Трон на двоих - Александр Уралов

Как одержимый он лепил из ничего огромные пространства, заполняя ими земную твердь под королевским замком. В его видениях огромная армия вурдалаков тайными переходами врывалась в замок и стража отчаянно отбивалась от них. Барон с алмасты спешил на помощь, но был ещё слишком далеко от замка. И только Карла, великий и могучий маг мог защитить двух испуганных беззащитных девушек, в отчаянье заламывающих руки в главной башне! Вот он, в развевающемся белом с серебром плаще одним мановением руки сметает целые орды и рассыпает их в прах! Он, Карла, могучий воин и повелитель!

Где-то на краю затуманенного сознания билась мысль о том, что всё это не более, чем яркий сон, - дым, морок, видение, которое рассеется во мгновение ока, как только Карла очнётся… но это был сладостный морок. Это был бурлящий счастливыми картинами омут, в глубину которого опускался теряющий сознание маг. И последним видением была Ирина, гладящая непослушные рыжие волосы Карлы маленькой тёплой ладошкой.

Там, далеко, в другом времени и пространстве, проснулся в ужасе Рудольф Карлович. Ему снова снился проклятый колодец, в который летели куски чадящей пакли. Дым становился всё гуще… дышать им было всё равно, что забивать глотку песком. Рудольф Карлович отчаянно захрипел и…

- Тише, тише, - успокаивающе сказала присевшая на край кровати женщина. Голос её звучал глухо, будто доносился из-за слоя густого тумана. - Она смотрела куда-то в сторону отсутствующим взглядом… но она была прекрасна!

Никто никогда не спрашивал Рудольфа Карловича, кто такая Елизавета и откуда она вдруг появилась в его жизни. Рудольф побаивался этой магии, но рядом с Лизонькой он всё чаще и чаще становился цельным - два мятежных духа сливались в одного умиротворённого Карлу, который всё больше и больше влюблялся в своё творение. Однажды он с удивлением обнаружил, что может совершенно спокойно думать об Ирине. Его не терзала ревность, лишь спокойная грусть мягко сжала сердце. Он беспокойно забегал по залу… что это с ним? Он думал, что вызванный им непонятно как двойник Ирины вряд ли заменит ему любовь всей его жизни… но, чёрт возьми, что-то же происходило! Лизонька постепенно занимала все его думы - ведь сбывались самые сладостные его видения! Рудольф по-мальчишески радовался, когда приходил домой и она встречала его спокойным и ласковым взглядом. Он покупал ей разные безделушки и украшения и она слабо улыбалась. Он водил её гулять по прекрасным осенним лесам, и рассказывал разные смешные истории, и иногда она смеялась - о, это была лучшая награда! Он искренне жалел о том, что поддался уговорам Фредди Крюгера и стал работать в его фирме… и даже дал несколько полезных советов о том, как подточить могущество "Гаммы".

И вот - смерть Ирины. Это потрясло его. Услышав о случившемся он, забыв о телефоне, рванулся домой. Лизонька лежала в комнате на ковре ничком, и Карла-Рудольф-Карла задохнувшись от ужаса, упал рядом на колени.

Но она была жива!

- Не могу ходить, - прошептала она и улыбнулась, пытаясь подбодрить его. Она, созданная им девушка, его творение, его овеществлённая мысль - существо, по всем законам магии являющаяся лишь отражением его представлений - пыталась смягчить его боль!

Карла приподнял Лизоньку, обнял и зарыдал. Он плакал об Ирине, о Лизоньке, о долгих и мрачных годах ревности и тайных пылающих желаниях, постепенно, крупинка за крупинкой, сжигающих в своём мучительном огне всё лучшее в его душе.

С этого момента призрак Ирины, неслышно пребывавший в его сердце, ушёл навсегда. Он любил и был любим… и никакая магия не могла бы изменить этого!

Вот только вылечить Лизоньку не смог ни Карла, ни доктора.

Созданные им в полубреду лабиринты ходов и переходов оставались незримыми людям и магам. Они пребывали в зыбком равновесии, застыв на грани яви и небытия. И воплотиться всему этому мог помочь только один точный и правильный посыл. И спустя долгое время именно этот недобрый посыл изошёл откуда-то из тьмы… и именно этим путем проникло во дворец древнее зло. В обоих мирах.

Глава 26. О великой битве по ту и по эту сторонам и о том, как сёстрам не спалось

Марина уже хотела опуститься на стул, как неожиданно стены содрогнулись от мягкого, но тяжёлого удара, швырнувшего её спиной на что-то колючее…

…на пышные еловые ветви, связанные в массивные, вкусно пахнущие праздничные гирлянды, свисающие откуда-то с потолка. На секунду в глазах у неё помутилось, но в уши ударил ужасающий рёв и она машинально схватилась за рукоять меча… которого не было. Она всё ещё была в узеньком стильном платье, вот только браслет, как ей показалось, на мгновение налился холодом. Внизу, на первом этаже звенело железо и взрёвывали жуткими голосами. Знакомый голос выкрикивал команды. Она подбежала к перилам и увидела внизу клубок дерущихся лохматых и закованных в сталь тел, над которыми густо висел мерцающий недобрыми зелёными искрами туман. Рыцарь Маренго, защищавший лестницу, снёс голову одному из прыгнувших на него вурдалаков. Голова, крутясь и разбрызгивая тёмные струи, полетела в сторону Марины. Вверх по широкой лестнице ринулось ещё несколько чудовищ, и Марина беспомощно оглянулась вокруг, ища хоть что-нибудь, чем можно вооружиться…

Грохнувшие внизу выстрелы заставили забиться её сердце, - Охотник расчищал себе проход к ней, на второй этаж. Вместе с ним бежал Кот, скинувший парадный плащ и сапоги. Глаза его разбрызгивали злые искры. Он отбивался кинжалом и шпагой, раскалившейся, казалось, добела. Марина с усилием стряхнула с себя морок… заставлявший её неподвижно смотреть, как бьются другие. Не отдавая себе отчета, практически рефлекторно, одним движением она подняла со всех столов рой ножей и вилок, - на секунду они повисли поблескивающим облаком над блюдами, - и направила его вниз сверкающим дождём. Убить вурдалака, упыря или порченного алмасты простой вилкой, конечно, невозможно, но впившаяся в глаз отточенная сталь остановит на время любого. Внизу заорали и завыли. Клубок распался. Тяжело дыша, стражники привычно группировались в боевой порядок. Из дальних покоев к ним на помощь прибывали всё новые и новые солдаты. Но и нечисти прибывало… пожалуй, даже чересчур быстро. Вурдалаки, рыча и выдёргивая из мёртвых глазниц вилки и ножи, скалились, подняв голову. Марина чувствовала, как чужая ненависть окутывает её чёрным облаком, обжигая кожу. Несколько тел на мраморных плитах пола истлевало удушающим дымом. Перед входными парадными дверями, сорванными с петель, темнело широкое отверстие, ведущее в тьму, из которой торопливо выкарабкивались порченные алмасты. "И это не один проход, королева, - донеслась до неё мысль Кота. - По всему первому этажу центральной части замка раскрылись эти чёртовы лазы, доселе никому неизвестные!"