Демократизация - Патрик Бернхаген

Анализируя направление связи между эмансипационными ценностями и уровнем демократичности (см. рис. 9.2), Инглхарт и Вельцель[473] обнаружили, что чистое (т. е. очищенное от эффекта, производимого ресурсами действия) влияние уровня демократичности на массовые убеждения в следующем периоде не является значимым; однако при том же исключении эффекта ресурсов действия массовые убеждения оказывают сильное и значимое влияние на последующий уровень демократичности. Очевидно, что причинно-следственная связь направлена от ценностей к институтам, а не наоборот.

Используя расширенный индекс демократии, можно показать, что связь между массовыми эмансипационными убеждениями и демократией не порождается третьим фактором (таким как модернизация), лежащим в основе обоих явлений. Из анализа, проведенного Кристианом Вельцелем[474], следует, что влияние эмансипационных ценностей на демократию остается значимым и тогда, когда это влияние очищается от эффекта модернизации, даже если применять очень широкую операционализацию последней, разработанную Хадениусом и Теореллом[475]. Взятая отдельно от других переменных модернизация объясняет около двух третей дисперсии последующего уровня демократичности. Однако доля объясненной дисперсии снижается до менее чем 50 %, если учитывать собственную зависимость модернизации от предшествующего уровня демократичности. Если же влияние модернизации на показатель демократии в следующем периоде очистить от эффекта эмансипационных ценностей, то доля объясненной дисперсии падает очень заметно – до 14 %. При этом один лишь показатель эмансипационных ценностей объясняет почти три четверти дисперсии последующего уровня демократичности; при учете зависимости эмансипационных ценностей от показателя демократии в предшествующий период доля объясненной дисперсии все еще превышает 50 %. При очищении этого влияния от эффекта модернизации доля объясненной дисперсии падает до 24 %.

О чем свидетельствуют эти результаты? Влияние, оказываемое социально-экономической модернизацией, заметно падает, если мы учитываем воздействие массовых эмансипационных ценностей, и наоборот. Это происходит из-за пересечения явлений друг с другом, и их общий эффект на уровень демократичности в последующем периоде превышает влияние на этот же показатель каждого явления, взятого по отдельности. Таким образом, социально-экономическая модернизация благоприятствует демократии в основном постольку, поскольку она благоприятствует распространению эмансипационных ценностей. И наоборот, эмансипационные ценности благоприятствуют демократии главным образом в той мере, в какой они укоренены в процессы социально-экономической модернизации. Последняя предоставляет людям ресурсы действия, позволяющие им бороться за демократические свободы, а эмансипационные ценности мотивируют бороться за них. Обе переменные оказывают наибольший эффект, действуя совместно; в этом случае у людей появляется стремление установить демократию и нужные для этого средства оказания эффективного давления на элиты.

Объяснение демократических изменений

Волна демократизации, прокатившаяся по всему миру, и ее последующее отступление в некоторых странах повлекли за собой изменения в уровне демократичности многих государств. Эти изменения положительны, если уровень демократичности повышается, и отрицательны при его понижении. Если массовые эмансипационные ценности выступают в качестве причины (или одной из причин) демократизации, то они должны объяснять как случаи снижения, так и случаи повышения уровня демократичности на протяжении всего периода от преддверия глобальной волны демократизации (1984–1988 гг.) до временного отрезка, следующего за этой волной (2000–2004 гг.).

Более того, если теория конгруэнтности верна в своем допущении о том, что несоответствие между массовым запросом на демократию и ее наличным уровнем есть основная причина нестабильности режима, то изменения в уровне демократичности должны быть функцией и от направленности, и от глубины названного несоответствия. Если массовый запрос на демократию ниже типичного для данного уровня демократичности, то этот уровень должен впоследствии снизиться. Величина снижения должна примерно соответствовать «отставанию» массового запроса на демократию от ее наличного уровня, тем самым приводя уровень демократичности в соответствие с массовым запросом на демократию. Наоборот, если массовый запрос на демократию выше ожидаемого для данного уровня демократичности, последний должен повыситься. Величина повышения должна приблизительно соответствовать величине разрыва между массовым запросом на демократию и ее имеющимся уровнем и в результате устранять разрыв.

Рисунок 9.4 подтверждает этот прогноз. Сравнивая уровень демократичности в разных странах за период 1984–1988 гг. (перед пиком волны демократизации) с тем же уровнем за период 2000–2004 гг. (после пика этой волны), мы обнаруживаем, что несоответствие между массовым запросом на демократию и уровнем демократичности в начальный период объясняет около половины изменчивости в уровнях демократичности. Уровень демократичности снизился в большинстве стран, где он превышал запрос на нее, и возрос почти в каждой стране, в которой отставал от этого запроса. Отсюда следует, что глобальная волна демократизации может рассматриваться как масштабный сдвиг в сторону повышения конгруэнтности между массовым запросом на демократию, измеренного через эмансипационные ценности, и наличным уровнем демократичности. Из этой закономерности в одном направлении наиболее явно выбивается Китай, который стал несколько менее демократичным после 1988 г., несмотря на массовый запрос на демократию, превышавший имевшийся уровень демократичности; Тайвань же – наиболее заметное исключение в другом направлении: здесь сдвиг в сторону повышения демократичности был даже больше, чем можно было предсказать, основываясь на величине массового запроса. Но в целом изменения в уровне демократичности имели тенденцию довольно точно отражать несоответствие этого уровня массовому запросу (r = 0,72); изменения происходили в направлении снижения несоответствия между массовым запросом, с одной стороны, и политическими институтами – с другой.

Рис. 9.4. Влияние эмансипационных ценностей на уровень демократичности, очищенное от воздействия начального уровня демократичности страны

Примечание: Горизонтальная ось показывает степень выраженности эмансипационных ценностей около 1990 г., не объясненную уровнем демократичности в 1984–1988 гг. (т. е. до пика глобальной волны демократизации). Положительные числа показывают, насколько действительная степень выраженности эмансипационных ценностей превосходила степень, предсказанную уровнем демократичности в предшествующий период. Отрицательные числа обозначают соответственно отставание действительной выраженности ценностей от предсказанной. Вертикальная ось показывает изменения в уровне демократичности в период с 1984–1988 гг. (т. е. до пика глобальной волны демократизации) по 2000–2004 гг. (т. е. после этого пика), не объясненные уровнем демократичности в 1984–1988 гг. Интерпретация: чем больше выраженность эмансипационных ценностей превышает прогноз, сделанный о ней на основании исходного уровня демократичности, тем больше последующие уровни демократичности превышают прогноз, сделанный о них на основании исходного уровня.

Эмансипационные ценности и расширение политических и экономических возможностей

Полученные результаты свидетельствуют о том, что демократия основывается на расширении политических возможностей граждан. Это расширение включает изменения в культурных условиях, мотивирующие людей на борьбу за демократию, и изменения в экономических условиях, делающие их способными на такую борьбу. Как институциональное средство наделения людей властью (means to empower people), демократия сущностно связана с культурными и экономическими условиями, расширяющими возможности (empowering) граждан. Демократия наделяет граждан властью, позволяя им практиковать демократические свободы. Тогда расширение возможностей людей как целостное явление есть признак соответствующих экономических, культурных и институциональных условий.

Эмансипационные ценности составляют культурную компоненту расширения возможностей людей и как таковые являются опосредующей переменной между ресурсами действия и демократическими свободами (см. рис. 6.2 на с. 170 наст. изд.).