Сплетни и K-pop - Александра Ли Янг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В этот момент дверь распахнулась, и вошла Ария.
— Привет, — сказала она, вздыхая, как будто, чтобы произнести это слово, она приложила слишком много усилий. Она прошаркала к своей кровати и бросила на нее рюкзак, словно это был мешок с камнями. Было трудно описать ее настроение после M! Countdown. Может быть, безрадостное? Или как будто часть ее сдалась. Другие девочки всегда пытались подбодрить ее и воодушевить нашим дебютом, но всякий раз, когда поднималась тема The Dream Concert, она просто замолкала и впадала в депрессию.
— Пойдем, мы опоздаем на наш урок с Сори, — сказала она.
— Иду, — отозвалась я, засовывая телефон под подушку.
Она шла примерно в трех футах позади меня вверх по лестнице, еле волоча ноги. На прошлой неделе я пыталась начать разговор около сотни раз, чтобы объяснить, почему я так вела себя на M! Countdown и почему по всему Интернету было то неловкое селфи с Чжуном и мной, но я так и не смогла заставить себя сделать это. Вероятно, для нее это все равно не имело бы никакого значения.
— Nî hâo! Сюда! — пропела Сори. Она ждала нас наверху лестницы. Крошечные пряди седых волос торчали во все стороны из-под бейсболки, и на лице у нее была огромная улыбка.
— Ты выглядишь так, как будто тебе нужна карта, Элис, — сказала она, когда я поднялась на последнюю ступеньку.
— В смысле, мне нужно поспать? Что вы имеете в виду?
— Карта. Я имею в виду, что ты выглядишь потерянной, чика!
— О, извините, — сказала я, пытаясь стряхнуть всю обреченность и уныние с лица. — Что происходит?
— Сегодня, — сказала она, хлопая в ладоши, — мы проводим наш урок в студии!
Сори поспешила впереди нас по коридору в одну из больших студий, в которой могла поместиться целая группа. Когда мы вошли, все было готово для нас: два микрофона и два пюпитра, установленные внутри звуконепроницаемой кабины. За микрофонными стойками стояла огромная ударная установка и пара брошенных гитар.
— Мы что-то записываем, сонсэнним? — спросила Ария.
— Нет-нет. Мы просто веселимся сегодня. Я хочу, чтобы вы пели в хорошие микрофоны, чтобы вы могли слышать, как замечательно вы звучите. Это последний раз, когда вы поете вместе перед вашим знаменательным днем, — почему бы и нет? — Она сверкнула нам своим фирменным огоньком в глазах. — В кабинку, пожалуйста.
Мы с Арией вошли в кабинку и надели наушники, чтобы слышать самих себя. Наши микрофонные стойки были расположены так, чтобы нам приходилось как бы петь друг другу, но, когда Сори не смотрела, Ария отворачивалась в сторону.
Наши уроки проходили как обычно. Мы достаточно репетировали один на один и с другими девочками, чтобы, когда мы пели вместе, звучало нормально, по крайней мере, с технической точки зрения. И всякий раз, когда Сори спрашивала, как проходят просмотры фильмов, мы просто говорили, что все хорошо, и не вдавались в подробности.
Сори расположилась за большим пультом звукорежиссера по другую сторону стеклянного окна, оставив Арию и меня наедине в кабинке. Было так тихо, что я могла слышать, как кислород входит и выходит из легких Арии, когда она дышала. Было так тихо, что я слышала, как отдельные пряди ее волос соприкасаются друг с другом, когда она провела пальцами по своему конскому хвосту. Должно быть, существует математическая зависимость между молчанием и неловкостью, потому что уровень неловкости зашкаливал.
Сори немного поиграла на электронной клавиатуре через наши наушники и разогрела нас.
— Помните дуэт о маме и доме? — спросила она, когда мы закончили. — Я хочу, чтобы вы снова спели эту песню. — Мы повернулись к пюпитрам перед нами, где Сори положила ноты из первого дуэта, который мы впервые спели вместе. — Те же части, что и в прошлый раз. Готовы?
— Готовы, — ответили мы обе.
Сори сыграла нам наши вступительные ноты, и я сделала глубокий вдох из живота.
— There was a house not so far from my ooown. Not a one lived there, t’was nobody’s hooome.
Мой голос зазвучал тихо, как и голос Арии, хотя я все очень ясно слышала в наушниках.
Аккорды вместе, аккорды вместе, аккорды вместе. Слова повторялись у меня в голове, пока я пыталась сомкнуть голосовые связки.
Голос Сори раздался в моих наушниках, перекрывая пианино:
— Не беспокойтесь о том, как вы звучите. Сосредоточьтесь только на том, чтобы слушать друг друга!
Я встала и начала следующий куплет, пытаясь раствориться в наших голосах:
— Home is a trouble. A place to forget. Home is a heart. Forever in debt.
Казалось, прошла сотня жизней с тех пор, как мы с Арией в последний раз пели эту песню, еще до того, как мисс Джеки была одержима желанием унизить меня, до того, как V почти разрушила мою едва начавшуюся карьеру, до того, как я стала проклятием существования Арии. А ведь нам с Арией действительно было весело, когда мы впервые спели эту песню.
— Слишком много размышлений! Я вижу, как работают ваши мозги. Просто пойте! — сказала Сори.
— In the years of their absence, a deep quiet blooomed. The home ‘came a house. ‘came four empty rooooms.
Я пыталась оставаться в моменте, но микрофоны только усиливали борьбу в моем пении, а голос Арии в наушниках сильно отвлекал, как будто она была у меня в мозгу. Тексты песен были слишком унылыми, а мой голос казался слишком хриплым. Я чувствовала себя совсем потрепанной. Пение не помогало мне забыть о проблемах, оно просто заставляло меня еще больше осознавать, насколько дерьмово я себя чувствовала. Если Сори думала, что это освободит наш мозг, то она ошибалась.
Ария слегка вздохнула, когда мы закончили, и я закрыла глаза, чтобы мне не пришлось признаваться Сори, что, какой бы грандиозный подарок в виде песни она ни пыталась нам преподнести, он не сработал. Когда я наконец отважилась посмотреть на нее через стекло, у нее на лице была трагическая маленькая улыбка. Она уже знала.
Сори спрыгнула со стула за консолью и вразвалку вошла в кабинку:
— Чикас, как вы себя чувствуете, а? Нервничаете перед завтрашним днем?
— Я чувствую себя прекрасно, — ответила Ария. — Мы репетировали наш сет каждый божий день,
