось не часто. Те небольшие деньги, которые у него появлялись, шли в основном на сигареты и выпивку, преимущественно на выпивку. И не потому, что он пребывал в беспокойстве и депрессии. Кори никогда не чувствовал ни тревоги, ни уныния, во всяком случае осознанных. Просто выпивать – хоть какое–то занятие. Сейчас Кори остался без работы, и делать ему больше было нечего.

Примерно пять недель тому назад его выставили из полиции. Кори был приписан к 37–му полицейскому участку, и его поймали с поличным, когда он брал мзду с содержателя борделя. Это случилось не потому, что Кори допустил ошибку – он всегда был очень ловок и просчитывал каждый свой шаг. И не потому, что кто–то на него настучал. Кори водил знакомство со всеми темными личностями и забияками по соседству, картежниками и подпольными торговцами спиртным, профессиональными проститутками и крупье. Его поймали на месте преступления благодаря настойчивости и любознательности некоторых личностей из городского суда. Шла кампания против ловкачей–вымогателей с полицейскими значками, и Кори оказался одной из многих жертв.

Он принял происшедшее довольно равнодушно. Рано или поздно это должно было случиться. В течение трех лет ему все сходило с рук, но его не оставляло ощущение, что в один прекрасный день его выследят, схватят с поличным и выставят с работы. Когда это в конце концов произошло, Кори почувствовал даже какое–то облегчение. Значок доставлял ему неудобства, словно колкое нижнее белье. Блестящая металлическая поверхность почему–то время от времени оживала. Значок смотрел на него и торжественно вопрошал: «И кого ты хочешь обмануть?»