На руинах - Галина Тер-Микаэлян

К девяти утра несчастная Агафья Тимофеевна была полностью распродана по частям. Последний кусок забрал участковый милиционер Степанов. Денег он не оставил и сказал:

— У нас с Алексеем свои расчеты, он знает. Поздно я пришел, не знал. Когда следующий завоз-то у вас будет?

Обнаглевший Коля, спокойно пожав плечами, сымпровизировал:

— Будет, но не знаю когда, мы же не магазин. Это в ресторан Алексей мясо заказал, а ресторан закрыт, поэтому мы распродаем товар, чтобы не лежал.

— Да, дела! — вздохнул Степанов. — От Алексея-то известия есть какие-нибудь? А то народ болтает, что его по политическому делу забрали — он вроде как ГКЧП поддержал.

— Любят люди ерунду болтать — Алексей уехал по делам. Какое может быть ГКЧП, когда у нас в семье все с рождения демократы! Папа с мамой всегда с руками и ногами за Ельцина были, а бабушка Дося его просто обожала.

Милиционер не понял юмора, повздыхал, покачал головой.

— Ну, дай бог, дай бог!

Когда Степанов ушел, Вася, скромно и молча сидевший все время на стуле рядом со своей машиной, подал голос:

— Ты с политикой-то поосторожней, а то еще одну статью пришьют.

— Какая разница, Васенька, нам с тобой теперь все равно, так хоть повеселимся напоследок. Не волнуйся, недолго осталось — сейчас, к-а-а-ак начнут хозяйки нашу говядину разделывать, да к-а-а-ак бросятся заявлять, куда следует…

— Сволочь ты последняя, втянул меня, жизнь мне искалечил! Не радуйся, я только соучастник, мне лет пять дадут, а тебе пожизненное светит. Или вообще расстреляют.

Со стуком распахнув дверь, в помещение стремительно влетела Раиса Горюнова.

— Мальчики, я так бежала, как хорошо, что вы еще не ушли! Я понимаю, это, конечно, наглость с моей стороны, но я очень вас прошу — можно еще кусочек? — увидев странное выражение лица Коли, она застрекотала, как пулемет: — Нет, я понимаю, что товар для ресторана заказан, но мне Алексей Прокопьевич всегда отпускает, потому что он знает, что у моего мужа панкреатит. Он так мучается, бедный, так мучается! Мой муж, я имею в виду. У него сейчас осеннее обострение, так он ничего не ест, три ночи не спал. А нынче я ему из вашего мяса котлеток паровых наготовила — поел, и сразу вдруг боль прошла. Лег и заснул, как убитый, поэтому я…

— И вкусное мясо? — прервав ее многословную речь, со смехом спросил Коля. — Как вы считаете, качественное?

Горюнова, не понимая причины его веселья, слегка растерялась.

— Нормальное, — запинаясь, произнесла она. — Мне вначале показалось, что жилистое, но я провернула через мясорубку и… Так можно еще кусочек?

— Мясо уже все распродали — привезли немного, народ сразу и набежал, долго ли.

От огорчения у Раисы даже слезы выступили на глазах.

— Ох, какая же я дура — надо было мне утром больше кусок взять! И еще обзвонила всех, сообщила про мясо — вот и делай доброе дело. Следующий-то привоз у вас скоро будет?

— Скоро, — торжественно пообещал Коля, — вы узнаете об этом первая.

Когда огорченная дама ушла, Вася спросил — уже даже не сердито, а с интересом:

— Под психа косишь, да? Милиционеру пообещал, ей обещаешь — думаешь, в психушке будет лучше, чем на зоне?

Коля спокойно сгреб разбросанные по столу деньги и начал их пересчитывать.

— Сто пятьдесят рублей, больше, чем вся твоя зарплата, — сказал он, сунув деньги в карман, — так кто псих, я? Нет, Васенька, это ты придурок! Неужели до тебя еще не дошло, что они сожрут все, что им подсунут, и не почешутся? Я в один момент все просек, когда та тетка начала про котлетки рассказывать. Короче, комната и Зойка твои, как договорились, я сегодня переезжаю к брату.

— Ты погоди, Николаша, не гони, думаешь, так легко все это нам и пролетит?

— А что «все»? Подумаешь, одной паршивой старухой на свете стало меньше! Да, если честно, то вполне можно уничтожить одну половину человечества, чтобы накормить другую.

— Легко сказать, — пожал плечами Вася, в которого спокойная уверенность приятеля вселила некоторую надежду, — ты думаешь, уголовный кодекс зря придумали? Как раз для того, чтобы одни не пожирали других.

— Юрист ты недоученный, плевать я хотел на твой уголовный кодекс! Давай на спор: выберем самых жирных, разделаем в твоей машине, продадим голодным, и сто процентов, что никто ничего не заподозрит.

— Ха-ха! — запрокинув голову, Вася залился истерическим смехом. — Ну, Николаша, ты и козел! Сам же первый спор и проиграешь. Как ты этих жирных собираешься забивать? Каждого шахматной доской глушить? Так тебя в момент вычислят.

