Распутин-1917 (СИ) - Васильев Сергей Александрович

— Спасибо, Иосиф Виссарионович, — поблагодарил его Распутин, — если бы не ваши гвардейцы, у нас бы ноги разъехались. Разгружать такую прорву хлеба…

— Одно дело делаем, — философски прокомментировал Сталин и продолжил, не глядя на собеседника. — Большевики отрицают допросы с пристрастием, пытки и другие пережитки царского самодержавия даже по отношению к классовому врагу. Неужто нельзя было как-то по-другому?

Григорий удивленно посмотрел на Сталина и, грустно вздохнув, виновато улыбнулся на все тридцать два.

— Ну какие же это пытки, Иосиф Виссарионович? Это, скорее, демонстрационный ролик тех адовых мук, на которые обрекают себя несчастные, нарушая заповеди библейские “Не убий”, “Не укради”. На душеспасительные беседы времени у нас нет, а грамота, позволяющая послать за хлебом рабочие отряды — есть. Это — главное. Всё остальное — второстепенно.

— В нашей партии меня считают циничным рационалистом, — Сталин бросил на землю и затоптал окурок, — но вижу, что я — пылкий эмоциональный юноша, в сравнении с вами.

— Это ненадолго, — вздохнул Распутин. — Революция и жизнь после нее быстро избавят вас от неоправданных иллюзий и избыточного гуманизма. А пока — командуйте, Иосиф Виссарионович! Отправляйте продотряды по выявленным адресам. Петрограду нужен хлеб и организация, способная взвалить на себя бремя борьбы с анархией и развалом государства….

— А вы?

— А мне предстоит вечер встречи с иностранными друзьями. Хочу потренироваться в английском произношении и правильном употреблении “simple”, “perfect” и “perfect continuous”. А потом — на станцию Дно, что в двух сотнях вёрст от Питера.

— Там тоже хлеб?

— Туда перемещается центр отечественного законотворчества. Хочу взять автографы у исторических персон, пока их подписи хоть что-нибудь значат.

(*) Отрывок из реального отчета Мильнера после поездки в Россию.

Глава 29. Монархическая.

9 января 1917 года обергофмаршал двора Вильгельма II фрайхер фон Рейшах увидел в замке Плесе одиноко сидевшего в холле рейхсканцлера Германии Теобальда фон Бетман-Гольвега. Выглядел он абсолютно разбитым и постаревшим, а на смятенный вопрос «потерпели ли мы поражение» ответил:

— Наступает конец Германии. В течение часа я выступал против подводной войны, которая вовлечет в европейский конфликт Соединенные Штаты. Это будет слишком много для нас. Когда я закончил, адмирал фон Хольцендорф вскочил на ноги и сказал: «Я даю гарантию как морской офицер, что ни один американец не высадится на континенте».

— Вы должны уйти в отставку, — прокомментировал Рейшах.

— Не сейчас. Я не хочу сеять раздор именно в тот момент, — возразил канцлер, — когда Германия играет своей последней картой.(*)

После бодрого и оптимистичного заявления Хохзеефлотте, поддержанного Варбургом, заверившего императора, что экономика Британии рухнет за месяц, Вильгельм II отбросил сомнения и повелел подводникам «выступить со всей энергией» против любых кораблей, идущих в воды союзников, начиная с 1 февраля 1917 года. Командующий подводным флотом Бауэр объяснил командирам подводных лодок, что их действия заставят Англию заключить мир и тем самым решат исход всей войны.

В первый же месяц подводными лодками было потоплено судов общим тоннажем почти в восемьсот тысяч тонн против четырёхсот за январь. Но обещанного краха экономики Британии не произошло. Вместо этого случилось дополнительное непосильное обременение Германии — Антанта наложила аресты на грузы, идущие в нейтральные страны, откуда II Рейх приобретал продукты питания. В результате таких санкций Швеция не только не могла больше снабжать Германию, но и сама начала испытывать недостаток продовольствия, а в Германии голод стал ощущаться ещё острее.

