Зачистка территории - Владимир Митрофанов

Марина еще очень долго подсознательно боялась, что Шахов вдруг да вернется. Так уже бывало и раньше: уходил надолго, но всегда возвращался. А потом она окончательно поняла, что на этот раз он ушел навсегда, и никто уже не будет звонить по телефону в самый неподходящий момент. Как-то раз получилось, что он позвонил, когда они занимались любовью с Александром – тот иногда заглядывал по старой памяти заходил, когда Аркадий был в командировках. Они были в позиции "девочки сверху", уже вот-вот должна была наступить кульминация, Мариша уже часто задышала, все в ней напряглось, вот-вот должно… И тут позвонил телефон. Не взять было нельзя: было полпервого. Шахов спросил подозрительно: что ты так запыхалась?

Александр в это время строил уморительные рожицы и не сбавлял темпа и прямо в момент разговора кончил. Только положила трубку и тот же миг тоже кончила. Рухнула прямо на скользкого от пота Александра, тот даже ойкнул: "Осторожнее, ты мне чуть член не сломала!" Кстати, тогда Аркадий все-таки что-то почувствовал по голосу или как-то по другому узнал и вскоре ушел из фирмы, потому что уже не мог видеть довольную глумливую рожу Александра и старался его избегать.

Совместно работать было уже невыносимо. Как-то Александр сказал такую интересную фразу: "Если я трахаю женщину какого-то человека, то кто бы он ни был, я уже выше его!" Это касалось и Шахова.

Итак, Шахов исчез навсегда. Никто уже не будет упорно ломиться в дверь, звонить, стучать, лезть в душу с неприятными разговорами, караулить на улице под окнами. Долгое время, находясь в своей собственной квартире, она не чувствовала себя спокойно – все ей чудилось, что внезапно нагрянет Шахов. Ей всегда казалось, что именно он отравляет ей личную жизнь. Однажды, когда они очередной раз разбежались, Мариша с одним хорошим парнем лежали с постели и специально не открывали, делая вид, что никого в квартире нет, так он наверно с час беспрерывно трезвонил в дверь. Потом куда-то ушел, а затем снова пришел звонить. Перебил тогда все возбуждение. Они и свет-то не включали весь вечер, ночь и утром, даже телевизор не смотрели… В такой нервозной обстановке у парня второй раз ничего не получилось – просто не встал, он очень расстроился, а потом вообще куда-то пропал. Вышло нехорошо так, что один раз кое-как переспали, и с тех пор больше уже и не общались, а парень-то был очень неплохой.

И вот, наконец, Шахов исчез с концами. "Ура! Свобода!" Однажды как-то в мае вдруг опять посреди ночи зазвонил телефон, Марина подошла с забившимся сердцем: "Наверняка он! Совсем обалдел! Ну, сейчас я ему скажу!", но это просто действительно ошиблись номером: незнакомая тетка спрашивала какую-то Аню. Самое странное, что Марина вдруг почувствовала некоторое разочарование. Она потом думала об этом странном ощущении и пришла к выводу, что это просто привычка.

Странная это была привычка, которая сидела в ее душе, действительно, как заноза, и получалось так, что она несмотря ни на что постоянно ждала звонка Шахова и его появления.

Как-то на майские праздники на вечеринке случайно встретила парня с последней Шаховской работы, спросила его просто так – будто пришлось к слову: "Шахов-то Аркадий еще у вас работает? Что-то его давно не видно". – "Уже нет, уехал куда-то, а куда – не знаю! И так уже все задолбали, постоянно звонят: где Аркадий Михайлович, где

Аркадий Михайлович. Будто без Аркадия Михайловича и обойтись нельзя, будто без него мир рухнет!" – ответил парень, доставая из коктейля оливку и обсасывая ее. – "И надолго он уехал?" – не удержавшись, с неожиданно заколотившимся сердцем спросила Марина, одновременно с раздражением наблюдая за Димой, который на другом конце стола неудержимо наливался водкой. – "Не знаю. Вроде как сказал, что навсегда!" – пожал плечами парень. Марина вздохнула как бы с облегчением, но от этого мимолетного разговора во рту у нее надолго остался неприятный привкус, словно она съела что-то несвежее.

Слухи об отъезде Шахова вскоре подтвердил и Александр, который как-то заскочил в гости:

– Сейчас не знаю, где. Может быть, уехал к себе на историческую родину – в Любимов. У него там дед старый и отец. А осенью собирался ехать в Америку. Ему там предложили работу программистом в компьютерной фирме, которой один из бывших наших заправляет. Там вообще много бывших из России. Сейчас оформляет рабочую визу. К работе должен приступить в сентябре. Но, – тут Александр хихикнул, -

Шахов есть Шахов: зарплату в контракте оговорили всего в шестьдесят тысяч долларов в год…

– Скоко-скоко? – Марина даже перестала заправлять кровать. -

Ничего себе!

– Мариша! Это очень мало. Аркадий знает язык си-шарп.