— Это ты козел, а не я. Смотри, — вытащив из кармана огрызок карандаша, Коля начал набрасывать схему, — видишь эти импортные фены на триста восемьдесят вольт? Отсоединяю контакты от фенов и веду провода к подлокотникам, видишь здесь эти впадины? Специально, чтобы ладонь клиента в них удобно ложилась. Подлокотник металлический, а там, где впадина, тоненькая прокладка, она будет постоянно смачиваться соленой водичкой. Клиент садится, руки сами ложатся во впадины, я нажимаю кнопку — и гуд бай! Представляешь, что такое триста восемьдесят вольт с влажными контактами?

— А он специально сядет в нужное кресло, да? — хмыкнул Вася, придирчиво разглядывая схему. — В салоне десять кресел, ты что, ко всем подведешь напряжение?

— Да хоть и ко всем, в чем проблема? Можно будет даже несколько клиентов за раз обслужить, пяти киловатт мощности хватит. Видишь, Васек, не один ты у нас умный. Ну что, начинаем, или тебе слабо?

— Совсем сдурел?

— Да ладно тебе, это ж еще и хорошие бабки. Учти, Васенька, с Зойкой на твою зарплату не проживешь, это мне она даром дает, а с тебя будет тянуть. Держи, половина твоя.

Вытащив из кармана деньги, вырученные от продажи Агафьи Тимофеевны, Коля отсчитал половину и протянул Васе. Тот подумал, кивнул и взял.

— Ладно, попробуем, — еще раз оглядев схему, сказал он, — интересно даже, что получится. Только потом — сейчас я с ног валюсь, и жрать хочется, мы с тобой со вчерашнего дня на ногах. Слушай, а мне ведь еще на работу надо сегодня успеть, я и вчера полдня прогулял.

— Да пошли ты на фиг эту работу, теперь мы с тобой бизнес будем делать. Подожди, а отходы куда? Давай, на Дон отвезем, там сейчас стаи собак голодных ходят.

— Ты дурак, Колян, совсем ополоумел? Выкарабкался на большом, а хочешь погореть на малом? Отходы я завтра на комбинат отвезу — в цех утилизации. Там высокотемпературная обработка, один пепел остается, как в крематории.

К вечеру, отдохнув, поев и выспавшись на квартире у Алексея, они вернулись в салон и принялись за сооружение убойных кресел. На следующий день Вася явился на мясокомбинат около полудня и сразу попал под горячую руку главного инженера.

— Два дня прогула и еще транспортное средство с комбината угнал! — вопил Угаров, выпучив глаза. — Объяснительную пиши! Кто за тебя работать должен?

— Мне чихать, могу вообще уволиться, — окрысился Вася.

Через пять минут перед главным инженером лежало заявление Василия Щербинина с просьбой уволить его по собственному желанию, написанное крупным неровным почерком на измятом листе бумаги. Угаров растерялся и немного сбавил тон.

— Ты чего это? Какое по собственному?

— Обычное. Надоело мне за всех ремонтников вкалывать. «Вася, пойди туда, Вася, посмотри там», а хоть один отгул мне дали? Подписывайте заявление!

— Я подписать не могу, подожди, пока директор с больничного выйдет. И куда ты пойдешь, подумай, — увещевал его главный инженер, — общежитие ведь мясокомбинат отберет, с жилищной очереди снимут.

— Плевать, у меня теперь есть жилплощадь, а вы по закону сейчас директора заменяете, имеете право подписать. Подписывайте!

— Ладно, давай так, — примиряющим тоном сказал Угаров, — я тебе отгулов дам, только ты посмотри, чего там с холодильником в колбасном цеху. И в цех утилизации забеги, у них там в вентиляторе что-то барахлит. Пожалуйста, очень тебя прошу!

Сдавшись, Вася забрал заявление и провозился в колбасном цеху до конца рабочего дня, а после работы сразу отправился в салон, где его приятель еще занимался подлокотниками.

— Не хочешь опробовать? — сострил Коля, указывая на кресла. — Эти уже готовы.

— Опробуй сам, — Вася за день вымотался, как собака, и не намерен был шутить, — Короче, отходы утилизированы, я свое выполнил. Когда ключ от своей комнаты дашь?

— Да хоть сейчас бери, я только заберу оттуда вещи.

— А Зойка? Без нее мне квартира не нужна.

— Слушай, Васек, я сам ее уже давно не видел, честно. Появится, куда она денется!

— Смотри, если наврал — себя не пожалею, заложу.

— Да что ты, — испугался Коля, — все тебе будет, только подожди чуть-чуть. Переночуем сегодня у Алешки на квартире, а с утра пойдем ее искать.

К дому Алексея решили пройти короткой дорогой через маленький сквер. Начал моросить мелкий дождик, и они торопились, боясь промокнуть. Внезапно Вася замедлил шаг — на узкой лавочке рядом с фонарным столбом, не обращая внимания на падавшую с неба влагу, сидел круглолицый парень лет двадцати пяти в кожаной куртке.