Спустя почти месяц напряжения последних сил империи, фрайхер фон Рейшах присутствовал на докладе начальника военной разведки Вальтера Николаи его величеству, и с каждым произнесенным словом чувствовал, как его волосы на голове становятся дыбом и холодеют руки. Впрочем, одного взгляда на Вильгельма было достаточно, чтобы понять, что он испытывает нечто подобное.

Свой доклад Николаи начал издалека — с описания событий, произошедших в 1913 году за океаном, там, где на Американском континенте появилась Федеральная Резервная система — всемирный банк банков. Крупнейшими акционерами этой мировой фабрики по производству денег из воздуха стали корпорации Ротшильдов в Лондоне и Париже, Сейф-Банк Израиля Мозеса в Италии, финансовые конторы Варбурга в Амстердаме и Гамбурге, теснейшим образом связанные с кредитными организациями Леманн, Кун&Лёеб, Голдман Сакс, Чейз Манхэттен банк Рокфеллера в Нью-Йорке. 23 декабря 1913 года вопрос о создании ФРС США был решен, а через полгода началась Первая мировая война, и именно из этого денежного спрута сотнями ручейков и рек кредитные деньги полились в экономику воюющих стран, принося баснословные прибыли ростовщикам и подчиняя себе логику намерений правителей, требующих воевать до полного истощения, до последнего солдата, до момента, когда страны будут выжаты досуха, обескровлены, опутаны долгами так, чтобы никто из них не мог противиться последующему разделению и полному порабощению финансовым интернационалом. Рассказывая об этом, полковник доставал из своего бездонного портфеля и раскладывал перед кайзером копии банковских выписок, счетов, векселей, недвусмысленно свидетельствующих — Германская империя стала полноценным донором международных трофейщиков, представитель которых — Макс Варбург — всё время находился рядом, под боком, и казался таким своим, преданным и надёжным подданным…

Не жалея самолюбия императора, Вальтер Николаи беспощадно и подробно рассказывал, как его и всех остальных монархов заставили плясать под чужую дудку, дёргая в нужное время за верёвочки тщеславия и эгоизма, как марионеток. А ведь никто ничего не скрывал. О своих планах банкиры рассказывали подробно и громогласно.

В январе 1914 года в Париже польский националист Пилсудский, находящийся на содержании Ротшильда, сделал доклад, в котором говорил, что в ближайшем будущем произойдёт конфликт между Россией и Австро-Венгрией из-за Балкан. В результате возникнет общеевропейская война, в которой от объединенных сил англосаксов сначала потерпит поражение Россия, а затем Германия и Австро-Венгрия.

Банкиры тщательно готовились и скрупулёзно планировали всемирную бойню.

Само начало войны, талантливо срежиссированное и насильно втиснутое в повестку дня воюющих государств, достойно пера Шиллера, начиная с убийства эрц-герцога Фердинанда Гаврилой Принципом, наймитом организации "Чёрная рука". Свои “33 сребреника” они получили от фининтерна через революционера-интернационалиста Троцкого, близкого друга казначея террористов Владимира Гачиновича.

— Бедный Франц, — сплетя пальцы в замок, театрально произнес Вильгельм II, — он был таким горячим противником этой войны, и пал первым…

— Не он один, — добавил Николаи, — во Франции убили Жан Жореса, в России тяжело ранили Распутина. Агенты фининтерна расчищали дорогу к войне любым способом, в том числе и таким.

— Теперь, я, кажется, понимаю логику массовой гибели банкиров в последний месяц, — бесстрастно прокомментировал кайзер, — за всё приходится платить… Продолжайте, полковник.

— Сразу же после выстрела в Сараево фининтерн начал манипулятивную игру в Вене, Лондоне и Петербурге. Купленные им британские политики и пресса однозначно выступили за Австро-Венгрию, создавая впечатление у Франца Иосифа, что английское общественное мнение на его стороне. В России, при активной помощи посла Франции Палеолога и Великобритании Бьюкенена, агентуре фининтерна предписывалось обеспечить жёсткую позицию Петербурга по отношению к Вене.

— А в самой Великобритании? Неужели все поголовно были в сговоре с банкирами?