Валенсия и Валентайн - Сьюзи Кроуз

– Вы бы не сказали нам, что сказал ваш муж о том, что дальше случится что-то прекрасное, если бы он в конечном итоге не оказался прав.

– Да, и он был прав, – говорит миссис Валентайн. – Сначала это не выглядело прекрасным, потому что было так ужасно. Меня будто разорвали на части, а затем восстановили, и теперь я уверена, что восстановление было самой прекрасной частью. Потому что самое худшее уже случилось! Знаете ли вы, сколько времени я провела в ожидании чего-то ужасного? Я была одержима этим, поглощена этим. Каждую секунду я страшилась этого – и вдруг вот оно, и это было так ужасно, как я себе и представляла.

А потом… жизнь продолжалась. Тогда я поняла, насколько бессмыслен и беспомощен страх, и хотя он не исчез полностью, хотя мой мозг работал – все еще работает – так же, как и всегда, я наконец смогла вырасти. Я никогда не делала этого раньше. Всю свою жизнь я уменьшалась.

Восстановление, перемены, рост – все это так прекрасно. Красота находится на другом уровне, чем счастье и печаль или легко и тяжело; уверена, вы это знаете. Песня может быть грустной и красивой одновременно. И жизнь тоже.

Трое пассажиров сидят вместе в тишине. Голос пилота объявляет по системе громкой связи о снижении самолета над Нью-Йорком. Миссис Валентайн вздрагивает.

– Неужели это все?

– Боюсь, что так, – говорит мужчина. Он прикрепляет полочку к спинке сиденья перед собой и засовывает мусор в кофейную чашку из пенопласта. – Но мне было так приятно познакомиться с вами. Я никогда не встречал другой Валенсии – так звали мою мать. Я – Джеймс. – Он снова тянется к ее руке, и на этот раз она решает принять предложенный жест. В конце концов, она в самолете. В любом случае ей придется вымыть руки, когда они приземлятся.

Девушка обматывает наушники вокруг запястья и наклоняется через миссис Валентайн, чтобы тоже пожать мужчине руку.

– Я Шарлин, – говорит она. – Приятно познакомиться с вами обоими.

Стюардесса, которая зачитывала инструкцию по безопасности, появляется рядом с Шарлин и кладет ухоженную руку на плечо миссис Валентайн.

– У вас все в порядке, мэм? – заботливо спрашивает она. – Вам что-нибудь нужно?

– Я в порядке, спасибо, – радостно отвечает миссис Валентайн. Стюардессы этой авиакомпании так внимательны; они несколько раз представлялись, постоянно прерывая ее разговор с Джеймсом, чтобы проверить, как она. Она ожидала этого, путешествуя в одиночку, как старшеклассница, но все же…

– Хорошо, просто позовите, если что-нибудь понадобится. Я вон там. Меня зовут Ди. Мы также можем помочь вам сойти с самолета, когда придет время. И позаботимся о других удобствах, как только мы сядем. Хорошо?

Ди улыбается и хлопает миссис Валентайн по плечу. Затем она садится и пристегивается рядом с молодым мужчиной-стюардом по имени Джим.

– С ней все в порядке? – спрашивает он.

– Полагаю, что да, – отвечает Ди.

– Она весь полет разговаривала сама с собой, – говорит Джим. – Разговаривала, смеялась, плакала. Болезнь Альцгеймера?

– Наверно.

– Бедная старушка.

– Не знаю, – говорит Ди. – Она ведь выглядит счастливой, да?

Миссис Валентайн со слезами на глазах улыбается двум скрепленным скотчем листкам бумаги. Наклоняется и показывает их пустому месту слева от себя.

– Да уж, – комментирует Джим.

– Как думаешь, у ней все будет хорошо?

– Хотелось бы. Она милая, правда?

– Да.

Самолет опускается на летное поле и подкатывает к воротам.

Пассажиры начинают вставать и открывать верхние отсеки, но миссис Валентайн сидит совершенно неподвижно, ждет, пока все остальные не уйдут. Затем она встает и направляется к выходу.

Проходя к двери, миссис Валентайн протягивает руку и сильно хлопает Ди по плечу.

– Благослови вас Господь, дорогая; спасибо, что не доставляли мне хлопот из-за воображаемых пассажиров рядом со мной. Мне нужно было чем-то занять свой мозг. Это мой самый первый полет! Вы прелесть, юная леди.

Ди чувствует облегчение, но еще больше озадачена.

– Вообще никаких проблем. Мы здесь именно для этого. Большие планы на вечер?

– Да, – кивает миссис Валентайн. – Такие большие планы для такой старухи. Я отмечаю здесь нашу пятидесятилетнюю годовщину.

– О! Как чудесно! Поздравляю.

Миссис Валентайн улыбается ей.

– Могу я чем-нибудь помочь, мэм? Вам нужна инвалидная коляска или помощь в получении багажа?

– Нет, спасибо, дорогуша! У меня нет багажа, но мне нужна помощь в поиске выхода на посадку. Я вылетаю примерно через пять часов.

– Да, конечно. Куда?

– Назад, домой. Мы с мужем устраиваем наш юбилейный ужин в терминале, а потом мне нужно возвращаться. Я старая птица, дорогая девочка. Одной ночи в Большом Яблоке мне вполне достаточно.

Ди бросает на нее уже знакомый озадаченный взгляд, и миссис Валентайн хочется протянуть руку и обнять ее.

– Милая девочка, милая девочка, – говорит она, сдерживая смех.

Пара направляется по коридору в терминал. Ди наблюдает, как миссис Валентайн проходит через секьюрити и благополучно добирается до небольшого фуд-корта возле ее ворот.

Миссис Валентайн заказывает что-то вроде двух очень экстравагантных блюд из пасты и кофе и относит их к окну, чтобы посмотреть, как приземляются и взлетают самолеты, чего она не делала уже много лет. Она раскладывает все на сиденье перед собой, два места расположены одно против другого. Она не беспокоится о заказанной впустую еде; ей нужен весь материальный реквизит, который она может получить сегодня вечером. Она лезет в сумку и достает старый велосипедный шлем, который кладет на сиденье перед другой тарелкой.

Миссис Валентайн отхлебывает обжигающе горячий кофе и закрывает глаза, а когда поднимает голову, то видит его – он идет через терминал ей навстречу. Он выглядит так же, как всегда, и она знает, что он думает о ней то же самое, и это успокаивает. Он садится рядом с ней, не обращая внимания на пасту, заключает ее в объятия и держит, пока ее кофе не остынет. Потом он протягивает ей черный бархатный мешочек.

– Что это?

– Твой подарок на день рождения.

– Сегодня не мой день рождения.

– Нет, но я пропустил несколько из них. Думаю, около пятидесяти. Округляем. – Он подмигивает ей.

– Верно. – Миссис Валентайн берет мешочек. Она замечает пару в соседнем ряду сидений; они пялятся и перешептываются, но она не возражает.

Она ерзает на стуле, роняет на пол вилку, наклоняется, чтобы поднять ее, и это простое движение требует столько усилий, что мистер Валентайн на мгновение исчезает. Она задается вопросом, так ли чувствуют себя женщины на девятом месяце беременности: ноющие бедра и ступни, плоть и жир, разрастающиеся сами по себе и мешающие всему; некогда простые задачи, которые внезапно кажутся абсурдными, например поднять вилку с пола. Знакомая печаль отзывается эхом в ее теле при этой мысли, и она поражена, что она все еще живет там после многолетних попыток заморить ее голодом. Она преодолевает это, как научилась делать.

Она закрывает