Княжна (СИ) - Кристина Дубравина

Дьявол. Как она ему нравилась!..

— Ненасытная, — шепнул ей в губы Пчёлкин и двумя руками обнял девушку за шею. Левую ладонь поднял к волосам, в них зарываясь, а правую ниже потянул, к ключицам, проглядывающим из-под рубашки Ани.

Князева украдкой оставила поцелуй на выемке верхней губы Вити, в ответ так же тихо сказала:

— Кто бы говорил.

И в выразительной «обиде» она наклонилась. Губами прижалась к шее Пчёлкина, чуть втянула в рот удивительно тонкую — для мужчин — кожу, обтягивающую кадык, и перекатила ту между зубами.

Не больно совершенно. Витя откинулся на своё кресло, прикрыл глаза и ругательством перевёл дыхание, чтобы не сквозь зубы не прорычать.

— Твою мать…

Завтра, вероятно, на месте укуса Ани останется засос — такой, при взгляде на который у Сани Белого появятся вполне резонные вопросы и подозрения.

Знал бы только Саша, что это не Витя с бабами-«одноразками» развлекался вопреки собственным клятвам, а что Князева в тайне от излишне опекающего двоюродного брата могла с мальчиками типа Пчёлкина творить, то очень бы Белый, наверно, удивился. Как минимум.

Мужчина почти хмыкнул, но ухмылка застряла в горле костью, комом, когда девушка провела кончиком языка по укусу. Пчёлу передернуло в сладости; он, не в состоянии сдержать какое-то утробное рычание, ощутил, как дрогнувшие руки подхватили Анну под бёдрами.

Она ахнула ему в шею, когда Витя пересадил девушку к себе на колени, и вцепилась ногтями в плечи под рубашкой. Кровь неслась по венам, ускоряясь и нагреваясь в равной степени сильно как от взглядов, так и от касаний рук и губ.

Князева на бёдра Пчёлкину опустилась, случайно ногой с толстым каблуком попала по рулю. Тот дёрнулся на ручнике — машина не сдвинулась, но Анна, в автомобилях не разбирающаяся особо, вздрогнула, боясь, что, если не сейчас, так через секунду-другую дорогущая иномарка Вити развернется и мордой въедет в ствол ближайшей березы.

Сердце в груди ощутимо ухнуло ни то от рук Пчёлкина, что крепко держали Аню под самыми ягодицами, ни то от собственных глупостей. Она рассмеялась тихо, выдыхая, и наклонила голову, лбом столкнулась с Витей.

— Вот бы соседи обрадовались, если бы я гудок задела.

Пчёлкин глаза поднял, не зная, хотел ли поправлять волосы Анины, что подобно шторам заслонили правую половину его лица, или не нужно было их трогать, позволить самого себя спрятать от тусклого света лампочки в салоне авто.

— Если бы они и проснулись, то значит, не так сильно бы спать хотели.

— Ты невыносим, — хмыкнула безобидно Князева и посмотрела на подъезд.

Небольшая лампочка над самой дверью освещала слабо, но достаточно, чтобы увидеть серый прямоугольник домофона. Ночь отчего-то не напрягала темнотой своей так, как напрягала обычно.

Ей не хотелось уходить. Но звать Пчёлкина к себе было бы моветоном…

Она перехватила клатч с заднего сидения, куда закинула сумку ещё возле самого парка, и представила вдруг, как выглядела бы, вылезая с водительского сидения и оставляя за собой Витю. Чуть улыбнулась, заправила волосы.

«Не глупи, Князева… О чём ты думаешь? Чего добиваешься?»

Он заглушил автомобиль, закрыл все окна. Анна на своё сидение перебралась, постоянно задевая ступнями рычаги, в зеркало посмотрела. Князева поправила нещадно стёртую помаду, — точнее, её остатки — как Витя вышел из иномарки. Пчёлкин не сомневался в решении своём, когда раскрыл перед девушкой дверь и, подобно джентльмену, какому вдруг стал подражать в манерах, поведении и самоуверенности, протянул руку.

Под удивленным, но заинтересованным взглядом Князевой у Вити нервы дёрнулись, подобно канатам.

— Помнится, ты с мамой пирожки делала?

Она быстро сложила два и два и едва сдержалась, чтобы не засмеяться мужчине в лицо. Подумать только, под предлогом перекуса он, уверенный ловелас и сердцеед, напрашивается к Князевой в квартиру!..

А Анна сама только радуется этому. Отчего так?

Она промолчала, не зная, что ответить на вопрос Пчёлкина, на свой, и тогда Витя протянул в выразительной хитрости:

— Знаешь, как интересно попробовать?

Девушка усмехнулась, поправила юбку, разрез которой ушел сильно в бок, и направилась к дверям подъезда. На ходу она достала ключи, а когда подняла голову, открывая домофон, Витя уже плечом прижимался к стене дома.

Анна с прищуром спросила, придержала дверь:

— Перед сном мучное? Фигуру не бережешь, Витенька! — и сама не заметила, как ни то в шутке, ни то в серьёзной нежности сорвалось с языка это уменьшительно-ласкательное.

— А я днём сгоняю всё! — нашелся, что ответить Витя. Девушка так и продолжала улыбаться, понимая, что на не особо убедительный её довод Пчёлкин смог найти контраргумент, который сама Князева уже не нашлась, чем оспорить.

Какой-то отголосок разума сказал Ане, что она легкомысленно поступает, но девушка не услышала ничего за скрипом петель двери подъезда. Искусанные и оцелованные губы изогнулись в улыбке хитрой, когда Князева за спиной услышала стук ботинок Вити.

Сердце дрогнуло, как в предвкушении чего-то сладкого.

Рубашка, какую Пчёла помять не хотел, висела, прямо как утром, на спине стула. Кобура пистолета уже знакомо легла на кофейный столик в гостиной Анны. Сам Витя стоял возле излюбленного окна, с которого открывался вид на никогда не спящую, но дремлющую в тот час Москву, и ел разогретый на сухой сковороде пирожок с малиной.

В мышцах чувствовалась приятная усталость. На лице ощущались, будто тлея, следы от поцелуев, а на языке был сладкий привкус ягод. Пчёла о чём-то незначительном в тот миг думал. Вроде, рассуждал, по каким дорогам завтра добраться быстрее до «Курс-Инвеста» будет. Потом вспоминал о сегодняшних перешептываниях Люды и Космоса; секретарша была белее полотна, за локоть Холмогорова держалась, когда Пчёлкин вышел из кабинета Белова, а Кос ей что-то тараторил успокаивающее.

Неужто космическое чудовище решило окучить девчонку, что на побегушках у Лапшина бегала?.. Вот так тандем!

Хотя, кто бы говорил.

Сзади раздались шаги; босые ступни Анны с полом соприкасались глухо, но в тишине прозвучали так, что Пчёлу выдернули из мыслей, по тягучести напоминающие зыбучие пески.

Девушка размазывала по рукам крем с какими-то маслами, когда подошла к окну. Она спиной прижалась к стене, чтобы лицо Витино видеть, и чуть помолчала. Слова были не к месту, но по итогу Анна, дав тишине не больше десяти секунд, подбородком указала на пирожок в руке у Пчёлы.

— Что скажешь?

— Вкусно, — мужчина кивнул так, словно знатоком особым в выпечке был. Анна кивнула понимающе, едва сдерживаясь, чтобы не отпустить шутку какую-нибудь острую, и отвернулась в сторону стойки с растением. За окном шумела тихо автомагистраль,