Эстафета поколений: Статьи, очерки, выступления, письма - Всеволод Анисимович Кочетов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Новый план — по мере того как будет расти производительность труда — предусматривает сокращение рабочего дня в Советском Союзе, а постепенно и рабочей недели. Следовательно, советский человек получит дополнительное свободное время. Ему захочется использовать это время не только для пополнения знаний по специальности или для отдыха, но и на то, чтобы еще больше приобщиться к искусствам — развивать хороший вкус, чаще ходить в театры, на художественные выставки, в музеи, самому заниматься живописью, музыкой, участвовать в драматических, в хоровых коллективах. Весь народ совершит огромнейший шаг на пути овладения сокровищами отечественной и мировой культуры.
Это — с одной стороны. А с другой стороны, и школа, надо полагать, изменит методы своей работы: будет выпускать в жизнь людей, способных более сознательно избирать себе дальнейшую жизненную дорогу, прошедших первичную трудовую закалку, познавших красоту и созидательную силу физического труда. Пусть эти люди пойдут после такой закалки в науку, в искусство — куда угодно, но облагораживающее влияние трудовой школы сбросить со счетов уже будет невозможно.
В итоге неизмеримо вырастет духовный мир людей физического труда, а людям труда умственного не будет чужд труд физический.
Такова первая часть ответа на вопрос иностранного журналиста, так сказать, нетрудная часть, поскольку она содержалась в самих тезисах предстоящего доклада. А вот как это все осуществится на деле, какие примет конкретные формы? Здесь нужны были живые детали для убедительности ответа, для того, чтобы, рассуждая с позиций планово-теоретических, представить себе недалекое будущее практически. И это оказалось делом более сложным. Одно было ясно: что прежние формы трудового социалистического соревнования людей, сыгравшие свою великую, благородную роль, постепенно устаревают, что жизнь неизбежно должна породить новые, которые будут соответствовать новым задачам.
Одна из таких новых форм в те дни уже возникала, но тогда я еще не смог познакомиться с нею ближе, и вторая часть моего ответа корреспонденту была несколько более гадательной, чем хотелось бы и моему собеседнику, и прежде всего мне самому.
Разговор наш я припомнил, побывав недавно в цехе № 46 химического завода в городе Дзержинске близ Горького.
Это было до жарких майских дней; еще давали себя знать запоздалые остатки зимней стужи, дул резкий, злой ветер. Ока холодно синела вдали, крутой противоположный ее берег таял в сыром мареве. А в цехе, о котором идет речь, было по-летнему тепло и, как в лаборатории, чисто. Всюду в горшках и кадках зеленели живые растения.
Еще в Москве патриоты Дзержинска говорили мне: «Есть бригады коммунистического труда. А это — цех, целый цех, в котором все до одного работают по-коммунистически!»
В тесном для такого случая кабинете начальника цеха Николая Евграфовича Гудовичева, плотного сорокалетнего человека с пытливым, острым взглядом, собрались директор завода, секретарь заводского партийного комитета, председатель завкома, секретарь цеховой комсомольской организации, инженеры, техники, юные комсомолки-аппаратчицы, закончившие смену, рабочие различных других специальностей. Начался горячий обмен мнениями о том, что же такое на практике коммунистическое отношение к труду, что означает жить и работать по-коммунистически, что дает производству и его людям этот цех № 46 после того, как получил он наименование цеха коммунистического труда?
Часто новое проявляется не только в процентном перевыполнении планов (если поднажать покрепче, то, бывает, и по-старому достигают этих процентов) и не только в чем-то очень крупномасштабном. Часто именно мелочи ярче всего свидетельствуют о новом шаге людей вперед, о рождении у них новых качеств.
В цехе № 46, как и в любом цехе любого завода, существуют так называемые бытовки — для мужчин и для женщин. Там есть души, есть умывальники, стоят ряды индивидуальных шкафчиков, в которых хранится домашняя одежда, пока рабочий в цехе, и спецовка, когда он уходит домой, всякий мелкий скарб, иной раз документы и деньги.
До того, как цеху стать цехом коммунистического труда, на каждом из этих шкафчиков висел замок. Замки были от миниатюрных, изящных до лабазных, по килограмму весом, в зависимости от характера владельца шкафчика. И все равно замки от краж не спасали, нечасто, но кражи все-таки случались.
С ноября 1958 года замков на шкафчиках нет. Но и краж нет.
Не все замки были сняты одновременно. Некоторые висели еще неделю, а то и две недели — хозяева их никак не могли расстаться с веками складывавшейся житейской мудростью: береженого бог бережет.
Исчезновение замков — это новое. Оно как будто бы и не очень большое, оно будничное, но уж очень радостное. Оно пришло с новым отношением к труду. Оно стало возможным после того, как рабочие и инженерно-технические работники цеха установили себе принцип: «Весь коллектив отвечает за поступки каждого, и каждый отвечает за них перед коллективом».
В последние месяцы только один рабочий цеха появился перед людьми в нетрезвом виде, да и то дело было в нерабочее время. Тем не менее поступок этот обсуждался на коллективе. Коллектив в соответствии с пунктом обязательства: «Не допускать никаких аморальных поступков ни в быту, ни на производстве, ни в общественных местах», был строг. Решение вынесли такое: обратиться к дирекции завода с просьбой перевести оступившегося товарища на нижеоплачиваемую должность сроком на три месяца. После трех месяцев безукоризненного поведения товарищ должен будет подать заявление на имя коллектива. Обсудят.
Разговор наш в цехе происходил перед школьными каникулами. Поэтому мне рассказали и о той тревоге, какую испытывали некоторые родители за отметки своих малолетних сынов и дочерей. Тревогу родители испытывали не малую, пожалуй, даже большую, чем была у самих этих сынов и дочерей. Мне объяснили, почему так. А потому, что успехи и неуспехи детей за каждую очередную четверть решено было обсуждать на собрании коллектива цеха. За двойки легкомысленных Шуриков и Танечек предстояло краснеть их папашам и мамашам.
Кстати, если коснулось дело школы, то надо сказать и о взаимоотношениях цеха со школой. Из городской средней школы № 33, подшефной заводу, раз в неделю, по средам, в цех в полном своем составе является девятый класс. Здесь, возле аппаратов, в которых происходят сложные и очень тихие (отчего они кажутся до крайности таинственными) химические процессы, и
