Княжна (СИ) - Кристина Дубравина

И, наверно, звенел бы ещё долго, если бы Князева не поняла вдруг, как они выглядеть могли со стороны — для того же дежурного милиционера, патрулирующего ночные улицы Москвы.

«Ещё подумают… невесть чего»

Сердце ухнуло так, что, наверно, даже Пчёлкин почувствовал его сокращение через два слоя рубашек, через свои и чужие рёбра. Тогда Княжна откашлялась и, опираясь оголившимся коленом на пиджак меж ног Вити, поднялась обратно, сказала:

— Не разлеживайся. Земля остыла, холодно быть может.

— Я не мёрзну, — на выдохе подал голос Пчёла, поняв, почему Анна отскочила, как ошпаренная. Он поднялся на локтях, потом и вовсе распрямился, чувствуя в груди что-то, напоминающее прозрачный кол.

Вместо того, чтобы Князеву вопросами доставать, Витя на девушку обернулся, на профиль её взглянул, словно улыбки на нём думал найти, и чуть толкнул Незабудку плечом:

— Я не люблю тепло так сильно, как ты.

Она в ответ только фыркнула и обернулась за плечи, словно боялась, что в тени деревьев за ними шпионить мог кто. Князева взглянула на забор, тропинку, что простиралась чуть выше по склону; единственным живым существом, кто мог их разговор подслушать, был бродячий кот с удивительно блестящей — для бездомного животного — шерстью.

Аня повернулась обратно к озеру. Помолчала секунду, а потом сказала едко:

— Там, к слову, лавочки были.

— Знаю, — кивнул Витя, почувствовал, как под тканями их одинаково чёрных рубашек соприкоснулись плечи. — Потому и повёл тебя подальше от них.

Он посмотрел на Анну с коронным своим прищуром и не менее персональной усмешкой, к которым Князева вдруг стала привыкать. В ответ Князева цокнула языком в не менее выразительном жесте, не задевшим Пчёлкина, и рассмеялась — так же звонко, но коротко.

— Ход конём?

— Скорее, полёт Пчёлой, — подмигнул ей Витя и раньше, чем девушка снова закатила глазки к ночному небу, залез в карман пиджака, на котором они сидели. Достал сигареты, закурил, прокрутив колесико зажигалки.

Как хорошо, что спички ушли в небытие!.. Сейчас бы отсырели от влажности озера, потом никак бы ими не воспользоваться было…

Вспышка огня отразилась на лице Анны коротким светом, по теплоте своей напоминая лучи заката. Витя убрал зажигалку в карман жакета девушки, сделал первую затяжку.

Привычная горечь закружилась на языке. Князева подметила:

— В присутвии дамы, как правило, спрашивают, можно ли закурить.

Он в первую очередь дымом выдохнул в сторону, переложил сигарету в левую, дальнюю от Ани, руку и потом обернулся. Посмотрел, каким спокойным было тонкое лицо Князевой, и понял, что фраза эта была лишь началом их нового разговора. Никакой обиды или возмущения его желание закурить на самом деле не вызвало.

Тогда Пчёлкин сказал:

— Не пропахнешь. Ни ты, ни занавески твои.

Он положил руку на согнутое колено, сжал-разжал пальцы, словно Князеву подманивал. Аня чуть подумала, посмотрела на него с прищуром, который не напряг, и вложила всё-таки ладонь.

На миг какой-то стало тихо. Анна посмотрела на гладь озера, что поздним вечером напоминало какой-то фантастический космический портал, на уток, пережидающих ночь на другом побережье, а потом она чуть притянула к себе руку Вити. Снова рассмотрела перстень Пчёлы.

В нём цепляло многое — начиная от одного его присутствия на ладони бригадира и заканчивая тьмой камня, обнимаемого золотыми завитками. Анна щурилась, рассматривая кольцо взглядом ни то опытного ювелира, ни то хитрющей цыганки, подумывающей стянуть перстень с пальца Вити.

Он с усмешкой затянулся:

— Если думаешь, сколько сможешь получить за него в ломбарде, то могу назвать примерную сумму.

— Типун тебя, Пчёлкин! — дёрнула головой Аня. Наверно, если бы камень не зацепил слишком сильно, она бы отвесила шутнику подзатыльник — не сильный, не ощутимее удара, каким наградила Витю на балконе Юрия Ростиславовича.

Девушка только перекрутила руки так, чтобы ладонь Пчёлы оказалась сверху.

— Понять не могу, что это за камень?

— Сам не знаю, — пожал плечами Витя. Раньше, чем Анна вскинула в удивлении голову, пояснил:

— Мне всё равно на камни. Я этот перстень купил, когда впервые пришел в ювелирный не просто поглазеть на красоту, а взять то, что действительно понравилось. А там этот… — он чуть дёрнул ладонью, вместе с нею и руку Ани поднимая. — …друг был на витрине. Блестел так ярко, зараза. Сразу взор зацепил. Да ещё и камень этот чёрный… На контрасте мне и понравился, наверно.

Девушка закусила внутреннюю сторону щеки. Она на камень в перстне посмотрела так, словно от прикосновения к тьме с ней могло случиться что-нибудь страшное, и тогда предположила:

— Возможно, это разновидность чёрного алмаза, — но быстро поправилась. — Точнее, бриллианта.

— А есть разница?

— Конечно, — с видом знатока качнула головой Аня. — Алмаз — драгоценный камень. А бриллиант — уже обработанный для ювелирии алмаз.

Пчёла фыркнул; вот и весь маркетинг!.. Он стряхнул пепел на траву, потом обернулся обратно к Князевой и покрутил немного перстнем так, чтобы черные грани поймали свет фонаря, а вместе с ним и последние отблески заката. Сказал:

— Саня предположил, что это… вспомнить бы название… Серендибит, вроде.

— Кстати, вероятно! — поддакнула Анна. Снова прищурилась, будто возле глаза была линза, увеличивающая в разы, а потом вдруг вскинула голову: — А Сашка-то откуда в минералах разбирается?

Пчёла рукой махнул, будто девушке объяснял вещи очевидные:

— Он же по возвращении с армии на вулканолога хотел пойти. Читал много… Вот и блеснул оставшимися знаниями.

— Саша хотел учиться… — повторила Аня так, словно самой себе эти слова пыталась в голову вбить.

Пыталась, но получалось слабо, не верила. Сейчас, когда с именем Александра Белова ассоциировалась криминальная группировка, мысль об его обучении в горном институте казалась такой безумной!.. Даже сложно было того Сашу представить учёным-вулканологом, которого можно было бы ночью разбудить и узнать, чем стромболианский тип извержения отличался от гавайского.

У неё непонятно что-то сжалось в районе левого предсердия, отчего по рукам прошлись мурашки. К счастью Князевой, рукава рубашки скрыли порыв некой сентиментальности.

Она отвела взгляд от кольца и вдруг круто перевела стрелки:

— Почему ты не пошёл в университет?

— А зачем он мне? — вместо ответа спросил Пчёла и посмотрел на Аню так, словно из них двоих именно он умнее в разы был.

— Как же?.. Без высшего сейчас никуда.

— Брось, — махнул свободной рукой Пчёлкин; пепел с сигареты рухнул на рукав пиджака, оставил после себя лишь небольшую грязь. — Только разве что для галочки, — он затянулся ещё раз, но сделал это быстро, почти что нервно, и потом сразу же затушил сигарету, отбросил бычок в сторону.

Секунду помолчал. Потом заговорил с