El creador en su laberinto - Андрей Миллер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он даже не был уверен, что действительно читал такой труд, но побоялся себе в том признаться. Иначе вышло бы, что смутное вспоминание о Луции Целии Руфе пришло откуда-то со стороны. С той стороны, куда лучше не смотреть.
II
Дорога шла спокойно, если не считать довольно пугающих подробностей о культе, которые рассказывали на привалах. Это очень редко делал сам инквизитор Иньиго, предпочитавший молчать у костра, проводить время в молитвах или за книгами. Трепался в основном Дженкин: он оказался более-менее посвящён в детали.
Нёс ирландец, конечно же, околесицу: иногда казалось, будто сочиняет на ходу. Он вёл речи о сохранившемся в диких горах древнем народе, ещё более чуждом всем окружающим, чем баски.
Якобы люди эти — какие-то желтокожие и с раскосыми глазами, напоминают азиатов, а языка их не знает никто. Будто они издревле совершают обряды, наводящие на окрестности такой ужас, что до сих пор никто не отваживался даже донести о подобной дикости Святой Инквизиции. Но при том народ этот, как ни странно, охотно торгует с местными — и так тоже повелось ещё многие века назад.
Кто-то у костра пошутил: мол, всё-таки похоже на типичных басков! Шутка вышла не очень, потому как среди солдат хватало горцев. Алава в тот момент отлучился на нужде, Иньиго опять уставился в книгу, так что Пабло Руис счёл своим долгом навести порядок.
— Отставить!.. В скольких кампаниях ты был? Вот я сражаюсь ещё со времён, когда был жив дон Хуан Австрийский, светлая ему память. И всё, что скажу о басках — они прекрасные солдаты! А кто будет сеять рознь в отряде, того я лично огорчу до невозможности.
Позднее Дженкин рассказывал более рациональные вещи: о том, что угнездившийся в горах культ почитает некоего Чёрного Человека, причём хоть божество и черно кожей — оно нисколько не напоминает мавра или негра. Эти сведения охотно подтверждал и Хосе, причём на несхожести демона с маврами делал особый акцент — по понятным причинам.
Руис, Алава, инквизитор и Хосе ехали верхом, а Дженкин шагал во главе строя вооружённых алебардами и мушкетами солдат. Пока отряд двигался по хорошим дорогам, этот строй оставался совершенно образцовым — плотная, ровная колонна. Но вскоре местность начала делаться более пересечённой: холмы становились всё выше, переходили в невысокие горы, а вдалеке виднелись и настоящие вершины, за которыми лежали французские земли. На каменистых тропах многие солдаты всё-таки отставали, отряд растягивался. Пабло в очередной раз убедился, что прав насчёт басков: теперь ясно виделось, кто здесь вырос в горах.
К счастью, погода не была особенно жаркой, солнце в основном пряталось за облаками. Людей отряд почти не встречал — только изредка видели вдалеке пастуха или одинокого путника. Руис заключил, что эти места всё-таки не должны быть настолько безлюдны, и местные просто не горят желанием встречаться с инквизиторами. Учитывая события прошлого года, трудно было их за это осудить.
— Сеньор Иньиго упоминал о еврее?
Вопрос Хосе явно не был продиктован желанием начать праздную беседу. Прозвучал он именно в тот момент, когда айюданте с Руисом немного оторвались от остальных.
— Нет, о еврее не слыхал.
— В Логроньо мы его обсуждали. Это учёный, известный среди марранов… особенно среди подозрительных марранов, если вы понимаете, о чём я.
— Ещё как понимаю. Марранам доверять нельзя.
— Вынужден согласиться, хоть я и сам из морисков. Этот человек, Симон, скрывается в горах, потому что не хочет даже делать вид, будто исповедует христианство. По слухам, Симон дружен с тем странным народом, хотя некоторые утверждают обратное. Он выдающийся математик и астроном, а также автор исторического труда о некоем римлянине Луции Целии Руфе.
— О, ты читал эту книгу?
— Точно не припомню, но я определённо слышал о ней.
Руис задумчиво пригладил бороду.
— Вот и у меня похожее ощущение… и что, еврей — также цель нашего похода?
— Не могу знать, однако сеньор Иньиго расспрашивал людей о нём. Не очень часто, но такие вопросы звучали. Я подумал, вам стоит знать об этом. Вероятно, сеньор инквизитор сильно устаёт в дороге, ему сложно излагать все подробности…
— Алава в курсе?
— Я полагаю, что да.
А вот Дженкин, видимо, ничего о еврее Симоне не знал. Иначе точно проболтался бы: ему усталость абсолютно не мешала чесать языком. С рациональной точки зрения информация не казалась капитану Руису важной: один иноверец — не повод для таких решительных мер, даже если он имеет влияние на марранскую общину, бывших иудеев. Однако слова про Луция Целия Руфа обеспокоили. Это имя и смутные воспоминания о книге, содержавшей его, всё никак не оставляли Пабло в покое. Действительно ли он читал подобный труд? Может быть, читал очень-очень давно?
Удобное объяснение, однако капитану всё сильнее казалось, будто он видел книгу загадочного Симона во сне. В грёзах, почти полностью забывшихся после пробуждения.
Сугаррамурди давно остался позади. Отряд углублялся в горы. Здесь дули сухие ветра, зато было ещё прохладнее, а это облегчало путь. Проводников так и не нашли, однако в одной из деревень удалось получить некоторые сведения. Местные указали на тянущуюся вверх тропу: дескать, это и есть дорога к поселению странного народа, к очень старому городу, название которого никто не помнил или не хотел сообщать. Свернуть, мол, особо некуда — не ошибётесь.
Во время одной из ночёвок в горах Руис видел удивительный сон: весь отряд предстал в римских доспехах, знамя с бургундским крестом превратилось в античный штандарт, но никто не обращал на эту перемену внимания. Все вели себя как обычно.
Понадобилось ещё два дня с той ночи, чтобы достичь поселения в горах, которое едва ли было обозначено хоть на какой-то карте. К тому времени лёгкая тревога Пабло Руиса перешла в весьма сильную, её едва удавалось скрывать.
И он даже не удивился, когда дело приняло дурной оборот. Удивительное началось позже.
III
Хосе ворвался в