Программисты такого уровня получают там больше восьмидесяти штук в год. А он, как всегда не подумав, подписался на шестьдесят!

Марину это почему-то задело:

– Почему ты сам не подпишешься на больше?

– Я бы подписал, только, меня, Мариночка, никто туда не приглашает!

Со временем она постепенно успокоилась, но все спокойствие однажды испортил совершенно неожиданный разговор с Лерой. Они -

Шахов и эта самая Лера – по какой-то непонятной причине друг друга просто на дух не переносили. Спорили и сцеплялись по любому поводу.

Причина, скорей всего, была простая – Шахов никак не воспринимал как женщину Леру, и ее, ослепительную блондинку, это страшно бесило.

Неприкрытая неприязнь Леры к Шахову одновременно и забавляла и злила

Марину. Всем казалось, что они – Лера с Шаховым – по жизни были полные антиподы, но когда уже все было кончено, и Шахов навсегда исчез из Марининой жизни, Лера вдруг сказала ей мельком в болтовне-скороговорке как бы между прочим:

– И чего это вы расстались с Аркадием? Даже как-то странно…

Ведь, нам казалось, вы так любили друг друга! Мы за вас с девчонками всегда очень переживали. Все тебе даже завидовали… Галка так вообще сказала: "Ах, если меня бы так любили!.." Да, а ты знаешь,

Анюта сказала, что как раз из таких мужиков, как твой Аркаша, и получаются самые хорошие отцы… А Дима твой, – ты уж меня извини, – полный придурок! Ну, тебе, конечно, видней! Может, с ним трахаться здорово, может, у него сперма вкуснее… На вкус и цвет товарищей нет. Но ты, надеюсь, помнишь, что нам уже не восемнадцать лет и даже не двадцать, а уже двадцать пять, погуляли, и пора устраивать жизнь нормально. У людей уже дети скоро в школу пойдут… Если ты Аркадию наставляешь рога – это твое личное дело. (Тут Марина слегка покраснела: откуда они про все знают?). Если вы Жилкинской жене наставляете рога (Жилкин – была фамилия Александра) это тоже ваше дело, но пора как-то определяться. Если ты остаешься с Димой, то так и скажи, тогда Шахова возьмут другие – и это будет честно. Между прочим, мать-то у Шахова и отчим его очень богатые люди в Москве. У матери куплена трехкомнатная квартира в Питере в Лондон-парке. И она, мать, хочет подарить ее Шахову на свадьбу. Просто так он денег от нее, естественно, не берет, а тут получится подарок, от которого нельзя отказаться. И если тебе это не надо – у тебя-то квартира есть, то другие девчонки хотят определенности…

– Может, и ты тоже? – съязвила Марина.

И тут же получила неожиданный ответ:

– Хоть завтра я вышла бы за Шахова замуж!

– А Рафик?

– А Рафик тут же пошел бы на хер!

И еще что-то болтала такое, как бред, но эта фраза "вы так любили друга" неприятно задела Марину, пронзила, как иглой – до боли. Тема разговора, впрочем, тут же перескочила на что-то другое, но эта саднящая боль внутри осталась, а потом так и забубнило в голове, когда Марина шла домой уже одна: "Вы так любили друг друга… так любили друг друга…" А действительно, ведь все могло быть так хорошо! "Какая я была дура!" – вдруг сказала она себе.

Утром, когда Дима ушел на работу, она вдруг, собравшись с духом, набрала номер городского телефона Шахова. (Странно, как сильно билось сердце!) Но тут же неприятный женский голос ответил ей:

"Набранный вами номер не существует!" – будто ведьма какая-то прокаркала! Марина удивилась и повторила набор с тем же результатом.

Потом она попробовала дозвониться до Шахова по обычной

"междугородке" уже в сам город Любимов, но и эта ее попытка была оборвана резким женским голосом, который сказал: "Неправильно набран номер!"

И тут только она вспомнила, что незадолго до их разрыва Шахов дал ей свой новый номер мобильного, который записал на бумажке. Марина тогда для вида бумажку-то взяла, думая сразу же, как только он уйдет, ее и выбросить, но потом все же сунула клочок в какую-то книжку. Там она его с трудом, но нашла. Позвонила Шахову уже на мобильный. (Почти сердечный приступ! Ослабли ноги.) Но и тут ей сразу же ответил уже другой спокойный голос: "Аппарат вызываемого абонента выключен или находится вне зоны действия сети". "Вне зоны действия сети? Где?" – удивилась Марина. Он ведь сказал тогда: "Я всегда буду ждать твоего звонка, хотя и прекрасно знаю, что ты никогда мне не позвонишь. Но я все равно буду ждать". В кои веки она сама решила позвонить, а связи не было вообще никакой. Она не знала, что делать дальше и включила радио, – первую попавшуюся станцию, – и вдруг услышала почти мистическую фразу из прогноза погоды, которую произнес, кажется, все тот же бесстрастный, как в телефоне, голос: